Арам Габрелянов. Фото: Артем Житенев / РИА Новости
Две недели назад глава холдинга «Ньюс Медиа» («Известия», «Жизнь», Life News) Арам Габрелянов получил в управление от «Национальной медиа группы» (НМГ) Юрия Ковальчука радио «Русская служба новостей» (РСН), которое моментально покинул главный редактор Сергей Доренко. Наблюдая за расширением империи Габрелянова, Slon поговорил с ним о медиабизнесе, отношениях с властью и коллегами из других изданий, которые, мягко говоря, его недолюбливают.
– Как так получилось, что вы возглавили «Русскую службу новостей»? Сами уговаривали передать ее вам в управление?
– Дело в том, что еще два года назад, когда владельцы «Русского радио» продавали РСН, – это я выступал за то, чтобы эта радиостанция оказалась в нашем холдинге. Еще тогда мы договорились с Доренко, что после покупки РСН я буду гендиректором, а он – главным редактором. Он согласился. Но вскоре перезвонил мне и заявил, что будет работать один: мол, везде, куда я прихожу, меня становится слишком много. И так РСН под его управлением работала два года. – И как вы оцените его успехи? – Я считаю, что Доренко – суперпрофи, он блестяще делает свою передачу. Но только за исключением некоторых заскоков, которые он себе позволял. Например, говорил, что сотрудники «Газпрома» – это «боевые п....сы Миллера», а Якунин – «Гитлер современности». А так он профессиональный, очень умный, толковый. Но по бизнесу... Насколько Доренко силен в творчестве, настолько же слаб в бизнесе. Когда я пришел смотреть финансовые показатели, там оказалось, что РСН 700 тысяч рублей платит «Русскому радио». Меня очень это удивило, я их спрашиваю: «Зачем?» А они отвечают: «Так мы же арендуем компьютеры!» – «В смысле?» – «У нас компьютеров своих нет, мы все арендуем у „Русского радио“». Можете себе такое представить? Еще они арендуют у «Русского радио» столы и стулья. В общем, по управлению вопросов там очень много. Две недели назад я пришел к Сереже, и мы договорились, что будем работать совместно. Он своей рукой написал заявление о том, что уступает должность главного редактора и остается вести утреннюю передачу «Подъем», а его уход связан с желанием больше времени уделять семье. Он вел себя очень спокойно и рассудительно, никаких проблем. На следующее утро он мне написал эсэмэску: «У меня давление, плохо себя чувствую, можно я до понедельника не приду?» Я ему написал: «Ок». Через два часа я читаю в твиттере, что у него в этот день три встречи, на следующий день – еще пять встреч, и он делает новую радиостанцию! Выяснилось, что с таким высоким давлением нельзя выходить на работу, но встречи проводить вполне можно. – А он получил какую-то компенсацию за уход с должности главного редактора? – Эти детали я не могу комментировать, скажем так. – При этом Доренко уже сказал, что его вынужденный уход – результат интриги против него. И все сразу подумали, что Юрий Ковальчук (владелец НМГ. – Slon) отстранил Доренкоза яростную критику главы РЖД Владимира Якунина. – Это полный бред. Радиостанция «Русская служба новостей» – настолько мелкая для наших владельцев, что им даже неинтересно совершенно этим заниматься. Бизнес копеечный. Да и какой там бизнес – одни убытки. – Уточним: всем вашим новым подчиненным на РСН будет разрешено критиковать Якунина и делать предположения, что Якунин скоро уйдет в отставку? – Говорить, что Якунин – Гитлер, и называть компанию заблеванной, конечно, будет запрещено, так как это не разрешено нигде. Но критиковать никто запрещать не будет. Например, газета «Известия» очень часто критикует Якунина. Вот недавно, когда упал поезд, мы раньше всех об этом сообщили, подняли шухер, назвали количество погибших – и это нормально. Но если бы мы написали, что Якунин – Гитлер