Фото: Андрей Стенин/РИА Новости

Зачем власти нужны «путинги»? Как соцопросы влияют на массовое сознание? Способен ли интернет изменять общественное мнение в масштабах страны? Почему массовые митинги начались только сейчас? Эффективны ли ролики за Путина? На все эти вопросы политологи зачастую дают не самые убедительные ответы или не дают их вовсе. Зато много полезных уроков можно вынести из наблюдений в области когнитивной психологии.

Эффект якоря. Как манипулировать выбором.

Обычно эмоции противопоставляются рациональному мышлению, но исследования в области когнитивной психологии показывают, что эмоции не только не мешают, но и, наоборот, играют ключевую роль в принятии решений и анализе. Алгоритмы анализа информации в человеческом мозгу, в отличие от алгоритмов компьютерных программ, построены на основе ассоциаций, а ассоциации имеют ту или иную эмоциональную окраску. Удачные решения связываются с позитивными эмоциями, плохие – с негативными, и когда человек сталкивается с ситуацией выбора, он не просчитывает каждый раз все за и против, а по аналогии сравнивает с предыдущим опытом и выбирает тот паттерн, который у него ассоциирован с успехом.

Плюс этого способа принятия решений в том, что, сочетая рациональное и интуитивное, удается быстро обрабатывать море данных и действовать в условиях неполной информации (а она почти всегда неполная). А минус в том, что решение здесь зависит от точки отсчета, которая обычно очень условна или даже случайна. Вероятнее всего, вещь будет лучше продаваться, если по соседству на прилавок поставить что-то аналогичное по качеству, но значительно более дорогое. Так бы, может, вы и не купили ее, но когда видите, что она настолько дешевле... На этом же принципе построены выборы в России в последние годы: чтобы повысить свою популярность, Путину надо сравнить себя с кем-то вроде Жириновского или Зюганова. Такие выборы не только не опасны для Путина, они могут даже повысить его популярность. Впрочем, только в том случае, если Зюганов для избирателей так же неприемлем, как 4 года назад, что уже не так очевидно. Но главный урок когнитивной психологии Кремль знает хорошо: манипулировать общественным сознанием легко, если сам задаешь точку отсчета.

Этот «эффект якоря» был открыт Принстонскими исследователями Амосом Тверски и Дэниелем Канеманом. Ими проводился так называемый эксперимент с навязанным числом: две группы испытуемых должны были оценить долю африканских стран в ООН. При этом первую группу спрашивали: «их доля больше или меньше 65%?», а вторую – «их больше или меньше 10%?». В итоге первая группа называла значительно большее число, чем вторая. Несложно догадаться, что, когда люди пытаются представить себе уровень поддержки Путина в обществе, они тоже, по сути, участвуют в «эксперименте с навязанным числом». Даже если они не верят ВЦИОМу и «Левада-центру», сам факт публикации данных о том, что поддержка Путина в обществе якобы составляет около 50%, определенным образом формирует их ожидания. И даже если они знают, что на «путинги» людей свозят автобусами, озвученные официальные цифры числа участников формируют определенные представления об уровне поддержки.

Психология конформизма. Кого слушает послушное большинство?

Другой классический эксперимент: испытуемого, находящегося в комнате с подсадными участниками, просят посмотреть на отрезок на картинке и сравнить его с отрезками на другой. Сначала испытуемый правильно определяет самый близкий по длине отрезок, но когда подсадные участники дружно указывают на альтернативный вариант, почти каждый испытуемый меняет свою точку зрения на неправильную. Величина группы подсадных участников, дающих неправильные ответы, играет важную роль – чем она больше, тем влияние сильнее.

Многие понимают конформизм как подчинение большинству, но это не так: группе, определяющей поведение, совсем не обязательно быть большинством, достаточно им казаться. Именно поэтому нужны соцопросы и митинги, которые создавали бы впечатление массовой поддержки. Но именно поэтому важны и массовые оппозиционные митинги. Без массовых протестов позиция власти кажется доминирующей, хотя, даже приняв официальные цифры о том, что за «Единую Россию» голосовало 50%, с учетом явки мы получим, что лишь четверть из взрослого населения выразило свою поддержку власти. Но когда улицы полны протестующих, и все в офисе пересылают друг другу демотиваторы про Путина – преимущество власти перестает быть очевидным. Более того, существуют исследования, которые позволили рассчитать ту критическую массу, при которой меняется общественное мнение.

