«Оптимальной формой правления для Украины является чисто парламентская республика, даже без номинальной фигуры президента»

Сегодня Виктора Януковича объявили в розыск, а на Украине начинают готовиться к досрочным президентским выборам, которые должны пройти через три месяца, 25 мая. Между тем есть мнение, что Украине уже хватит «перебирать» президентов. Профессор сравнительной политологии Европейского университета в Санкт-Петербурге, директор Межрегиональной электоральной сети поддержки Григорий Голосов рассказал в интервью Slon о том, почему Украина должна вовсе отказаться от президентской формы правления и искать другие варианты.

– Итак, Украина должна отказаться от любой формы правления, связанной с использованием президента?

– На Украине это не работает. Потому что президентская система по сути является мажоритарной, то есть человек, который стоит во главе государства и пользуется значительными исполнительными полномочиями, так или иначе принимает решение за всех. Украина – плохо это или хорошо, я считаю, что это хорошо, – достаточно глубоко разделенное сложное общество. И мажоритарная система правления уже поэтому в ней неприемлема. Все основные политические решения на Украине должны приниматься путем консультаций, путем согласования различных политических сил. И это в конечном счете в интересах всех политических сил.

Поэтому, я полагаю, возвращение к Конституции 2004 года, хотя и является прогрессивным шагом в правильном направлении, не решает проблемы, о чем свидетельствует и краткосрочный опыт применения этой Конституции. Потому что, хотя президент Ющенко по ней и пользовался достаточно скромными полномочиями, но от конфликтов с правительством его это не предотвратило. Я думаю, сейчас это политически видимо оправданный неизбежный шаг, но потом Украине надо будет вступить в полосу конституционного реформирования, проделать это желательно наиболее демократично, однако оптимальной формой правления для Украины является чисто парламентская республика, даже без номинальной фигуры президента.

– А если ввести федеративное устройство, как у нас, не сработает?

– Ну, что касается федеративного устройства, для того чтобы запустить этот процесс, нужно быть уверенным в том, что федерализация не послужит стимулом к дезинтеграции государства. Такая опасность существует. Федерализм во многих случаях полезный, но зачастую опасный инструмент. И хотя существует такая иллюзия, что федерализм по определению такая демократическая форма правления, но это на самом деле не совсем так. То есть федерализм позволяет объединиться стране, предоставляет больше прав, но пользуются этими правами те, кто правит на этой территории федеральных единиц. И зачастую там создаются режимы весьма далекие от демократии. Во многих федеральных странах, если провести исследования, существуют так называемые карманы или пакеты авторитаризма, само существование которых возможно именно потому, что эти федеральные единицы значительно автономней. Так что украинским политикам нужно тщательнее относиться к этой перспективе. Это не вопрос о том, чтобы реализовать права, так скажем, русскоязычного населения Украины. Потому что такие права могут быть гарантированы на уровне унитарного государства. Это именно вопрос о том, чтобы предоставлять больше автономии местным элитам. Для меня лично это вопрос достаточно сложный.

– А если сложится такая ситуация, что в парламенте – множество партий, бесконечные споры разных региональных структур, попытки постоянно создавать какие-то коалиции? Есть мнение, что сильная президентская власть заставляет систему работать быстрее и четче в такой сложной ситуации, как сейчас на Украине.

– Вы знаете, вот эта простота систем с сильной исполнительной властью – она обманчива. То есть если это авторитарный режим, то все решения принимаются легко и быстро, или во всяком случае так может быть. Но нужно понимать, что это происходит не за счет институционального устройства, а за счет именно авторитарной системы. Что касается того, как функционируют президентские системы в условиях демократии, то необходимым условием для функционирования является сосредоточение законодательных полномочий у парламента. В этих условиях президент значительно ограничен в спектре своих возможных действий. То есть смотрите, президент Обама с таким колоссальным скрипом ввел реформу здравоохранения. А ведь это был главный программный пункт для Демократической партии в течение десятилетий. Клинтон находился у власти два срока и не смог провести эту реформу. Во многих странах с парламентской системой в Западной Европе подобные реформы проходят легко. Именно потому, что если все политические силы согласовывают позиции, а парламентская система создает для такого согласования гораздо лучшие условия, чем президентская, то реформу можно запустить. В США, как заметил один политолог, единственное, чего не делает президент, это не выполняет свои программы и обещания. Но нужно понимать, что он это делает не потому, что он плохой, а потому, что сама президентская система такова, что с одной стороны она создает вот эту иллюзию мажоритарности, иллюзию того, что вся власть у одного человека, а с другой стороны, значительно этого человека ограничивает. На Украине в действительности нет даже условия для того, чтобы политическая система была чрезмерно фрагментированной. Допустим, если мы посмотрим на Нидерланды, вот там, хотя все хорошо, потенциально могли быть проблемы, потому что это достаточно сложное в религиозном, культурном и в других отношениях общество. На Украине существует достаточно простой территориальный раскол. Там есть и всегда будут две, две с половиной, три политические силы. Все остальное со временем отпадет. И достижения и договоренности внутри такого узкого круга участников политического процесса в рамках парламентской системы, но это не бог весть какая сложность. Украина, конечно, отягощена наследием очень склочной тяжелой конфликтной политики. Но если допустить правильный институциональный механизм, то это наследие было бы преодолено достаточно легко. Объективных социальных оснований для того, чтобы украинская политика была такой уж конфликтной, нет.

– То есть в любом случае единого президента для той Украины, которую мы сейчас видим – с ее югом, востоком и западом, Киевом, – быть не может. И это главный вывод за последние 10 лет?

