Воскресные «праймериз» по выборам в Мосгордуму московским оппозиционным активистам не понравились, и правильно, что не понравились – под видом праймериз москвичам подсунули какую-то совсем откровенную политтехнологию, призванную превратить бывших единороссов в независимых кандидатов. Трюк и в самом деле выглядит циничным: вроде и партийных списков уже нет, и «Единая Россия» старается лишний раз не попадаться москвичам на глаза, но люди почему-то те же, что были и раньше во главе с вечным Владимиром Платоновым.
Возможно, в этом и заключался главный замысел инициаторов праймериз – деморализовать избирателя, продемонстрировав ему, что Платонов и его депутаты будут всегда; даже если завтра в Москве провозгласят народную республику и улицы начнут патрулировать вооруженные люди в масках, все равно в парламенте этой народной республики обнаружатся депутаты Москвин-Тарханов и Стебенкова, а народным мэром Москвы станет Сергей Собянин. Праймериз «Моя Москва» это убедительно демонстрируют, и оппозиционные активисты, конечно, не могут быть довольны, но от выборов в Мосгордуму при этом почему-то не отказываются. Все лето будут пыхтеть, ставить «агиткубы» и распространять свои предвыборные газеты, а потом торжественно проиграют поддержанным мэрией кандидатам. Зачем это им нужно, понятно не очень, но таковы планы на лето, по крайней мере у многих из тех, кто с декабря 2011 года ходит на митинги как на работу.

Давать советы московским оппозиционерам – это не очень интересная игра, но все же, если вдруг среди них есть хотя бы один человек, которому хочется добиться не второго места на выборах в Мосгордуму, а каких-нибудь реальных перемен, я бы посоветовал ему, если есть несколько свободных недель, бросить все московские дела и уехать ближайшим рейсом «Грозный-авиа» в Крым, – если кто-то хочет найти слабое место путинской власти, то искать его, очевидно, стоит именно там.

Несколько дней назад я имел интересный разговор с крымским чиновником московского происхождения, он жаловался, что вместе с Крымом к России присоединился почти нетронутый фрагмент януковичевской чиновничьей системы, и в этом фрагменте уже сейчас воспроизводятся все проблемы, от которых Крым, как казалось еще недавно, убежал в Россию. Наверняка мой знакомый драматизирует, будучи заинтересованной стороной, но налицо, по крайней мере, конфликт «российских» (новых, аксеновских) и «украинских» (всех ведь не заменишь и не люстрируешь) крымских чиновников.
Конфликт хотя бы двух примерно равносильных групп чиновников – это, конечно, еще не политический кризис, но людей, которые заинтересованы в проблемах для нынешней крымской власти, на полуострове найти несложно, и любая трудность переходного периода, будь то провал туристического сезона или отказ от метадонового лечения наркоманов, может стать достаточным поводом для протестных выступлений крымчан.
В России демократические институты ликвидировались на протяжении по крайней мере пятнадцати путинских лет. Регион, который три месяца назад пришел в Россию из страны бесконечного Майдана, еще долго будет отличаться от остальной России, и политическая культура Крыма еще долго будет больше похожа на украинскую. Крым по сравнению с любой российской областью – как Прибалтика в 1940 году, опоздавшая к началу большого террора и в том числе поэтому так никогда и не ставшая всерьез советской.

Крым по понятным причинам бесценен и для российской («Крым наш», патриотический подъем, восстановление исторической справедливости), и для украинской (трагическая территориальная потеря, внешний враг и тоже патриотический подъем) пропаганды, но если отбросить патетику, то формальное превращение полуострова в российский регион включило его в давно сложившуюся понятную систему отношений с Москвой – есть регион, в регионе есть губернатор (сейчас это Сергей Аксенов), от губернатора требуется, чтобы люди в регионе жили тихо и не создавали для Москвы проблем.

Опыт последних лет доказывает, что к региональным кризисам Москва относится не менее нервно, чем к митингам на Болотной, – стоит вспомнить самые яркие эпизоды, прежде всего Владивосток 2009 года, когда подавлять местные митинги прибыл подмосковный ОМОН, и Калининград 2010 года, когда после волны протестных выступлений должности лишился губернатор Боос.
Протестный потенциал Крыма едва ли уступает протестному потенциалу Калининграда и Владивостока, но для Москвы и лично для Путина Крым – это почти Чечня, нечто глубоко личное и важное. Если в Симферополе по какому угодно поводу на улицу выйдут тысячи протестующих граждан – тут ведь и ОМОН из Москвы не пришлешь, и Аксенова, который формально привел Крым в Россию, не снимешь. Велика вероятность, что у Москвы вообще еще нет идей, как бороться с протестной активностью в Крыму. Нет ни ресурсов, ни инструментов, вообще ничего. Политическое спокойствие в Крыму сейчас держится только на том, что в России нет реальных антипутинских сил, готовых всерьез хоть чего-то добиваться. Вот выборы в Мосгордуму – это да, это нашим оппозиционерам интересно, а Крымом пускай занимается Путин, мешать ему никто не готов и никто не хочет.