© Андрей Стенин/РИА Новости

Дело «Оборонсервиса» развивается по классическим правилам расследования резонансных экономических дел – хоть учебник пиши: сначала хватают и сажают тех, кто помельче, потом они сдают ближайших приспешников главного, а все это время господин бывший министр томится «в собственном соку», ожидая, куда его в итоге – советником в «Рособоронэкспорт» или же в «Матросскую тишину».

Очередная неделя разборок, кто и почем оборонял Россию под руководством Сердюкова, окончилась домашним арестом госпожи Васильевой – бывшей главной дамы по всевозможному военному имуществу, и не только. 

Народный суд неожиданно решил, что мера пресечения в виде домашнего ареста гарантирует, что госпожа Васильева не скроется от органов предварительного следствия, не сможет продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям, уничтожить доказательства или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. Хотя ведь мог решить, что, пользуясь старыми связями, она может угнать ракетный ядерный крейсер и нанести упреждающий удар по Следственному комитету, чем воспрепятствует справедливому расследованию. 

Тем не менее то, что случилось с одним из основных фигурантов столь громкого дела, – это тот редкий случай, когда общественное возмущение вызвало не то, что кого-то «закрыли», а то, что обвиняемый поехал сидеть домой, вместо того чтобы поехать, как многие другие фигуранты дела, в СИЗО. Тут же вспомнили и про бывшего военного министра, который по странной случайности тоже до сих пор даже формально не под следствием. Многие просчитали то, что происходит, своеобразным эксклюзивным VIP- расследованием в духе швейцарской и британской полиции: «У нас в России так не бывает!» К тому же госпожа Васильева почти сразу заявила, что она недовольна домашним арестом в тринадцатикомнатной квартире без интернета и немедленно обжаловала соответствующее решение суда. Чем вызвала еще большее возмущение. Хотя и заявила, что сотрудничать со следствием будет. Разумеется, для того, чтобы доказать свою невиновность. Ну что делать, если народ российский привык к простой формуле: «украл – в тюрьму» – и любой человек, причастный к хищению миллионов из бюджета, находящийся в ином месте, кроме Бутырок и «Матросской тишины», вызывает жгучее желание написать жалобу Генеральному прокурору с требованием немедленно разобраться и посадить. Чтобы остальным ворам неповадно было на воле разгуливать.
Однако стоит посмотреть на дело Васильевой и «Оборонсервиса» не с известной позиции майора Жеглова, а просто примитивно юридически. Ну, то есть как оно в законе написано. Начиная с конца двухтысячных, со знаменитых громких дел ЛогоВАЗа, «Моста», ЮКОСа, которые уже стали частью сумбурной российской истории, правозащитники и юристы только и делали, что боролись за то, чтобы дела по экономическим преступлениям в России расследовались не в однозначно прямолинейном режиме «арест – СИЗО – суд – зона». Сколько копий было сломано, статей написано, речей произнесено, пока Дмитрий Анатольевич в бытность свою Самым Главным не подписал недрогнувшей рукой приснопамятный закон о том, что не надо сажать предпринимателей в СИЗО до суда. Да и Верховный суд извел горы бумаги, напоминая судам: «Сажать в СИЗО только в самом крайнем случае!»
И тут, когда все с придыханием ожидали проблесков эры гуманизма в российских судах и пенитенциарной системе, случается страшное. Поймали не какого-нибудь наступившего на мозоль силовиков полуолигарха. И не какого-нибудь предпринимателя, злоумышленно не поделившего акции с кем не надо. И даже не проворовавшихся строителей элитного жилья для дольщиков. Они-то как раз вроде должны были проходить по категории «социально близкие», ради которых все эти смягчающие поправки в законы и принимались... Короче, грянуло дело «Оборонсервиса». И общественность, которая совсем недавно кричала: «Даешь экономическую амнистию! Немедленно освободите из тюрьмы всех сидящих там по экономическим делам! За решеткой сотни тысяч несправедливо осужденных!» – сразу как-то по-детски опешила и дала задний ход. «Как так? – говорят заматеревшие на российской ниве всевозможных беспределов правозащитники. – Отпустили под домашний арест столь приближенное к Сердюкову лицо! Ее надо было обязательно посадить до суда. Пусть бы ей было так же плохо, как и остальным экономическим преступникам! А президент чего-то нам тут втирает, что сейчас мол не 37-й год! Кому-то, может, и не 37-й, а вот этим господам и дамам надо точно на лесоповал в Коми». То есть законность, право и милосердие как-то сразу странно кончились. И непутевое российское следствие тоже оказалось в некоем тупике: с одной стороны, руководство с лозунгом «Сейчас на дворе не 37-й год!», с другой – прогрессивная общественность с криком: «Жулика и вора Сердюкова – на нары! Пусть табуретки на зоне строгает!»
Странно, разумеется, не то, что есть общественный запрос на посадку Сердюкова и Ко. Очевидно, что общество не особо сильно бы и возражало против посадки остальных министров с их замами, поголовно всех депутатов Госдумы, членов Совета Федерации, да и губернаторов в придачу, исходя из общеизвестного принципа: невиновных там нет. Странно, что, настаивая на том, что правосудие в России должно напоминать… правосудие – то есть соответствовать неким общепринятым критериям справедливости и равенства подхода ко всем, нас удивляет, когда начинают пробиваться ростки этого самого правосудия. «Что же, теперь получается, что коррупционеры и взяточники до суда на свободе ходить будут?» – задается риторический вопрос, словно и не было десяти лет борьбы именно за это самое. Будут. Потому что правосудие – это именно такая мерзкая непредсказуемая штука, что на свободе до суда должны, при наличии, разумеется, установленных законом обстоятельств, находиться и Навальный по выдуманному обвинению, и Сердюков с компанией, предположительно воровавшие госсобственность миллиардами. Нет правосудия для хороших обвиняемых и плохих обвиняемых. Для «социально близких» экономических преступников и для «жуликов и воров». А иначе это будет уже не правосудие, а именно то, что вы подумали. Да-да, именно он – 1937 год.