и поэтому виноват в том, что рельсы под поездом разошлись, то это бы даже в печать никакой редактор не пропустил. – После увольнения Доренко обрушился с критикой на ваши методы работы: язык в ваших изданиях чудовищный, а газета «Известия» постоянно ошибается. Потом, по его словам, вы ему звонили, крыли матом и чуть ли не угрожали. – Допустим, матом я часто ругаюсь, но я ему не угрожал – это вранье. Я ему просто сказал: «Как ты можешь вот так говорить о людях, с которыми ты работал?» Он же на РСН очень тесно и плотно сотрудничал с Life News и с «Известиями». А он мне по телефону объяснял, что он не то имел в виду и то-се, а потом в своей очень ироничной манере как бы извинился на фейсбуке. Но я его понимаю, он был на взводе. – Что теперь будете делать с РСН? – Юридически она, скорее всего, как и «Известия», войдет в холдинг «Ньюс Медиа» и в общую редакцию к остальным нашим изданиям. Мы обновим студии, оборудование, пересмотрим зарплаты, потому что там они в условиях рынка неадекватны и низковаты. Никакого информагентства из РСН, о чем ходили разговоры, делаться не будет. Останется обычное разговорное радио, в которое мы будем пытаться закачать как можно больше эксклюзивов наших изданий. Если я смогу выстроить систему так, чтобы продавать по несколько раз разным аудиториям, которые разные у «Известий», «Жизни», Life News, а теперь и РСН, – это будет высший пилотаж. И, наверное, должно получиться. У нас и так уже все направления прибыльные: «Жизнь», «Известия», Life News. Единственное убыточное – это комиксы Bubble. – На какие радиостанции будете ориентироваться? – Честно говоря, мы хотим посмотреть на западные радиостанции. – Точно так же, как вы скопировали верстку для «Известий» у Wall Street Journal? – Конечно. Чего велосипед изобретать. У меня сын занимается телевидением Life News: можно сидеть, выдумывать, а можно просто посмотреть, как люди 20 лет выпускают SkyNews. Надо просто посмотреть чужие разработки. – Правда ли, что передача вам в управление РСН стала поощрением инвестора за то, что «Известия» заняли первое место в рейтинге цитируемости агентства «Медиалогия»? – Нет, конечно. Хотя мы два месяца подряд выигрывали, третий месяц, насколько мне известно, проиграли, и стабильно – в тройке ведущих газет. Инвестор конкретно такую задачу нам не ставил. Было две задачи: вывести газету в прибыль и сделать ее влиятельной. И то, и другое получилось. Я говорю не о влиянии на 500 человек, которые интересуются медиа в фейсбуке, я – о политическом истеблишменте. Я же вижу, как газету читают. – За счет чего «Известия» зарабатывают? Чисто визуально кажется, что рекламы не очень много. – Это не так. У нас хорошие продажи газеты и рекламные сборы хорошие. Каждый раз в газете рекламные приложения выходят. – Можете назвать какие-то цифры по выручке «Известий»? – Только одну сумму назову: до моего прихода НМГ дотировала «Известиям» десятки миллионов рублей. А в прошлом году я заплатил НМГ 56 миллионов рублей. Все очень красноречиво. – Но упреки к «Известиям» вам, думаю, прекрасно известны. Когда там выходит какой-то суперэксклюзив – обычно остается засекать, сколько времени пройдет до его опровержения. – Я все время говорю: приводите конкретные примеры. – Да ну хоть самый избитый пример – с ракетками для бадминтона (когда после призыва Дмитрия Медведева к россиянам активнее играть в бадминтон «Известия» написали, что Минобороны стало закупать ракетки для этого спорта. – Slon). – Ну что вы хотите, у нас есть документ. Сейчас схожу, спрошу, где документ, прямо сейчас вам покажу… Так, сейчас корреспондента нет в редакции – но можете поверить, тут обманывать незачем. Впрочем, если не поверите, это тоже ничего не изменит. Так, еще пример? – Пожалуйста: