Платон Лебедев. Фото: Артем Житенев / РИА Новости
Президент России Владимир Путин сегодня освободил бывшего бизнес-партнера Михаила Ходорковского по ЮКОСу Платона Лебедева – эта формулировка гораздо более корректная, чем сообщения информагентств о решении Верховного суда. Владимир Путин пытается подвести жирную черту под десятилетним политико-уголовным процессом. Однако «дело ЮКОСа» может начать жить своей собственной жизнью, где у Путина с Ходорковским уже не будет достаточных рычагов управления.
Арест Платона Лебедева 2 июля 2003 года стал самым мощным и последним предупреждением Михаилу Ходорковскому в нарастающем противостоянии с Путиным. Лебедев был на протяжении всех последних лет главным заложником по «делу ЮКОСа». После того как Путин неожиданно для всех подписал указ о помиловании Михаила Ходорковского, судьба Лебедева оставалась во многом неопределенной, даже несмотря на то, что через четыре месяца после помилования он должен был выйти на свободу.
В данной ситуации есть несколько интересных нюансов.
Первое – психология Путина. Почему нельзя было помиловать Лебедева вместе с Ходорковским? Вероятно, потому, что для Путина это совершенно две разные величины. «Дело ЮКОСа» изначально преимущественно персональная разборка между доминирующим политическим игроком, расширяющим сферы своего влияния, и одним из самых амбициозных и автономных акторов, от которого исходили реальные угрозы политического характера. Путин не мог позволить себе проявить в отношении Лебедева милосердие в тех же масштабах, как это было демонстративно предъявлено обществу в ситуации вокруг Ходорковского. Отношения Путина и Ходорковского словно бы ментально перешли на некий совершенно иной уровень какой-то страдальческой близости: неслучайно главным акцентом в мотивах по помилованию была тема здоровья матери Ходорковского. Путину наверняка очень хотелось выглядеть благородно. С Лебедевым же ситуация для него выглядит скорее технической, и личное участие ему кажется избыточным.
Второе и, пожалуй, самое интересное: зачем Путину понадобилось освобождать Лебедева за три месяца до окончания срока? Он ведь вполне мог подождать, не подталкивая Верховный суд к смягчению наказания для фигурантов «дела ЮКОСа», лишний раз давая повод говорить о политическом влиянии на судебную власть. Досрочное освобождение Лебедева – это персональная гарантия Михаилу Ходорковскому о личной готовности Владимира Путина в нынешних условиях при неизменных обстоятельствах «зарыть топор войны». Это не означает, однако, необратимости ситуации: «война» потенциально может быть возобновлена при нарушении определенных негласных правил игры.
И тут начинается самое интересное: каковы же эти правила, которые Путин и Ходорковский поняли каждый для себя, возможно, по-своему? После помилования Ходорковского в публичном пространстве версий на этот счет было множество, в числе которых, например, и такая: Ходорковский должен убедить бывших акционеров ЮКОСа, которые требуют в международном арбитраже почти 100 млрд долларов от России, инвестировать обратно в Россию. И якобы заложником выполнения этого обязательства и должен был оставаться Платон Лебедев. Нет смысла говорить об абсурдности самой версии, об этом гораздо лучше скажут юристы, однако важно, что Путин досрочным освобождением Лебедева сигнализирует лично Ходорковскому, что Кремль готов двигаться и дальше в рамках новых правил игры в соответствии с заранее обозначенными позициями.
Что это за позиции? Кремль приостанавливает ход третьего «дела ЮКОСа», однако не закрывает в полной мере возможность его возобновления в будущем «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Освобождаются «заложники». В этой связи интригующей является дальнейшая судьба Алексея Пичугина, осужденного на пожизненный срок. Здесь Кремлю будет крайне трудно найти возможность для компромисса: слишком много было вложено в пропаганду именно по уголовным делам, в которых фигурирует Пичугин (причем нас активно «просвещали», что за ним всегда стоял Ходорковский). Однако без решения по Пичугину никакие негласные правила игры между Путиным и Ходорковским не могут быть действительными.
Третье – некоторая беспомощность Кремля в ситуации, когда хочется удержать инициативу в постюкосовской ситуации, но рычагов для этого становится все меньше. Верховный суд сегодня не стал отменять решение о взыскании с Ходорковского 17,9 млрд рублей в качестве неуплаченных налогов. Именно это обстоятельство и мешает Ходорковскому вернуться, и именно это препятствие, вероятно, и сохранил Кремль как гарантию невозвращения бывшего владельца ЮКОСа. Однако и за пределами России можно многое сделать.
Сам Ходорковский поставлен перед фактом своей принудительной высылки и невозвращения. Оставаться вне территории России – это единственное, что сегодня Кремль требует от бывшего главы нефтяной компании, и это единственное, что Кремль может фактически гарантировать со своей стороны. Все разговоры про обязательства Ходорковского не заниматься политикой слишком зыбкие. Ведь, например, правозащитная деятельность в понимании российской власти – это уже политика. Отпуская Ходорковского на Запад, Кремль не мог не готовиться психологически к тому, что однажды тот изменит свое отношение и к прошлому, и к будущему: война с Кремлем сегодня собирает огромную армию жаждущих, и соблазн возглавить ее может оказаться сильнее посттюремной мудрости и осторожности. Ходорковскому предстоит процесс психологической адаптации к новым реалиям, и не факт, что в итоге он из него выйдет таким же скромным и целомудренным, каким мы его видели на первой пресс-конференции в Берлине.
Кремль не хочет воевать, но держит нож за спиной, на всякий случай. Ходорковский хочет покоя и, как говорит, зла на Путина не держит. Однако есть обстоятельства выше этих двух сильных исторических фигур. Есть акционеры ЮКОСа с многомиллиардными исками, есть Игорь Сечин и уже забытый всеми бывший генпрокурор Владимир Устинов, полпред президента в Южном федеральном округе (кстати, кто-нибудь слышал про его реакцию на теракты в Волгограде?), есть сотни поломанных судеб и армия прокуроров, судей, следователей и иных участников процесса, сыгравшего огромную роль в построении новой путинской России. И можно не сомневаться, что нынешнее отступление Кремля будет только началом хаотизации всего юкосовского дела в самом широком его смысле, и однажды оно, как дубинка, может оказаться в руках уже совсем других вершителей судеб.