Ксения Собчак: «Лучший вариант – новая перестройка»

В последнее время, неожиданно для многих, ветер перемен донесся и до Ксении Собчак – она пришла на Болотную площадь и стала публиковать такие сообщения: «Мне есть что терять, это правда, но я больше не могу просто молча наблюдать за тем, что происходит в моей стране. Точка невозврата пройдена». В интервью Slon Ксения объяснила, что ей не нравится в действиях Путина, почему России нужна новая перестройка и как она видит будущее оппозиции.

– Ксения, собираетесь ли вы прийти 24 декабря на проспект Сахарова?

– Если не буду в командировке, то, конечно, приду обязательно.

– Как участник или как наблюдатель?

– Я приду как журналист, я хочу эти события описать и, конечно, со многими лозунгами я согласна. Поэтому и как журналист, и как человек я туда приду, конечно.

– Как вы, наверное, могли заметить, настроения людей за последние недели изменилось, особенно после «Прямой линии» – речь идет уже не просто о перевыборах, но и об отставке Путина. Разделяете ли вы эти настроения людей?

– Нет, я не разделяю эти настроения, потому что, конечно, к сожалению, после этой пресс-конференции Владимира Владимировича стало понятно, что он не услышал людей и не хочет с ними коммуницировать, но, наверное, у него есть на это причины, наверное, он считает, что в данном случае надо проявить вот таким образом себя. Я совершенно с этим не согласна, и меня, конечно, это печалит. Но на сегодняшний момент, я считаю, задача думающей части общества – найти контакт с этой властью и заставить себя услышать. Другого пути нет. Другой путь – это, к сожалению, национализм, это Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак, квачковцы и так далее, а этого пути для России я точно не хочу. Как думающий человек – независимо от того, как ты относишься к Путину, к власти – сейчас нужно включить все рацио, которое есть, и находить контакт, заставить себя услышать, объяснить, насколько важно вместе пытаться изменить ситуацию, вместе что-то строить, вместе бороться с коррупцией – я считаю, что это является главной целью сейчас.

– Вы не считаете ошибкой решение Путина пойти на третий срок?

– Я вообще считаю глобальной ошибкой было не уйти во время медведевского срока. Если бы эти 4 года Путин не был бы премьером, а удил рыбу или охотился на тигров, то сейчас люди сами бы призвали обратно и кричали «Путин, вернись и верни эту стабильность. Мне кажется, ошибка стратегическая была, что Владимир Владимирович не доверил Медведеву и не позволил ему остаться одному в этой системе. Если бы 4 года назад он реально бы ушел из политики, то сейчас он не то чтобы вернулся бы в нее, а люди сами захотели бы его возвращения.

– А сегодня что бы вы посоветовали Путину в данной ситуации?

– Я считаю, что, к великому сожалению, точка невозврата пройдена, еще 3–4 года этот самолет будет падать, и падение его, к сожалению, неизбежно. Только чудо какое-то может произойти, на него, собственно, и будем надеяться. В данной ситуации, мне кажется, есть только одна возможность – принимать жесткие меры, т.е. увольнять Сердюкова, увольнять самых коррумпированных чиновников, ставить на премьерство не Медведева, как ему было уже обещано, а Кудрина, и вот как-то пытаться тянуть изо всех сил. Но у меня есть ощущение, что на эти меры Владимир Владимирович не пойдет, к сожалению.

– Но, тем не менее, именно его вы видите в качестве оптимального антикризисного менеджера сегодня? Или все-таки есть альтернативы?

– Что значит, нет альтернативы? Ее нет, конечно, но ее нет именно в том числе из-за такой порочной выборной системы, из-за подконтрольности СМИ, но мы же судим по факту. Я же не говорю, как вся эта «сурковская пропаганда». Я же не говорю: «Как замечательно, что у нас нет альтернативы, Путин самый лучший лидер». Понятно, почему альтернативы нет. Ее нет именно потому, что была выстроена такая система. Но по факту, на сегодняшний момент ее нет, и в этом смысле, конечно, только Владимир Владимирович является сильным политиком, который может изменить ситуацию. Это точно не Прохоров, который не наберет больше 15–20% голосов, и то если чудо совершится. Просто потому, что Россия – это не Москва, это большая страна.