заметка, как грузинские спецслужбы завербовали Джохара Царнаева, устроившего теракт в Бостоне. В самой заметке даже не написано, откуда вам известно, что он посещал пресловутые грузинские семинары. Хотя, к примеру, газета «Ведомости» каждый чих в своих заметках сопровождает уточнением, откуда они это узнали. – Не-не, ну я вас прошу! Давайте посмотрим любое издание, и «Ведомости», и «Коммерсантъ» – везде есть такие проблемы. «Коммерсантъ» вообще недавно из-за недостоверности потер со своего сайта заметку про западного бизнесмена, не помню, как его фамилия. Вы знаете эту историю? Нет, ну еще бы. А когда дело касается «Известий» – все смотрят через лупу. – «Известия» и про наше издание как-то написали, что из «Слона» увольняют всех журналистов, связанных с политическим активизмом. Хотя речь шла только о Романе Доброхотове, но был сделан вывод о якобы новых принципах работы редакции. – Я вам про «Слон» тоже много чего могу рассказать, например, такого, что написали про меня и это неправда. Но когда мы пишем, что Амиров (арестованный мэр Махачкалы. – Slon) пытался вскрыть себе вены, – все поначалу это опровергают, но уже к 12:00 дня опровержения заканчиваются, начинают подтвержать. Когда пишем про увольнение Федюкина (экс-замминистра образования. – Slon), все тоже сначала не верят, он сам опровергает, но потом увольняется. Это же просто фишка либеральной журналистики – ловить «Известия» на нестыковках. «Известия» и Life News – одни из немногих изданий, которые сами достают новости. Признаете? Остальные всегда могут сослаться на то, что они просто взяли информацию у агентств, и поэтому не ошибаются. Вот до вас девочка брала у меня интервью, говорит: «Вы написали, что Ксения Собчак уходит работать на канал „Пятница“, но у вас же в статье она это опровергает». Да, сейчас Собчак опровергает. Но нам-то все равно известно, что она идет на «Пятницу», победа будет за нами! – Еще вы часто пишете о бредовых инициативах некоторых законодателей, о которых и говорить без смеха неудобно, не говоря о том, чтобы писать в деловой газете. Например, «Известия» совершенно серьезно полгода назад писали о бредовой затее одного депутата, который собирался запретить делать нацистские приветствия в виде зигования. – Но это же другие издания сами потом цитируют! А что вы мне предлагаете? Давайте я теперь буду говорить депутатам: «Ну что вы делаете! Не вносите этот закон, он же бредовый!» Мне так нужно делать? Почему, когда «Ведомости» или «Коммерсантъ» пишут про внесение таких законопроектов, – это нормально, а когда «Известия» – ненормально? Я-то понимаю, почему так воспринимают. Я всегда говорил, что поддерживаю Путина и власть. А все, что я делаю, у меня получается успешно. Образ государственника – это всегда ворюга, бездарь, который бюджетные деньги пилит. А тут раз – и один оказался такой, которому предъявить нечего! Разумеется, все меня пытаются после этого уличить в чем-то. Но я претензии принимаю только от людей, как я: которые создадут, скажем, в Ульяновске свою газету, сами ее раскрутят, потом создадут 30 региональных газет, приедут в Москву, сделают успешную федеральную газету. Вот такой человек пускай мне что-нибудь предъявит, я претензии приму. А не такой, у которого газета сразу была тиражом 30 млн экземпляров. А люди, которые раскрутились за счет комсомола, бюджетных денег, за счет другого человека, за счет западных денег, как газета «Ведомости», в которую иностранцы вбухали кучу своих средств. – Сначала добейся – а потом критикуй? – Ну а что понтоваться? Ты сделай сначала. – Ой, а на свете вообще есть такой человек, от которого вы могли бы выслушать критику? – По СМИ такого человека нет. Был Володя Яковлев, который создал «Коммерсантъ». От него это принималось