Путинские тупики: Кавказ

Демократическая общественность после бурных событий декабря пребывает в некой эйфории и настолько увлечена сейчас спорами о том, как и когда Путин уйдет, сколько туров будет на президентских выборах, стоит ли вести с властью переговоры и каким образом, что ей недосуг задуматься над тем, что будет «после Путина». Между тем, в условиях персоналистского режима, как у нас, уход или просто падение популярности лидера несет колоссальный риск для всей построенной «под него» и «завязанной на него» системы. Мы это отчасти проходили двадцать с небольшим лет назад, но сейчас ситуация много хуже, чем тогда, когда в тени советских институтов росли и развивались новые российские, когда был колоссальный прилив в политику и госуправление новых ярких и энергичных людей.

Предлагаю начать серьезную дискуссию о послепутинской России. Это тем более актуально, что независимо от того, переизберется ли Путин на новый срок и останется ли физически еще на какое-то время или нет, «эпоха Путина» завершилась и мы входим в ситуацию слабого президента, когда и проблемы обострятся, и решать их надо будет сообща.

На фоне большого числа разнообразных серьезных проблем, с которыми сталкивается нынешнее российское государство, выделяются три не просто наиболее важные, но такие, от которых может зависеть само существование политической системы и даже страны, и в связи с которыми критическая ситуация может возникнуть в любой момент. Речь о

1. крайней нестабильности на Северном Кавказе;

2. опасности выхода из строя технологической и социальной инфраструктуры;

3. возможности управленческого коллапса;

Это три главных «путинских тупика» – мины замедленного действия, связанные с неправильным выбором в прошлом направления движения. Эти мины могут рвануть в любой момент, но даже если повезет и этого в ближайшее время не произойдет, варианта быстрого и безболезненного выхода из ситуации здесь нет – выползать из тупика придется долго и трудно. Помимо них существует и ряд других: деинституционализации, патернализма, деполитизации, ресурсной зависимости, дефедерализации и вертикализации.

Начнем с Кавказа.

Умиротворение Кавказа – один из главных путинских мифов, о котором в последнее время власть предпочитает меньше говорить в силу очевидной его несостоятельности. Кроме того, ситуация на Кавказе – это отчасти причина, а отчасти повод закручивания гаек и формирования всей путинской политической системы в ее нынешнем виде.

На Северном Кавказе острота накопившихся за долгие десятилетия проблем достигла такого уровня, что взрыв там может произойти в любой день и по самым разным причинам. Быстрого решения проблем там нет и быть не может, необходима реализация долгой, тяжелой и болезненной на первых порах стратегии. Беда в том, что в силу а) своей органической близорукости; и б) политической конъюнктуры Москва всякий раз отдает предпочтение тактике над стратегией, ухудшая и без того тяжелое положение.

Ставка на «чеченизацию», сделанная к выборам 2004 года, когда Путину нужно было продемонстрировать, что проблема усмирения мятежной Чечни была успешно им решена, уже тогда была не разрешением конфликта, а способом задвинуть его на периферию общественного сознания в России с использованием циничной формулы «пусть одни чеченцы убивают других». Передав власть «хорошим врагам» в обмен на их символическую личную лояльность и предварительно подсобив им в подавлении всех остальных, Москва с какого-то момента сделалась заложником этого решения и с тех пор вынужденно идет на все большие уступки. Делавшиеся ею когда-то в прошлом попытки уравновесить власть Рамзана Кадырова относительно независимыми от него автономными фигурами, в том числе руководителями силовых органов, провалились одна за другой и давно оставлены. Власть Кадырова все больше распространяется и на другие регионы Северного Кавказа, активен он и в Москве.

Ситуация в Чечне относительно стабильна до той поры, пока оба лидера, возглавляющие персоналистские режимы и создавшие личную унию – Путин и Кадыров, – находятся у власти. Если же кто-то из них уйдет – физически или политически, все становится абсолютно неконтролируемым с огромным риском дестабилизации как в самой Чечне, так и на Кавказе в целом.

При некоторой, пусть относительной и неустойчивой стабилизации в Чечне, конфликт перекинулся на другие этнические республики, втянув в себя весь российский Кавказ. Власть же тем временем еще больше загнала себя в угол с Олимпиадой-2014, а также с признанием Абхазии и Южной Осетии. Тактика огромных финансовых вливаний в регион – заливания проблем деньгами – не просто неэффективна, она контрпродуктивна. И дело не только в том, что часть денег напрямую уходит в лес, ибо боевики обложили данью местный бизнес. Главная проблема – постоянная подпитка боевиков молодежью, не видящей для себя возможности самореализации вследствие блокирования коррумпированными и архаичными местными элитами всех каналов социальной динамики, – действиями Центра лишь усугубляется. Наряду с поляризацией происходит и архаизация местных социумов в результате оттока из региона наиболее продвинутой, готовой к модернизации части населения. Время, таким образом, – ключевой фактор, и не факт, что оно еще не вышло. Чревата обострением конфликтов и потерей управляемости и реализуемая в последние годы тактика «декоренизации» федералов: начальников полиции, прокуроров, следователей, судей и др.

Что делать? Разработать и срочно начать реализовывать стратегию по стабилизации и развитию Северного Кавказа. Только реальную, а не служащую ширмой для покупки лояльности местных элит. Стратегия бывшего полпреда в округе Дмитрия Козака в 2004–2007 гг. заключалась в модернизации политических элит и развитии институтов, а не просто в ставке на лояльных Кремлю бандитов или коррупционеров. К этому в той или иной форме надо вернуться. Необходим уход от полусредневековых этно-клановых балансов и конфликтов и перевод их в более цивилизованный вариант политической системы со сдержками и противовесами. Должны поэтапно развиваться демократические институты: выборы, политические партии, парламентаризм. Нужен диалог власти со всеми значимыми сегментами общества. Конечно, необходимо максимальное использование и местного опыта, например Ингушетии при Юнус-беке Евкурове. Да, это тяжелая, долгая и муторная работа, но без нее не может быть долговременной реальной стабильности.

В силу разных причин стратегия Козака осуществлялась не очень последовательно и не привела к ярким успехам. Важно, однако, что никакая серьезная стабилизация в регионе невозможна без отказа от политической конъюнктуры и подчинения всех действий стратегическим целям.

Последнее означает, в том числе, и отказ от проведения Олимпиады 2014 года в Сочи, а, может быть, и в России. Это тяжело, но, боюсь, чем дальше, тем большую цену придется заплатить за возобладавшее когда-то желание продемонстрировать всему миру и вставание с колен, и успехи на Кавказе. Сейчас еще возможно все сделать относительно мягко и с меньшими негативными последствиями, приняв решение и договорившись о том, что Олимпиада или ее часть будет проводиться в другом месте, скажем, в Ханты-Мансийском округе, а не в Сочи.

Об остальных тупиках – в следующих постах.