В интернете время от времени разгораются дискуссии о природе государственных СМИ. Вопрос можно сформулировать так: может ли журналистика финансироваться «сверху» – теми, кто заинтересован в распространении информации? Остается ли она при этом журналистикой? Классическая журналистика направлялась невидимой рукой рынка. Голосуя за газету копейкой, читатель выражал свое доверие. Качество товара регулировалось потребителем. Такая обратная связь – через деньги распределенного плательщика – обеспечивала журналистике если не независимость, то возможность независимости. Потому что надо было ориентироваться на интересы совокупного читателя, то есть общества. Независимость журналистики поддерживалась ее экономической моделью. Эта модель умрет, если контент станет бесплатным. А он, по моему мнению, станет бесплатным, так как читатель уже получает информацию любого качества из бесплатных источников. Кроме того, по мере развития рекламного рынка журналистика уже столкнулась с влиянием со стороны рекламодателей. Апологеты независимости утверждают, что в СМИ должна быть возведена непроницаемая стена между редакцией и рекламной службой. (Кстати, сама идея административной стены свидетельствует, что чисто экономический механизм дает сбои). Но по факту даже в качественных изданиях можно найти признаки того, что пресловутая стена все-таки проницаема. Скажем, при планировании спецвыпусков редакции ориентируются на интерес рекламодателей, а не на общественный интерес. А значит, в контенте неизбежны симуляция и лукавство. И еще есть один крупный игрок, готовый содержать СМИ ради распространения своей информации, – государство (или политические группы). В общем, в условиях сжатия старой бизнес-модели, где платил распределенный потребитель, укрепляется новая модель, где платит консолидированный поставщик информации. Эта бизнес-модель, конечно, никакой независимости не гарантирует. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует. СМИ, перешедшие на эту модель, пишут не о том, что хочет знать читатель, а о том, что хочет донести «куратор». Разумеется, есть все основания считать такие СМИ каналом не журналистики, а пропаганды или рекламы. Об этом и идет речь в дискуссиях, одна из которых недавно развивалась как раз вокруг РИА «Новости». Сопротивление адептов независимой журналистики и их негодование понятны. Это негодование можно адресовать не ренегатам от журналистики, а историческому процессу в целом. Эпоха оплаты «снизу», создавшей экономическую основу независимости, завершается. Во-первых, из-за распространения бесплатного контента. И, во-вторых, из-за того, что корпорации и государство хотят управлять аудиторией с помощью контента и ради этого готовы содержать журналистику. Причем как раз в то самое время, когда читатель больше не готов. В общем, низы не хотят, а вот верхи не против. Если рассуждения на этом закончить, то будущее журналистики представляется мрачным, а презрительное к ней отношение – справедливым. Но стоит продолжить рассуждения, как картина становится не столь однозначной. Зачем государству и корпорациям каналы воздействия? Очевидно, для того, чтобы собирать и ориентировать аудиторию определенным образом. Ключевым критерием такого влияния становится эффективность. То есть аудитория таки должна быть собрана и отмобилизована. Сделать это с помощью газеты «Правда» уже невозможно. Информационная среда теперь открыта, внутри нее много всего. И государству, и корпорациям приходится вступать в конкуренцию со свободными и реально независимыми источниками, которые обитают не столько в ряду профессиональных СМИ, сколько в партизанской журналистике интернета. Заткнуть эти свободные каналы административными методами или задавить деньгами практически невозможно. Остается конкурировать на профессиональном поле – журналистскими средствами. В результате фактор аудиторного выбора все равно значим, хотя обратная связь теперь опосредована не продажей тиража, а трафиком и оценкой «куратора». В этой логике даже финансируемая журналистика сохраняет способность отражать общественный интерес. Потому что эффективность все равно проверяется через предпочтения аудитории. Можно, конечно, сказать, что аудитория – дура. Ловкие пропагандисты и маркетологи втюхают ей все что угодно под видом журналистики. Но это – отдельный разговор. В этом смысле аудитория дура и в той, прежней модели с читательской оплатой. Ведь она платила, в том числе, и за низкопробные издания. Возможно, способность журналистики отражать и выражать общественный интерес связана вовсе не со способом финансирования. И бизнес-модель с оплатой «снизу» вовсе не обладает монополией на формирование ответственной журналистики. Возможно, более важным условием существования ответственной журналистики является не способ оплаты, а наличие диапазона. Наличие такой медийной экосистемы, где наряду с финансируемой сверху журналистикой существует иные формы, и прежде всего – журналистика самодеятельная. Чтобы аудитория могла выбирать. Свободный выбор аудитории, оцениваемый теперь не по выручке, а по трафику, по-прежнему остается регулятором качества. Кто при этом платит: потребитель или поставщик информации – не так уж и важно. Рамки социального дарвинизма стоит расширить и признать, что общественно значимые качества журналистики могут быть созданы не только рыночной платой, но и спущенным сверху требованием эффективности. Чисто технически, безо всяких воззваний к профессиональной этике. В конце производственной цепочки все равно стоит все более капризный читатель, которому насильно мил не будешь, и за внимание которого можно бороться только одним способом, общим для всех. Необходимо, правда, еще одно условие – плательщик должен быть достаточно требователен и способен к профессиональной оценке. В этом смысле у рынка разговор с показушниками куда более короткий, чем у тех, кто содержит СМИ за бюджетные средства. Но все же сама по себе схема финансирования «сверху» не исключает формирования журналистики, ориентированной на интересы аудитории. А при идеальной реализации – даже приводит к этому.