И мало ему конституций

На другой день после голосования 4 марта стало известно о поручении уходящего президента страны о подготовке нового законопроекта – на сей раз, о Конституционном собрании. Итак, Дмитрий Медведев планирует своего рода «дембельский аккорд», решив напоследок поменять основной закон страны. Зачем конституционная реформа нужна российской правящей группе и что она может принести нашей стране? Конституция в нашей стране всегда была произведением правовой фантастики. Многие положения конституции СССР 1977 года – такие, как парламентская форма правления или норма о праве союзных республик на свободный выход из состава страны – не имели никакого отношения к реальной политической жизни. Попытки политиков всерьез играть по этим изначально фиктивным правилам, предпринятые в период перестройки, в конечном итоге сыграли немалую роль в распаде советской системы. Но среди множества пустых слов в советской конституции была одна-единственная реально действовавшая статья, которая, по сути, и определяла все «правила игры» в стране. Эта статья под номером 6 декларировала, что КПСС является руководящей и направляющей силой советского общества и ядром политической системы страны; именно ее отмены и добивались в конце 1980-х на митингах оппозиции по всей стране. Конституция России 1993 года оказалась более конкретна, но и она страдала прежними дефектами: многие либеральные пассажи о правах и свободах человека и гражданина, на сей раз списанные с лучших зарубежных юридических образцов, в лучшем случае оставались пустыми декларациями. В самом деле, кто всерьез поверит сегодня в то, что в России «высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы» (статья 3 имени Чурова), что «органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти» (статья 12 имени «вертикали власти»), что «все равны перед законом и судом» (статья 19 имени кооператива «Озеро») или что «гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается» (статья 29, список имен слишком велик). Но есть в нынешней российской Конституции и статья, которая вполне себе заменяет бывшую 6-ю. Это статья 80, гласящая, что «Президент Российской Федерации… определяет основные направления внутренней и внешней политики государства». В переводе на совсем простой язык она означает, что президент вправе делать все то, что ему/ей впрямую не запрещено законом. Например, когда в 1995 году группа депутатов Госдумы и Совета Федерации пыталась оспорить указы Ельцина о вводе войск в Чечню, Конституционный суд счел, что тогдашний глава государства действовал в рамках своих полномочий, а то, что случилось в Чечне после его указов, – лишь следствие их плохого исполнения подчиненными. Правовой ответственности глава государства за это не несет. Но жить по такой Конституции российской правящей группе неудобно. Во-первых, как кость в горле торчит статья 81, запрещающая занимать пост президента свыше двух сроков подряд, из-за которой Путин натерпелся столько хлопот на протяжении последних четырех с лишним лет. Во-вторых, на нормы о правах человека совсем уж открыто плевать довольно тяжело. Ну, а в-третьих, есть еще и совсем уж вредоносная статья 15 имени Страсбургского суда, которая придает международным договорам страны высшую юридическую силу по сравнению с внутренним законодательством, хоть ненамного, но ограничивая российское самодержавие, которое у нас принято называть громким словом «суверенитет». Короче, после возвращения Путина в Кремль пришло время привести правовую фантастику в соответствие с реалиями российской политики. Строго говоря, основную формулу новой российской Конституции некоторое время назад ярко и кратко сформулировал Чуров, заявивший, что «Путин всегда прав». Но поскольку конституция из трех слов может вызвать у сограждан желание послать ее творцов на три буквы, то стоит ожидать, что новый основной закон страны окажется вполне велеречивым и полным теперь уже не столько либеральной, сколько социальной демагогии. Само собой, в ней не найдется места враждебным статьям, зато будут расширены полномочия государства и даны широкие возможности для маневра правоохранительным органам. Пожизненное президентство и прочие милые сердцам Никиты Михалкова и Игоря Холманских радости «высокого путинизма» ожидаются по умолчанию. Но при этом не следует ожидать, что новая конституция потребует хоть какого-то общественного одобрения. Если принятие конституции 1993 года проходило на всероссийском референдуме вскоре после разгрома Съезда народных депутатов и сопровождалось обвинениями его организаторов в массовой фальсификации итогов голосования, то новая конституция, скорее всего, будет одобрена в три шага безо всяких эксцессов, в особенности на фоне деморализации российской оппозиции после 4 марта. Достаточно (1) принять новый закон о Конституционном собрании (2/3 голосов депутатов Госдумы и Совета Федерации), (2) в соответствии с этим законом, сформировать само собрание, призванное создать видимость легитимности процессу принятия новой конституции (например, включить в его состав «почетных граждан» из числа членов общественной палаты, а то и из состава доверенных лиц Путина), и, наконец, (3) утвердить новый проект конституции 2/3 голосов членов Собрания. Нет никаких оснований сомневаться в способности президентской администрации решить эту задачу – и не с такими, как говорится, справлялись. Да и гражданам страны поделом: поскольку не слишком сильно сопротивлялись тому, чтобы терпеть Путина еще шесть лет, теперь будут терпеть его до конца своих дней. Или все-таки не будут?