© Richard Mandrachio

Конфликт между депутатами Государственной думы и журналистским сообществом c самого начала отдавал какой-то фальшью. Обидевшись якобы на статью в «Московском комсомольце», депутаты «Единой России» начали шарахаться из стороны в сторону вместо того, чтобы пойти в известный своей независимостью российский суд, который с 99% вероятности встал бы на их сторону.

Они потребовали отозвать Павла Гусева из мало что значащей Общественной палаты. Но он прошел туда по квоте Владимира Путина, а президент, как заявил Дмитрий Песков, вмешиваться в конфликт никак не будет. Другое их с трудом выполнимое требование – главред должен покинуть ряды Московского союза журналистов, который сам же и возглавляет. Этот орган в жизни страны играет еще меньшую роль, чем ОП, но депутаты настаивали.

После принятия думой заявления, осуждающего журналистов, группа уже ставших одиозными депутатов – Сергей Железняк, Александр Сидякин, Екатерина Лахова и т.д. – обратилась с отдельным запросом к генпрокурору Юрию Чайке и главе МВД Владимиру Колокольцеву. Потребовали проверить законность размещенной якобы в «МК» рекламы интим-услуг, причем в качестве доказательства своей правоты привели очевидно заказную публикацию двухгодичной давности в издании с весьма сомнительной репутацией. Проверить «МК» на этот счет законодатели разных мастей требовали от силовиков уже неоднократно, и каждый раз – безрезультатно.

То есть при всей масштабности скандала и громкости его участников сторонние наблюдатели видели удивительную картину: депутаты, вроде бы искренне возмущенные, раз за разом требовали каких-то абсолютно невыполнимых вещей, заранее зная, что их требования обречены на провал. Бессмысленно требовать отзыва Гусева из ОП, его изгнания из СЖ, а тем более бессмысленно полицейским проверять законность рекламы борделей, которые этими же самыми полицейскими и крышуются.

При складывании деталей этого пазла в голове выстраивалась несколько иная картина происходящего: цели покарать Павла Гусева и его газету депутаты-единороссы как минимум на сегодняшний день перед собой вовсе не ставят. Длящийся уже несколько дней скандал призван решить иную задачу: подготовить общественное мнение к новому действию: началу полноценного, законодательного закручивания гаек в СМИ.

И вот наконец вице-спикер Железняк раскрылся: «Необходимы изменения в законодательстве, которые позволили бы предотвратить публикацию заказных материалов, унижение журналистов и дискредитацию СМИ», – заявил он 22 марта.

Поправить закон о СМИ депутаты пытаются регулярно. Не ошибусь, если скажу, что разговоры об этом начинаются ежегодно, правда, обычно почему-то осенью – сезонное явление. Но в этот раз, похоже, до правки законодательства дело все-таки дойдет. И легко объяснить причину: за прошедший год вгоняющая страну в болото реакции система успела ударить почти по всем и всему, что вызывало у нее раздражение: по выходящим на митинги активистам, по НКО, по партиям, по едва вернувшимся губернаторским выборам. Единственная сфера общественной жизни, которая этот год оставалась без прямого государственного вмешательства – СМИ.

Да, есть неэффективные собственники, не понимающие, как уследить за вверенными им медийными активами, что привело к ряду громких отставок. Да, есть неэффективные менеджеры, готовые идти на любые компромиссы, лишь бы удержаться на своих местах. Да, цветет пресловутая самоцензура. Но какого-то единого государственного регулятора, который поставил бы журналистов перед свершившимся фактом, до сегодняшнего дня не существует. «Дайте мне бумагу надежную, фактическую! Броня!» – требовал в известном фильме профессор Преображенский, защищаясь от Швондера. Теперь бедные депутаты требуют такую же бумагу у кремлевской администрации, защищаясь уже от журналистов.

В этой связи уместно вспомнить, как в начале лета прошлого года Госдума впопыхах принимала новое митинговое законодательство, дословно переписанное с аналогичного документа, принятого на полгода раньше в Белоруссии. Тогда даже появилась шутка, будто, увлекшись копипастом, наши депутаты перенесли в российскую версию закона белорусские размеры штрафов, не учтя разницы курсов нашего рубля и лукашенковского. Ко второму и третьему чтению суммы штрафов тогда стали чуть менее космическими, но от этого плагиата в законопроекте меньше не стало.

В случае со СМИ российская Госдума также может опереться на опыт ближайших соседей. Буквально в декабре 2012 года первый закон о СМИ появился в соседнем Туркменистане. До этого момента учредителем всех тамошних изданий выступал президент страны, критика главы государства была законодательно запрещена, а что-либо критиковать, опять-таки, мог лишь он сам.

Новое медийное туркменское законодательство в этом смысле более «либерально», местами оно даже дословно списано с нынешнего вполне либерального российского аналога. Например, 33-я статья туркменского закона «Недопустимость злоупотребления правами журналиста» – это почти дословно 51-я статья нашего закона о СМИ. Но есть в туркменском законодательстве и новации, до которых российский депутат еще не дошел.

Например, в статье туркменского закона «Принципы государственной политики в отношении средств массовой информации» говорится: «свобода собирать, получать и распространять информацию не может быть ограничена иначе как в соответствии с законом, если это необходимо для защиты конституционного строя, здоровья, чести и достоинства, частной жизни граждан, общественного порядка». То есть вроде бы нельзя ограничивать, но если очень хочется – в любую минуту.

А самая короткая статья «Запреты и особые случаи распространения средств массовой информации» гласит: «Запреты и особые случаи распространения средств массовой информации могут быть установлены настоящим законом и другими нормативными правовыми актами Туркменистана». Тут даже объяснять ничего не требуется. Вся работа сделана. Депутату Железняку и его коллегам не надо прилагать даже маломальских умственных усилий: осталось выделить, скопировать, внести на рассмотрение и принять единогласно. 

Автор – специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»