– Это в краткосрочной перспективе неизбежно. У Украины сейчас будет президент. Его изберут 25 мая. На перспективу украинским политикам нужно позаботиться о том, чтобы реформировать политический строй таким образом, чтобы такой фигуры не было. Если у украинских игроков будет ведущий потенциальный диктатор, то, конечно, такого рода планы не реализуются. Но я пока такого не вижу.

– А как вы оцениваете перспективу президентства Юлии Тимошенко?

– Если она захочет и если не возникнет серьезных возражений со стороны у какой-то из политических сил, то она будет избрана президентом. Я думаю, что это был бы хороший вариант для Украины. Тимошенко после выхода из тюрьмы продемонстрировала, что готова к достаточно мягким способам политического руководства, она знает, что по новой Конституции у нее будут скромные полномочия, и как будто, мне бы хотелось на это надеяться, она готова именно к этому.

– Ну, Юлия Тимошенко отличается тем, что она довольно быстро может менять позиции и производить одно впечатление сегодня, а завтра другое.

– Да, это риск, я согласен. Это вообще риск, связанный с использованием президентской системы. Человек может казаться одним на этапе прихода к власти, а потом оказаться другим. Поэтому президентская система и не нужна. Но на данный момент мне бы хотелось надеяться, что риска с избранием Тимошенко на пост президента Украины нет.

– Как вам кажется, кто бы сейчас мог представлять Восточную Украину? Это в первую очередь территории и представители территорий или у них может быть идеологизированная повестка, идея для избирателя?

– Если говорить о ближайшей и непосредственной перспективе, то, конечно, сейчас восток Украины политически дезорганизован. То, что Янукович выпал из политического пространства, само по себе создает серьезный политический вакуум. Но очевидно, что вслед за Януковичем последует и «Партия регионов». Так что многое будет зависеть от того, сколько времени у них будет, чтобы сорганизоваться. Если парламентские выборы состоятся в обозримом будущем, то я полагаю, что единственный возможный представитель для украинского востока – это Компартия Украины. Она, конечно, много не получит, но процентов 15 при таких условиях соберет.

– Почему Компартия?

– Потому что никого больше не осталось. Она единственная из той коалиции, которая поддерживала Януковича и выражала интересы востока. «Партия регионов» – это организация с неопределннным будущим.

– Если представить, что она может произвести какой-то ребрендинг, или это абсолютно списанный проект?

– Когда к партиям применяют этот коммерческий термин – ребрендинг, – это не очень правильно, потому что главная ценность партии в том, что она известна избирателям под этим названием. Любая перемена названия – политический отказ от своего политического наследия, для подавляющего большинства политических партий губителен. Поэтому я нахожу весьма вероятным, что в действительности на Украине будут реализовываться некие новые политические силы, которые будут выражать интересы востока и юго-востока. И возможно, их будут выражать гораздо лучше, чем Партия регионов, но сейчас мы просто не видим, как это будет происходить. Еще рано. Сейчас даже нижняя точка дезинтеграции этих политических сил не состоится.

– Кому сейчас выгоден этот срок в три месяца до президентских выборов?

– Этот срок выгоден тем политическим партиям, которые представлены в действующем парламенте, за исключением «Партии регионов» и Компартии, то есть УДАРу, «Батькивщине» и «Свободе». Они ведь и назначили эти выборы. Будет ли за это время организована политическая партия, которая смогла бы правдоподобно претендовать на представительство «Правого сектора» и «Самообороны Майдана», это маловероятно. Срок действительно слишком короткий. И отчасти поэтому он такой короткий.

– А представителям «Правого сектора» что нужно сделать, чтобы не упустить то, что было во многом сделано их руками.

– Для меня неочевидно, что «Правый сектор» хочет преобразоваться и стать партией. Вполне возможно, что то, что они сделали своими руками, они рассматривают как свершившееся действие, и дальше они захотят заниматься гражданской, а не политической деятельностью. Но даже если среди лидеров «Правого сектора» есть потенциальные политики, – а, скорее всего, они есть, но мы пока не знаем, кто это, – то для участия в президентских выборах у них времени мало. Для участия в парламентских выборах, которые, я надеюсь, уже состоятся не позднее осени, времени тоже мало, но уже побольше; тут принципиально зависит от того, есть ли такой лидер, который захочет стать ведущим украинским политиком, и насколько он способен этим заняться.

– Ситуация на юге Украины – насколько опасна? И можно ли вообще, например, допускать возможность отделения Крыма?

– Никаких серьезных социальных сил, которые выступали бы за отделение от Украины и смогли бы что-то сделать, в этих регионах нет. Что, кстати говоря, блестяще продемонстрировал Харьковский съезд Украинского фронта, в который согнали пенсионеров и бюджетников, а люди, которые их согнали, бежали немедленно после его окончания.

– Харьковские мэр и губернатор Геннадий Кернес и Михаил Добкин смогут ухитриться сохранить власть?

– Власть они не сохранят, а политикой смогут заниматься, но только через некоторое время.

– В данный момент они полностью дискредитированы?

– Конечно, у них остались сторонники, но у них отсутствуют организационные рычаги и возможности дальше заниматься политикой в том формате, которая она принимает. Когда начнется выкристаллизовывание новой политической конфигурации на востоке Украины, тогда они смогут вернуться.

– Возвращаюсь к вашему тезису о парламентской республике на Украине: кто из сегодняшних украинских политиков способен отстоять эту идею?

– Тут нельзя полагаться на добрую волю политиков, они сами поймут, потому что это в интересах каждого из них. Это зависит от того, как пойдут политические консультации, в ходе которых они поймут, что не нужно даже пытаться выбрать из своей среды самого главного и сделать его президентом, а нужно распределить власть в стране так, чтобы у каждого было свое веское слово.