Пыль. Через 10 минут пребывания на улице ею покрыто все тело, а ноги становятся белыми, будто у статуи. Пыль стоит в недвижимом, раскаленном воздухе. Термометр в машине показывает +35. Шаг за порог и лоб моментально покрывается испариной. Ни ветерка.
В доме на улице Фурманова нас встречает молодой загорелый парень с миндалевидными глазами. Он ведет нас на участок, где отчетливо видны следы волны, смывшей некогда цветущий сад. На пороге стоит суровый мужчина лет 50. Отец и сын похожи, с поправкой на возраст, как две капли воды. Молодого человека зовут Мамикон, незадолго до трагедии он вернулся из армии. Его отец Андраник проводит нас по дому. Половина разрушена, остались только стены, но в другой части уже идет стройка. Армянская семья начала восстанавливать жилье сразу как сошла вода.
Они мирно спали, когда все случилось. Неожиданно ворвавшаяся в тихую ночь волна вынесла из дома шестимесячного сына сестры Мамикона. Он бросился в мутный поток за даже не успевшим начать ходить племянником, но течение безжалостно тащило кричащего малыша прочь. Грести, быстрее, из последних сил. Еще есть надежда. Он не может сейчас умереть. Только не сейчас. Ребенок зацепился кофточкой за соседский забор. Чертова вода, как тяжело даются эти метры. Но есть надежда. Достал. Прижав малыша к груди, Мамикон каким-то чудом доплыл до дома, и не помня себя забрался на крышу. Искусственное дыхание. Ребенок дышит. Жив. Слава богу, в семье Андраника в эту ночь никто не погиб.
10 лет назад, во время наводнения, тогда еще мальчиком, Мамикон также помогал спасать людей. Он не видит никакого героизма в своем поступке. Говорит, так на его месте поступил бы каждый. Во время рассказа отец семейства Андраник улыбается, на его глазах слезы. Он с гордостью смотрит на сына. «Главное – никто не погиб, а дом восстановим, – говорит он твердым голосом. – Нужно жить дальше». Сейчас семья из пяти человек спит на чердаке и в большой комнате затонувшего дома. Мы принесли им раскладушки и инструменты. «Приходила комиссия оценивать наш дом. Чиновники определяли по высоте воды давать 75 или 150 тысяч. А власти обещали каждому по 150», – жалуется Андраник. 5 дней он собирал справки, чтобы получить компенсацию, – троим членам семьи выдали от 10 000 до 150 000 рублей. Остальные даже не значатся в списках на получение помощи.
В ту ночь у 85-тилетней Анастасии Григорьевны с улицы Советской гостил ее внук Николай. Она легла спать как обычно, около 10 часов вечера. Дождь убаюкивающе стучал по крыше. 14-тилетний Коля гулял где-то с друзьями, но обещал до полуночи быть дома. Она проснулась от жуткого грохота разбивающегося стекла. Вода быстро наполняла комнату и несла куда-то стоящий в комнате стул. Соскочив в одной ночнушке с кровати, она пытается выйти, но поток сшибает ее, и, покрутив по дому, выносит на улицу. Анастасия Григорьевна кричит, зовет Колю, то и дело глотая мутную воду. Отекли ноги. Не в силах двигаться, она закрывает глаза. Вдруг в плечо начинает тыкаться что-то твердое. Она смотрит наверх, на крыше Коля. Тот протягивает ей длинную палку. Схватившись из последних сил, она благодарит бога, что Коленька жив. Коля спас бабушку. Через какое-то время все стихло. Из соседнего дома доносятся крики. Там живет женщина с маленькой дочкой. Она зовет на помощь, но прийти ей неоткуда. Через час крики прекратились. Вода перестала прибывать, но течение все еще не позволяет спуститься. Соседка не спаслась. Всю ночь, мокрые, дрожа от холода, Коля с бабушкой просидели на крыше. В этом квартале утонуло 15 человек.
Рассказ Анастасии Григорьевны то и дело прерывают слезы. У нее живые молодые глаза, смуглая кожа и южный неунывающий характер. Она улыбается, вспоминая смелость Коленьки. Сейчас чиновники предлагают ей переселиться в квартиру площадью 33 кв.м на пятом этаже без лифта вдали от Крымска. За каждый дополнительный метр они требуют доплатить по 33 600 рублей. Анастасия Григорьевна никогда единовременно не держала в руках такой суммы. «Хочу дожить там, где родилась», – говорит она.
По очередной заявке мы приехали на улицу Свердлова. Она почти полностью разрушена. Вытаскиваем из «Газели» раскладушки и одеяла. Мимо проходит голый по пояс мужчина лет пятидесяти. «Реклама нужна что ли на нашем горе?», – беззлобно усмехаясь спрашивает он меня. «Мне нет, а вам раскладушка не нужна?», – отвечаю я. «Нужна», – с недоверием произносит мужчина. Его зовут Алексей, загорелый, усатый железнодорожник, с веселым, озорным взглядом. Через несколько минут приглашает пройти в дом. Там нас встречает его жена, маленькая женщина с большими глазами. «Если б не волонтеры, то и одеться было бы не во что», – на ней детская майка и такие же тренировочные штаны.
«Говорят, героев нет. Неправда. Крымск показал, что их достаточно! Вот отношение к ним несоответствующее. Денег не доплачивают, морят на жаре в очередях», – возмущается хозяин дома.
