Митинг 15 сентября: что нового?

Вопреки многим недоброжелательным прогнозам, 15 сентября все же состоялось. Протестное движение не на подъеме, однако о спаде говорить преждевременно. И все же что-то изменилось. Поговорим об этом.

Рутинизация участия

Помнится, после декабрьских и февральских митингов интернет буквально распирало от благостных впечатлений: какие добрые, светлые, доброжелательные лица! Теперь уже не то. И действительно, в декабре российское общество впервые за долгие годы вырвалось из тесного и душного чулана, освещаемого лишь телевизором, в кажущийся таким реальным мир, где все зависит от тебя самого, а значит – ты важен и заслуживаешь уважения. Люди увидели себя – и сами себе понравились, вот лица-то и засветились. С этого начинаются все освободительные движения. Но если они не достигают немедленного успеха (а в данном случае рассчитывать на это не приходилось), то продолжаются на ином эмоциональном фоне. Сущность этого сдвига вполне выразил в своем выступлении на митинге Алексей Навальный, а еще раньше – Борис Акунин в блоге. Время энтузиазма кончилось. Участие в митинге, требования которого в очередной раз проигнорирует власть, не дает памятной по декабрю-февралю эйфории. Это – рутина, как сходить на работу: пусть не хочется, но идти-то надо, потому что если не пойти, то будет хуже. Надо признать, что если такое настроение не возобладает, то перспективы движения за демократию в России – довольно блеклые. Энтузиазм не длится долго. Рутина надежнее. Но понятно, что для кого-то энтузиазм был главной ценностью в протестном движении. Такие люди из него уходят.

Ярость благородная

Как заметил американский философ Саймон Критчли, «гнев – эмоция, которая приводит в движение, в такое настроение, которое побуждает субъекта к действию. Возможно, это первая политическая эмоция». Заметьте, не тщеславие, не алчность, а гнев. Вот и Навальный на митинге говорит: «Нам не хватает личной ярости в этой борьбе». Для того чтобы просто сходить на митинг, особенного гнева не нужно, хотя и тут он может стать важным стимулом, эмоциональным дополнением к рутине. Но для того, чтобы заниматься оппозиционной политикой систематически, гнев совершенно необходим. Отсюда – впечатление, что люди на митинге стали злее, исчезает характерная для раннего этапа эмоциональная теплота. Так и должно быть.

Роль организаций

На сентябрьском митинге довольно отчетливо проявилась организационная и структурирующая роль партий и движений. Надо сказать, что она и раньше была довольно велика. Если бы за время путинской стабильности у оппозиции вообще не осталось никаких организационных ресурсов, то и в декабре ничего бы не было. Но ясно и то, что основная масса участников пришла на Болотную по зову сердца и соцсетей, а не каких-то партий или лидеров. Было даже принято рассматривать стихийность как некое достоинство, признак искренности и бескорыстия. Сейчас, когда эмоциональные стимулы к активности уже не так важны, организация становится ключевым фактором для продолжения борьбы за демократию. Главный риск, встроенный в эту ситуацию, состоит в том, что у организаций – в отличие от большинства участников митингов – есть весьма отчетливые, важные для них идеологические идентичности, которые они готовы отстаивать вопреки общим целям движения. Иными словами, здесь есть риск раскола. К счастью, в сентябре этот риск не материализовался. Удалось сохранить единство либералов, левых и националистов, основанное на общедемократических целях. Теперь предстоит создать, наконец, координационный орган движения. Надо только позаботиться о том, чтобы сам процесс создания этого органа не спровоцировал новых расколов. Очень важно, что в сентябрьском митинге приняли участие представители КПРФ. Теперь уже ясно, что без нее протестное движение может развиваться только в Москве, Петербурге и Екатеринбурге, то есть обречено оставаться локальным. Да, зюгановские коммунисты – крайне ненадежные партнеры, по рукам и ногам связанные лояльностью режиму. Но лучше с ними, чем без них. Конечно, всегда были – и теперь есть – люди, для которых организационная разнородность движения служит причиной для отказа к участию. Одни, как Эдуард Лимонов, не хотят иметь ничего общего с «буржуазными политиками», другие, как Григорий Явлинский, с «красно-коричневыми». И действительно, если твоя цель – пролетарская революция, то с буржуазией надо по-ленински размежеваться, а если ты считаешь, что в демократии заинтересованы только настоящие демократы и их апробированный лидер, то объединяться вообще ни с кем не надо. Эти позиции естественным образом вытекают из стратегий, в которых протестному движению просто нет места. Интеллектуальная недобросовестность состоит в другом: говорить, что я вот пошел бы на митинг, но там же фашисты (или либерасты, или коммуняки). Это просто значит, что ты считаешь митинги бессмысленными, но прямо сказать стесняешься.

Требования

Я думаю, никто не будет спорить с тем, что отсутствие у протестного движения социальных требований оборачивалось для него чистым проигрышем. Мы живем в стране с колоссальными социальными проблемами. Борьба за демократию ничего не стоит, если демократия не поспособствует их решению, позволив народу, наконец-то, самому выбрать подходящий способ. Игнорировать эти проблемы, стало быть, непозволительно. Надо было их обозначить. Это даже не уступка левым (хотя по некоторым вопросам уступить отнюдь не грех), а просто констатация факта. Чаще спрашивают: а почему политические требования не изменились? Все те же освобождение политзаключенных, перевыборы и конституционная реформа. Тут ответ простой: потому что эти требования не выполнены. Одним из рудиментов раннего, преимущественно эмоционального, этапа движения за демократию является желание, чтобы митинги развлекали, постоянно подкидывали какие-то новые темы. Надо сказать, что это желание стало естественным продуктом длительной идеологической обработки, целью которой было представить политику отраслью шоу-бизнеса. Но должен разочаровать: настоящая политика – смертельно скучное дело, в ней не место веселой шутке, да и импровизации часто выходят крайне неудачными. Ты просто стоишь на своем и повторяешь (тупо повторяешь, сказали бы завсегдатаи интернета) одно и то же. Либо добиваешься своего, либо уходишь. Уходить не время.

Лидеры

Именно поэтому в политике не работает модель «жонглеры надоели? выпускай акробатов!». Нельзя всерьез относиться к рассуждениям на тему об одних и тех же, всем надоевших, лидерах. Путин им, видите ли, за 12 лет не надоел, а вот Навальный с Удальцовым за год надоели. Это, конечно, прекрасно, что писатели не забывают о протестном движении, по-прежнему приходят на митинги и говорят красноречиво. Но для реального руководства движением нужны профессиональные политики, и чем стабильнее состав лидеров, тем лучше.