до каких-то пор. Но как он взял 100 миллионов долларов у Прохорова и провалил проект «Сноб» – и от него я такого не приму. Мне не может никто предъявить претензии. Что мне предъявит Гусев со своим «Московским комсомольцем»? Он же взял государственную газету с горкомом комсомола, а сам ничего не создавал. – Мнение коллег из «Ведомостей» и «Коммерсанта» вам совсем безразлично? – Я счастливый человек: есть люди, которых я уважаю и чье мнение меня интересует. Есть Дима Ольшанский, умница и блестящий журналист, есть прекрасный журналист Игорь Мальцев – их мнение я ценю. Есть люди и по бизнесу, которые сами чего-то добились, у которых можно поучиться. А вы сначала добейтесь, а потом мне говорите! А то сидит какая-то ссыкуха в фейсбуке, ничего не знает, ничего не понимает, но пишет про продажного Габрелянова! Что она понимает в этой жизни в 22 года?! Только научилась набивать буквы на клавиатуре, а уже имеет свое мнение. – А этично ли «Известиям» как деловой газете сообщать подробности о личной жизни главного редактора «Коммерсанта» Михаила Михайлина (в апреле «Известия» сообщили о том, что против Михайлина заведено уголовное дело по заявлению его тещи. – Slon)?
– Когда журналисты это раскопали – они его набрали, а он перезвонил мне. Я ему сказал: Миша, у тебя есть неделя, чтобы все разрулить с семьей. Я же не могу сказать журналисту: «Не пиши!» Через неделю журналисты ему снова позвонили – Михайлин грубо с ними поговорил, и главный редактор «Известий» решил опубликовать эту заметку. А этично было со стороны «Коммерсанта» публиковать то, что я украл какие-то акции у своих сотрудников? Написали огромную статью. Я у них выиграл по этому вопросу суд, но они не опубликовали никаких опровержений. Но вы же об этом не знаете. Опровержений у них нет, хотя я выиграл все суды. – Однако ту заметку в медиа некоторые восприняли как вашу личную месть Михайлину. Якобы вы распространяли сведения о том, что его скоро уволят, а он за это вас чуть ли не побил. – Это тоже ерунда. У меня с ним просто состоялся разговор на повышенных тонах. Почему-то он считает, что я его могу снять с должности, но я ему сказал: «Миша, ты, видимо, перепутал: моя фамилия Габрелянов, а не Усманов, я не могу тебя снять». Разговор с ним об этом был после встречи главных редакторов с Путиным, но никакой драки, это же бред. Даже такое говорили, что мы подрались в самолете и даже якобы сломали там какие-то кресла, порвали занавески. Та же Света Миронюк (главный редактор РИА «Новости». – Slon) была свидетелем, что никакой драки не было, всю дорогу я с ней спокойно общался. – Кстати, Миронюк утверждает, что вы себя очень учтиво ведете в таких компаниях, а потом за глаза начинаете ругать коллег на чем свет стоит. Говорят даже, что ту знаменитую запись с планерки вашей редакции вы сами выложили, чтобы создать себе определенный имидж. – Это вранье. Когда та запись появилась в интернете, я пришел домой в ужасном настроении, я был очень расстроен, что там столько мата в адрес тех ребят, к которым я правда очень хорошо отношусь, и некоторые из них меня чуть ли не вторым отцом считают. Я рассказал об этом жене, она попросила дать ей послушать, послушала и говорит мне: «Что ты переживаешь? Ты завтра национальным героем будешь! Там же видно, что ты все от души, не врешь, не юлишь, а говоришь все честно». И действительно, утром начался фурор: приходила куча сообщений со словами «молодец!», «классно!». После этого наша пиар-служба даже меня просила: «Давай еще, Арам Ашотыч, что-нибудь такое выложим!» Но я отказался, потому что если в следующий раз будет наиграно – все сразу заметят. – А источник утечки записи искали? Было бы даже странно, что если про министров что-то такое узнать можете, а тут не получилось. – Я