Фото: Sergei Karpukhin/Reuters

Те, кому повезло участвовать в первом митинге на Болотной, шествовать по Якиманке, или, скажем, стоять в Белом кругу на Садовом, помнят прежде всего настроение. Это настроение праздника. Улыбающиеся лица, креативные плакаты, атмосфера единения самых разных во всех смыслах людей, у которых нашлось что-то общее, и это общее – что-то очень хорошее. А вот вчера этого настроения как-то не было.

Глядя на трибуну казалось, что попал в палеонтологический музей. Широкое многообразие самых разных вымерших видов левого и правого спектра. «Нас много, а будет еще больше! Власть нас боится! Мы победим!» – что-то в таком роде повторялось множество и множество раз в разных, хотя, в общем-то, и не очень разных вариантах. Нафталиновый национал-коммунист Бабурин (интересно, сколько из пришедших на площадь в курсе кто это) рассказывал как ему запрещают быть русским, Ольга Романова решила блеснуть умением ботать по фене и сначала назвала Путина Паханом, а затем решила проскандировать «Путин лох!». Пушкин, стоявший к этом действу спиной вот-вот был готов стыдливо прикрыть лицо руками. Струей свежего воздуха в этом действе оставалась лишь Татьяна Лазарева – одна из немногих из той самой новой волны «рассерженных горожан», – лишь ей удавалось как-то сбить лишний пафос и уйти от повторения банальностей.

Судя по реакции толпы, действительный интерес у людей вызвали два выступления. Первое – Михаила Прохорова, впервые решившего подняться на трибуну. Впрочем, его речь как-то не очень вдохновляла – он обещал создать партию, в которой мы все, дескать, вместе будем бороться. Это некая размытая и отдаленная перспектива – нет пока ни партии, ни нового законодательства, ни парламентских выборов, где эта партия могла бы за что-то бороться. А вот Навальный, напротив, был предельно конкретен. Он заявил о том, что в ближайшие полгода будет заниматься активной агитацией, которая призвана стать более мощной, чем телепропаганда, рассказывать о коррупционных и криминальных связях действующей власти, а в результате выйти на улицы в числе сотен тысяч людей и с этих улиц не уйти, пока власть не сменится. Впервые с трибуны прозвучал открытый призыв к бархатной революции, причем принят он был людьми очень тепло (во всяком случае «не уйдем» они скандировали весьма дружно).

Кто, впрочем, хотел не уходить уже сегодня – несмотря на небольшую численность (15-20 000 человек), несмотря на холод (ночью – минус девять). Удальцов, например, прямо призывал оставаться на площади, но люди к этому явно не были расположены. Тем более, что одновременно другие организаторы давали другие вводные: Немцов предлагал выдвигаться к Кремлю, Рыжков и Гудков после митинга просили всех проходить в метро, у националистов было какое-то свое шествие, у анархистов – свое, – в общем, на площади осталось лишь несколько сот человек, которых без труда растащили ОМОНовцы.

Похоже, политические митинги старого типа себя уже, действительно, изжили. В 2007 году коалиция «Другая Россия» выглядела, действительно сильно, прорывались кордоны ОМОНа, был в этом какой-то несомненный драйв и новизна. Затем протестная волна спала и адреналин акций на Триумфальной пришел на смену – «Стратегия 31» позволяла небольшой группе смелых людей добиваться привлечения внимания к своим требованиям. Но сейчас наступили другие времена. Популярность Путина упала до невиданных прежде показателей, сотни тысяч людей готовы выходить на улицы. Причем большинство из них – люди хорошо образованные и совершенно не нуждающиеся в какой-то дополнительной агитации, а уж разного рода красные, коричневые или красно-коричневые фюреры их и вовсе пугают. Равно как и потасовки с милицией a-la Триумфальная их тоже отпугивают – зачем все это, ведь имея сотни тысяч людей, можно говорить с властью с позиции силы, потому что никто не может убрать с площади сто тысяч человек. И если «бархатная революция», к которой призывает Навальный, все-таки произойдет, то это будет что-то больше похожее на «Белый круг», чем на вчерашний митинг на Пушкинской. Просто для этого в кругу должны стоять не 20 000, а миллион человек.