– Прохоров все же системная оппозиция. А из несистемных лидеров, как вы относитесь, например, к Немцову и Касьянову как к потенциальным сменщикам?

– Ну, нет. Немцов, Касьянов – это уже далекое прошлое. Есть Навальный, но могу вам честно сказать, он меня пугает своими националистическими воззрениями. Если бы этого не было, я считаю, что, в принципе, он человек, который многие вещи говорит верно и, главное, умеет это «менеджерить». Но меня пугает националистический уклон. Я понимаю, что у него выхода другого нет, потому что ему нужны люди, которые реально готовы будут биться – такая, знаете, мясная сила. А такую силу оппозиционную сейчас могут представлять только националисты.

– Но разве националистов было большинство на Болотной площади?

– Мы не говорим про большинство, мы говорим про то, что они там были. И поймите, что Болотная площадь – это такой воздух свободы, воздух свежести, после которого всех этих хипстеров сметут, как комаров, а им на смену могут реально прийти совсем другие люди – сильные, которые не боятся кулаков, не боятся драться с ОМОНом. И они туда выйдут не с белыми цветами, а с заточками, финками и прочей атрибутикой.

– Они выйдут именно в том случае, если власть не будет разговаривать с населением, не будет проводить либеральные реформы, так?

– Вот тут и есть патовая ситуация. В моей логике – да. Но с другой стороны, я могу понять и другое опасение, что если эти люди, которые пока сидят по кустам и ждут своего часа, увидят, что как раз наоборот, власть вступила в эти переговоры, то они могут воспринять это, наоборот, как некую мягкость и податливость и со словами «ах, вот если ты настолько податливый, то пришло и наше время». Я думаю, исходя из этой логики, наше правительство и ведет себя так, как оно себя ведет. Еще раз говорю, я ни тех, ни других не оправдываю, потому что я считаю, что мы вообще оказались в этой ситуации патовой, безусловно, по вине нашего правительства. И это факт неоспоримый.

– А как вы относитесь к тому что на площадь выходят в том числе и ранее лояльные Путину и Медведеву фигуры…

– Это кто, например?

– Ну, скажем, Тина Канделаки.

– Тина Канделаки сейчас ведет себя как человек, который, простите, сначала обосрался, а потом пытается всячески за собой прибрать, духами побрызгать в воздухе. Но это уже не поможет. Она, совершенно очевидно, пошла туда сразу после того как говорила такую речь Медведеву, что люди рядом смеялись, потому что это был не просто облиз, а такой глубокий облиз. Там сидел рядом, в том числе, Сергей Капков, мой близкий друг, он говорит, что все смеялись в голос. Так уже просто нельзя, это очень смешно выглядит. Ну и уже после этого, когда Тина получила критику в Интернете и везде, она решила теперь быстро замести следы – прийти на Болотную, написать открытое письмо.

– В светских тусовках вы видите, что изменилось настроение?

– Я не знаю, что происходит в светских тусовках, я давно там не появляюсь, поэтому это не ко мне вопрос. Я могу сказать, что настроение изменилось давно среди думающих людей, среди так называемого креативного класса, среди людей, которые реально что-то делают в этой стране и, соответственно, хотят жить в комфортных условиях.

– Давно – это примерно когда?

– Пару лет назад оно начало меняться, и Болотная стала некой точкой, в которой соприкоснулись эти интересы. Мой круг общения – это бизнесмены, тот самый креативный класс, думающая интеллигенция нашей страны, если такое слово уместно. И все эти люди терпели, терпели, терпели до того момента, когда на глазах у всей страны, образно говоря, им не показали, что власть – это вообще такая штука междусобойная, которая передается в каком-то междусобойчике. А это уже оскорбительно для этих людей как для личностей. Они же никогда не выступали против Путина, и я совершенно не согласна, что это вот сейчас тренд и все хотят быть в тренде. Это не так. Это копилось-копилось, и в какой-то момент ты просто понял, что ты не можешь туда не пойти, не высказаться, потому что это уже вопрос принципиальный, как в 91-м.

– Если раскол между обществом и властью будет дальше расширяться, и митинги станут стотысячными, вы себя видите на какой стороне – на стороне митингующих или…

– Митинги не станут стотысячными. Можете это записать, и я абсолютно уверена, мой прогноз сбудется. 24-го числа будет гораздо меньше людей, чем на Болотной.