примерно догадался, кто именно, – один из бывших сотрудников «Маркера». До этой планерки у меня умер отец, была страшная депрессия, я лежал в больнице, мне делали операцию на голове. В тот момент как раз решалось, что будет с «Маркером», которым я был очень недоволен. Когда собрал планерку, сотрудники Маркера, видимо, подумали, что я их сейчас буду увольнять без выплат компенсаций, вот они все и записали. Я на них не обижаюсь, но вообще мне не нравится, когда так исподтишка записывают. И вообще скажу: надо отвечать за свои слова. Муж моей сестры говорит, что в Москве принято разбрасываться словами, потому за это никогда никто по морде не бьет. Не принято давать по роже за то, что кто-то что-то ляпнул. Например, Демьяна Кудрявцева я вообще не знаю, но он где-то в интернете про меня пишет: «Этот надутый червяк». Он меня не знает – как так делать? По идее, можно к нему прийти и предъявить: «Нет, ну ты мне поясни, почему я надутый червяк?» – И почему в таких случаях вы не приходите и не предъявляете? – Да уже не то время и не тот возраст. Но я все к тому, вес слова из-за интернета и твиттера очень сильно снизился. – А газета «Известия» всегда отвечает за то, что она пишет? – По крайней мере я им это стараюсь прививать и объяснять. И точно могу сказать: мы никогда не «мочим» по заказу. – И наконец, расскажите, правда ли, что вас когда-то в Кремль вызвал Сурков со словами о том, что вам пора бы продать свой бизнес властям, а вы ему заявили, что готовы отдать его бесплатно? – Сейчас я могу об этом рассказать. Эта история стала известна общественности благодаря Ксении Собчак, а ей рассказал Боря Немцов – только он о ней и знал. Ведь лет пять назад, как ни странно, Сурков присылал ко мне оппозиционера Борю Немцова договариваться о продаже газеты «Жизнь». Тогда Немцов был со мной в хороших отношениях. Он приехал в редакцию (мы как раз пиарили какую-то его книгу) и говорит: «Слушай, меня Сурков попросил с тобой поговорить по поводу газеты „Жизнь“. Сурков сказал, что есть люди, заинтересованные ее купить. Ты готов ее продать и за сколько?» Я ответил, что готов продать свою часть за столько, за сколько мне скажут. Потом я вел переговоры с серьезным человеком, не буду его называть, я сказал ему, что готов продать свою долю, но прежде всего – хочу дальше здесь работать. Он меня спросил: «Если за рубль предложу купить – вы и за рубль продадите?» Я ответил: «Это ваше решение. Какую цену назовете, такая и будет». Сделка состоялась, свою часть продал мой покойный партнер по бизнесу Боря Федоров. Но первые переговоры по поручению Суркова со мной вел Немцов. И это я в любую секунду готов доказать. – А Немцов тогда был в хороших отношениях с Сурковым? – Думаю, да. Когда Немцов еще возглавлял СПС в 2007 году, Сурков звонил мне несколько раз и просил поддержать СПС на выборах, назвал человека, который должен был вести переговоры по агитационной кампании. Они (СПС. – Slon) меня тогда не знали, а Сурков им меня посоветовал. – Ну что ж, сейчас вы взяли под управление радиостанцию. А каким-нибудь федеральным каналом еще не собираетесь заняться? – Не-а. Честно сказать, я всегда хочу создавать что-то свое. Например, если бы «Известия» были успешны, то чего туда надо было приходить? Я-то знаю, к чему вы клоните: хотите запустить такой слух, что вот перед Арамом Ашотовичем поставили такие задачи достигнуть по РСН, чтобы после их выполнения ему опять что-то подарили. Но так не принято, поверьте мне. Такой жесточайшей бизнес-дисциплины, как у нас в НМГ, нигде больше я не видел. Разговоры о том, что нас заваливают деньгами – ерунда, мы работаем и работаем в прибыль. Честно вам скажу, только прибыльные СМИ могут быть влиятельными. Если их покупают – значит, они нужны.
