Что делать 4 марта, или Погадать на короля: Зюганов

Что делать 4 марта? Если хотите, чтобы Путин оставался президентом еще 12 лет, а потом снова пустил своего младшего партнера погреть место, то смело голосуйте за Владимира Владимировича. Если нет, то голосуйте за кого-нибудь другого. Иногда говорят, что «стратегия Навального» в марте будет менее применима, чем в декабре, когда – напомню, если кто забыл – она увенчалась полным успехом. На самом деле, дело обстоит ровно наоборот. Голосование за любую другую партию на думских выборах предполагало довольно сложные расчеты относительно того, какие партии преодолеют барьер, какие – нет, сколько мест получит каждая, и т.д. Теперь все гораздо проще. Дело обстоит так: либо Путин выигрывает в первом туре (на что нацелена вся его кампания, которую железной рукой направляет Вячеслав Володин), либо нет. Если у Путина менее 50% голосов, то почти не важно, сколько получает второй кандидат. Не имеет даже особого значения, кто это будет, потому что вероятность второго тура остается незначительной, и все усилия надо бросить просто на то, чтобы он состоялся. И если не подходит ни один из кандидатов, отобранных Путиным для создания массовки, то выбор можно сделать случайным образом: допустим, взять колоду карт и тянуть до тех пор, пока не выпадет король той или иной масти. Предположим, так: черви – Зюганов, бубны – Миронов, трефы – Жириновский, пики – Прохоров. Увы, на совершенно случайный выбор силы воли хватает у немногих. Хочется рациональных соображений в пользу того или иного кандидата. Поэтому сегодня я начинаю новый цикл, в чем-то повторяющий идею моего предыдущего цикла, «Три причины голосовать / не голосовать за…», но с небольшой модификацией. Поскольку реальных причин не голосовать за кого-то из этих кандидатов я не вижу, каждая из статей цикла будет построена по принципу известного карточного гадания: что было, что будет, чем сердце успокоится. Сначала поговорю об особенностях кандидата, которые привели его к нынешней ситуации; затем – о перспективах на выборах; и, наконец, о том, что будет в случае его – паче чаяния – успеха. Разумеется, содержание последней секции будет довольно фантастическим, но иногда это невредно. Итак, Зюганов, король червей. Что было? Геннадий Андреевич Зюганов – ветеран российской политики. Весной 1993 г. он возглавил восстановленную после запрета КПРФ. Тогда же, в 1993 г., Зюганов впервые повел свою партию на выборы, которые были проиграны: на первое место тогда вышла ЛДПР. Произошло это, отчасти, из-за того, что в ходе кампании КПРФ была основным объектом нападок СМИ, но в немалой части и из-за того, что кампанию КПРФ почти не вела, держалась в тени. Видимо, Зюганов опасался, что в случае более агрессивного поведения партию снимут с выборов. В итоге все коврижки достались Жириновскому, который от избирателя отнюдь не прятался. К 1995 г. КПРФ вышла на первое место среди оппозиционных партий и по электоральной поддержке, и по уровню партийной организации, но известной робости ее лидер не утратил. Это проявилось и в ходе президентской кампании 1996 г. Выборы 1996 г. – это самое важное событие в политической карьере Зюганова, поэтому поговорим о них подробнее. Нередко утверждают, что Зюганов то ли боялся выиграть, то ли даже выиграл, но от победы отказался. Эти рассуждения не основаны на фактах. Ельцину помогло не только гигантское материальное и медийное преимущество, но и то обстоятельство, что большинство граждан страны не хотело возвращения к коммунистическим порядкам. А телевизор им рассказал, что именно к этому стремится Зюганов. В действительности, программа Зюганова была тогда весьма умеренной, в ней даже слово «социализм» упоминалось раз или два, и скорее националистической, чем левой. Просто об этом никто не узнал. Робость Зюганова проявилась в другом: даже в крайне неблагоприятных условиях, обеспеченных «семибанкирщиной», его кампания могла бы быть более яркой, более активной, и раз уж Ельцин пошел ва-банк, то Зюганов тоже мог бы себе позволить некоторую резвость. Но вот на это Зюганов не способен. Будучи оппозиционным вождем, он не утратил характерных качеств аппаратчика из идеологического актива: склонности к компромиссам и стремления играть исключительно по правилам, даже если другая сторона их нагло нарушает. Именно эти качества помогли восточноевропейским коллегам Зюганова, лидерам бывших коммунистических партий, легко адаптироваться к новым условиям и даже вернуть лидирующее положение на политической сцене. Но не такова была российская политика 90-х, жестокая и конфронтационная, в которой ты выигрывал все – или соглашался на второстепенную роль. После прихода Путина Зюганов пытался с ним договориться, а потом просто подчинился. Нет, Зюганов не боец. В каком-то смысле, он идеальный политик для демократии: осторожный, договороспособный. В авторитарных условиях, увы, эти качества востребованы довольно унизительным для их обладателя образом. Что будет? Тут все просто. Зюганов выйдет на второе место. Это произойдет по двум причинам. Во-первых, потому, что у его партии – самый большой ядерный электорат, то есть группа людей, которые всегда голосуют за КПРФ и считают ее своей партией. Часто говорят: почему КПРФ, в отличие от восточноевропейских партий, до сих пор не переименовали? Вот потому и не переименовали, что для ядерного электората слова «коммунистическая партия» – не пустой звук, а важная ценность. Пожертвовать этими лояльными избирателями Зюганов не может. Во-вторых, потому, что при всей своей уступчивости Зюганов остается довольно независимым политиком, и это чувствуют те избиратели, которые хотят голосовать за «настоящую оппозицию». Я полагаю, что и в нынешнем наборе кандидатов уровень автономии Зюганова от Кремля повыше, чем у прочих. За счет сочетания этих обстоятельств, при минимально честном подсчете голосов, Зюганов не может получить меньше 20%, а правдоподобная оппозиционность позволяет претендовать на большее, хотя зайти за 30% ему вряд ли суждено. Чем сердце успокоится? В рамках известного соглашения с Сергеем Удальцовым, Зюганов пообещал, что в случае победы на выборах он распустит избранную в декабре Думу и проведет новые честные выборы, а также расширит полномочия парламента, хотя о возможных пределах такого расширения умолчал. Таким образом, некоторый объем политических реформ Зюгановым обещан. Понятно, что демократизация – это не сердцевина его программы, и последовательно поводить ее он будет лишь под давлением других политических сил. Однако осуществлять такое давление на Зюганова будет гораздо легче, чем на Путина. В отличие от 1996 г., сейчас программа Зюганова – левая и предполагает национализацию нескольких секторов экономики, прежде всего – в добывающей промышленности. К этой части программы я бы относился с некоторым недоверием, потому что спектр структурных экономических реформ такого рода, доступных в современных российских условиях, довольно узок. Скорее всего, если бы Зюганов действительно пришел к власти, то он достиг бы взаимоприемлемого компромисса с крупными собственниками. Но для тех, кто считает сложившуюся в России структуру собственности и распределения несправедливой, хорошо уже то, что какие-то шаги к ее исправлению Зюганов все-таки предпримет.