Фото: Reuters
«Прямая линия» была для путинской истории необычная, но показательная, отвечающая на многие вопросы.
Задали вопросы, по сути и по форме не похожие на тот фарш, который телевизионная мясорубка пропускала в эфир в прошлые «прямые линии» Путина президента и премьера. Спросили про выборы, про митинги, про свист и так далее. Оказалось, что такие вопросы могут задавать и телеведущие ВГТРК. Путин, отвечая на некоторые вопросы, тоже был как будто другим: огласил какие-то допущения о возможности возврата к выборности в регионах и в Совет Федерации. Даже допустил встречу таких слов, как «Ходорковский» и «помилование», внутри одного предложения (оно, правда, было таким распространенным в грамматическом смысле, что прямая связь между экс-главой «Юкоса» и свободой за словами все равно потерялась).
Почему ответы были другими, можно понять. Путин – кандидат в президенты на третий, огромный по длительности срок, его избирательная кампания начинается в сложных условиях, рейтинг падает, митинги протеста уже данность, а экономические проблемы – возможная будущая данность. Говорить в такой ситуации про новогоднюю елку, игнорируя те темы, которыми живет улица (так кандидат в президенты любил делать прежде), он не мог просто электорально. Это было бы вызовом не тем, кто против Путина, это было бы вызовом ноосфере.
Одним словом, «прямая линия» с ее острыми вопросами была выпуском пара. Контролируемым. Таких выпусков за считанные дни с первого многотысячного митинга в Москве состоялось уже несколько: Сергей Нарышкин меняет полусапога Бориса Грызлова во главе парламента, миллиардер Михаил Прохоров выдвигается в президенты.
Вопрос в том, насколько стоит доверять выпускам пара. Вопросы поменялись, а поменялись ли ответы Путина? Ничуть не бывало. В сути своей они представляют даже не прежнего Путина, а Путина с поправкой на окружающую его агрессивную (в его представлении) среду, Путина, который вызов действительности воспринимает как вызов себе, который нужно немедленно замочить. И с этой точки зрения с Путиным-кандидатом в президенты все ясно, никаких модернизационных загадок и новых веяний в нем нет, нет Путина 2.0, спуски пара расслабят только тех, кто и так слаб.
Что Путин сказал по главному вопросу повестки – о причинах и последствиях того, что происходит в Москве и других городах в последние дни. Его ответы очень важны, потому что таким образом нам наконец-то была озвучена позиция правящей группы по этому вопросу. То, что ранее говорил уходящий президент, напоминало, скорее, белиберду, которую актеры массовки произносят, попадая в уголок кадра на заднем плане, совершенно никуда не годилось, и никто в это не верил. Единороссы, которые тоже не знали что говорить, применяли общие глаголы – видимо, для собственного успокоения: «мы услышали», «мы подумаем». Путин сегодня ответил четко, он, надо отдать должное, это делать умеет. Он назвал тех, кто ходит на митинги, и идеи, которые у них в головах, чем-то вроде «презервативов». Зная его стиль и дворовой юмор в худших проявлениях, становится понятно, что Путин в действительности говорил не про белые ленточки, называя их «контрацептивами», он так оценивал идеи, которые движут его противниками. Четкий ответ получен: те, кто против Путина, они, по словам кандидата на выборах, это самое. А еще бандерлоги. Те, кто участвовал в митинге 10 декабря, давали власти две недели на ответ, Путин свой ответ дал раньше. Собравшиеся на Болотной должны подумать над этим ответом.
К сведению собравшихся была и другая новость сегодняшнего дня: вместо ушедшего модернизировать Госдуму Нарышкина администрацию президента (есть вариант, что и Путина тоже) возглавил Владислав Сурков. К идее выборности губернаторов и прочим выпускам пара по-прежнему стоит относиться серьезно?