– Сколько примерно, как вы думаете?

– Послушайте, я не математик и не готова называть цифры. Я могу вам точно сказать, что это будет гораздо меньше. Процентов на 30, скажем так. Потому что Собянин принял очень умное решение – ну, не он один, конечно, потому что изначальный был план – собраться на площади Революции, где была бы толкучка, и ОМОН, и водометы, и должны были бы раздавить демонстрантов – и тогда бы, конечно, напряжение росло. То, что Болотная дала выход этому напряжению, то, что власти специально проводили ЦУ, чтобы ни один омоновец никого не схватил, ничего не сделал – все это дало свой результат. Люди высказались, с людей схлынула эта энергия, и 24-го – мое предсказание – людей будет гораздо меньше. Ну и плюс революция зимой – это всегда печальное дело.

– Но будет еще март, будут президентские выбор и, можно предположить, фальсификации. Вы и тогда исключаете возможность 100-тысячного, 200-тысячного митинга?

– Я думаю, не так будут развиваться события. Не будет 100-тысячного митинга. События будут развиваться следующим образом. Сейчас Новый год, все все позабудут, похмелье, потом, конечно, начнется предвыборная кампания. И людей опять начнут кормить Путиным со всех каналов, а люди уже реально от этого устали, и это вызовет ровно обратную реакцию. Но дальше, на мой взгляд, безусловно, будут все эти наблюдатели, веб-камеры, и действительно, второй раз разыграть такую фальсификацию не получится. Путина выберут президентом, другое дело, что главная интрига будет заключаться в том, выберут ли его с первого тура или все-таки со второго. Но дальше не в выборах дело. Даже выбрав Путина, уже эту песню не задушишь, не убьешь. Это интернет, это Навальный, это разоблачения, это нелицеприятные факты в лицо. Дальше эта ситуация будет нарастать. А потом будет то, чего боюсь я: какой-то один инцидент – ну, не дай бог, какой-нибудь чиновник собьет какую-нибудь девочку, или кто-то опять побьет футбольного фаната, т.е. какая-то будет как бы не связанная история с политикой, которая абсолютно взорвет ситуацию уже с другой, очень жесткой либо националистической, либо еще какой-то вот такой стороны, на мой взгляд.

– Но почему же не будет массовых митингов?

– Массовых митингов не будет, потому что оппозиция очень раздроблена. Как только они начнут, почувствовав этот успех, делить между собой власть, что, собственно, уже началось. Солидарность – не Солидарность, Лимонов – не Лимонов, нацболы – не нацболы… Они погрязнут, к сожалению, вот в этой истории и собрать в очередной раз на какую-то длительную историю, организовать пул людей, организовать движение, которое бы имело общую идейную основу, будет невозможно. Потому что пока вся идея – это против. Невозможно долго соединяться идеей «против». Соединяет только идея «за». А идея «за» у всех этих групп совершенно разная. И в этом будет большая проблема этой несистемной оппозиции.

– Недавно, хоронили Вацлава Гавела, вспоминали бархатную революцию в Чехии, вы бы хотели, чтобы и в России произошло что-то подобное?

– Я так могу сказать: самый положительный для меня вариант, к сожалению, малореалистичный, это внутренние изменения. Это, знаете, такая…

– Перестройка.

– Да, новая перестройка. Это самый положительный вариант, потому что тогда сохраняется власть, сохраняется ощущение стабильности, но просто медленными верными экономическими реформами происходит перестройка, новые люди, действительная либерализация, свободные президентские выборы. Я всегда считаю, что любая революционная смена режима – в любом случае проигрыш. Этот автомат никогда не выкидывает 3 вишенки. Следующая власть придет с теми же самыми проблемами. Это не меняет саму систему.

– Но в Чехии все же удалось как-то встроить…

– Через другое. Меняют систему только сдержки и противовесы, влияние на власть, поэтому бороться, на самом деле, нужно не за власть, а за влияние на власть. Вот это является самым главным, только через гражданское общество, через внутренние гражданские механизмы происходят реальные изменения. Потому что любую власть нужно контролировать. Завтра придет Навальный, и если будет бесконтрольный, он так же абсолютно будет коррумпирован и погрязнет в этой системе. Просто потому что – когда у тебя столько соблазнов, удержаться от этого очень сложно.