Как пошла вода, Алексей на своей старенькой «Ниве» сделал пять кругов от улицы до горки, где его семья из 11 человек и соседи могли переждать стихию. На последней ходке машина затонула. Люди спаслись.
Его разрушенный дом, от которого остались только стены, осматривает уже седьмая комиссия. Алексей не уверен: они боятся принимать решение или просто издеваются. «Мы на этой земле родились. Раз выжили, на ней и останемся. Когда государству мы нужны, то мы все в компьютерах. А когда оно нам надо, то нужна справка о том, что есть справка», – говорит железнодорожник. К слову, новый паспорт ему выдали за один день, но на большее чиновников не хватило. В середине разговора заходит соседка, рассказывает, что пришли собирать подписи за освобождение уже бывшего мэра Улановского. «Гони их в шею», – бросает ей Алексей. Местные власти должны ответить за произошедшее. Жители надеются, что наказание для них будет серьезным, и дело не спустят на тормозах.
Мы шли по вымершей улице Веселая в станице Нижнебаканская, принявшей на себя первый удар. Дома сильно повреждены селевым потоком, но их никто не убирает, никто не восстанавливает. Хозяева весь день проводят в очередях и по кабинетам чиновников. Работать некогда.
На соседней улице раздаем еще несколько раскладушек. Останавливается старая шестерка, мужчина около 30 просит привезти и ему парочку. Называет адрес, дом – самый близкий к реке. С трудом, находим по черно-белой, полученной от волонтеров, карте маршрут. Машины приходится бросить в начале улицы, дорогу размыло. Дальше только пешком. Спасибо МЧС, они засыпали здесь гравий, идти можно. В тот вечер семья была в гостях в станице неподалеку, и в 10 вечера их отговорили куда-либо ехать. Теперь спать приходится на улице, зато все живы. И думают не только о себе, но и о ближних. Зовут соседей, передаем им инструменты и раскладушки. Про выплачиваемые 150 000 тут слышали, но не знают, как получить. Люди задаются вопросом, почему Путину посоветовали назначить именно такие выплаты? У кого-то остались только стены – им 150 000, хорошо, пускай даже 750 000, – если это семья из пяти человек, на восстановление дома не хватит. А кому-то слегка залило первый этаж, немного повредив мебель. Тем будет много.
Больше всего пострадавшие от наводнения жители благодарны волонтерам. Они первыми прибыли на место трагедии, организовали сбор гуманитарной помощи, одели, согрели, дали чистой воды. Конечно, не все у них получается, и они точно не заменят МЧС, но действия волонтеров жители единодушно оценивают намного выше реакции властей. Трагедия открыла появившееся единство нашей страны. 10 лет назад невозможно было представить такого общего порыва. Помощь Крымску собирают всей Россией, и едут туда отовсюду.
Крымск показал, кто чего стоит. Здесь в центре города Наталья Водянова организовала детскую площадку, где работают психологи. По-хорошему, то же самое должно было сделать государство. И ему это было бы легче. Но оно не смогло. А Наталья – большая умница, смогла. Каждый день она на этой площадке вместе с детьми. И, она, к сожалению, одна из немногих героев нового поколения, кто сюда приехал. Странно, что здесь не помогают ни кандидаты в президенты (прошлые и будущие), ни партии, только волонтеры, власть и церковь. Отдельно хочется сказать про МЧС. Спасатели в который раз показали себя суперпрофессионалами. Спокойно и четко, без нервов, они помогают людям.
Когда сама идешь по этим разрушенным улицам, разговариваешь с пострадавшими, но не потерявшими надежду людьми, первая мысль – это, конечно, ругать власть. Но, когда эмоции проходят, понимаешь – не нужно ее любить или ненавидеть. Нужно требовать от нее нормального оказания услуг и нормального отношения. Мы проехали по заявкам людей, заходили в случайном порядке в дома, за время поездки у меня к власти накопились вопросы.
Конкретно вопросы к губернатору Ткачеву. Я не понимаю, почему нельзя было организовать режим «одного окна»? Я не понимаю, почему нужно издеваться над людьми, только что пережившими трагедию, заставляя собирать их десятки «справок о справках» в очередях на жаре? Я не понимаю почему только волонтеры раздают раскладушки? Разве власти не понимают, что пострадавшим негде спать? Я не понимаю, что делать тем, у кого остались только стены, а 7 комиссий не могут решить, как поступить с их домом, и решится ли этот вопрос до осени? Я не понимаю, почему нельзя было организовать круглосуточную психологическую и юридическую помощь в сообществе, например, с радио «Электрон», единственным постоянным источником информации в городе, вместо того, чтобы отключать им свет и вырубать передатчики? Господин губернатор, разве все это невозможно?
P.S. Огромное спасибо всем, кто перечислил деньги на помощь пострадавшим в Крымске. Мы купили и адресно доставили 1000 спальных комплектов: раскладушка, матрас, одеяло, подушка; 500 строительных комплектов: дрель, набор сверл и бит, ящик с инструментами; медицинский кабинет для лагеря волонтеров.
Спасибо моей команде, которая самоотверженно вместе с волонтерами разгрузила две 20-тонных фуры и весь день развозила помощь по заявкам от пострадавших. Большое спасибо прекрасным ребятам из МЧС за людей и КАМАЗ, на котором помощь доставлялась в Нижнебаканскую.