Благодаря экспериментам ученых из Политехнического института Ренсселира, выяснено, что к тому времени, как количество людей, убежденных в чем-то, достигает показателя 10% от всего населения, их идеи становятся приемлемыми для большинства. Причем данная цифра не изменяется ни от вида идеи, ни от состава общества. То есть для внедрения какой-то идеи в общество, необходимо убедить в этом определенную долю населения, в дальнейшем мнение будет распространяться без участия извне. Это довольно важное наблюдение для России, потому что с его помощью становится понятным механизм влияния интернета на общественное мнение. Во время прихода Путина к власти доля активных пользователей не доходила до 2%, в прошлом году общее число пользователей перевалило за 50%, причем более 30% россиян используют интернет ежедневно. Таким образом, учитывая порог критической массы, сегодня достаточно, чтобы большинство интернет-пользователей решило, что самое подходящее определение «Единой России» – это партия жуликов и воров, чтобы этот мем распространился по остальной стране уже безо всякого влияния интернета.

Митинги оппозиции – это тоже инструмент создания общественного мнения, потому что если оппозиция будет собирать полные улицы людей, то конформистски настроенное большинство может перейти на ее сторону, даже если физически на улицу выходит лишь 1–2% населения. Именно поэтому власти и свозят автобусами митинги альтернативные, чтобы продемонстрировать: оппозиция не большинство. Что важно – власти совершенно нет надобности скрывать, что привезенные толпы – подневольные сотрудники ЖЭКов и ФГУПов, им совершенно не нужно показывать преимущество моральное, им достаточно убедить в количественном превосходстве, чтобы удержать конформистское большинство.

Психология риска. Почему средний класс не боится перемен?

Еще год назад нам объясняли: средний класс не выходит на улицы, потому что ему есть что терять, он не хочет рисковать. И вот теперь – именно он костяк протеста. Почему так получилось? На самом деле, образованные люди среднего достатка куда более независимы, чем люди бедные. Им куда проще в случае увольнения найти другую работу, они могут в крайнем случае попытать счастья за границей, где тоже будут востребованы. Риски выше как раз у электората Путина – это люди либо глубоко встроенные в систему, либо малообразованные и мало востребованные рынком. Поэтому если начнутся какие-то масштабные политические и экономические изменения, какой-нибудь сотрудник креативного агентства или владелец розничного магазина будет чувствовать себя спокойнее, чем какая-нибудь мелкий госслужащий, особенно если основная часть его дохода – серая.

Почему же средний класс стал выходить только сейчас? Можно предположить, что ответ на этот вопрос лежит как раз в области психологии. Известно, что удовлетворенность человека положением вещей зависит в больше степени не столько от его достатка, сколько от той динамики, которую он ощущает. Миллионер, проигравший в казино половину состояния, будет чувствовать себя куда несчастнее, чем бродяга нашедший себе в тот же день работу. Больше всего разочаровывает людей та ситуация, когда их ожидания не оправдываются. В начале 2000-х годов особых ожиданий не было, а экономический рост был, наоборот, приличный в связи с резким ростом цен на нефть. При Медведеве ожидания стали выше – был объявлен курс на перемены, на модернизацию. Но вот цены на нефть перестали расти, а вместо модернизации людям объявляют о рокировке, вследствие которой возвращается Путин. Обещания повышения пенсий и зарплат, которые активно раздает Путин, среднего класса никак не касаются, средний класс ждал совсем других изменений, связанных с институтами и ценностями.

Но не сдуется ли этот креативный класс? Удастся ли ему все-таки завоевать поддержку конформистского большинства? Этот вопрос уже касается мотивации, а мотивация – тоже психологический феномен.

Приобретенная беспомощность. Почему так важна история успеха?

В психологии известен феномен под названием «приобретенная беспомощность». В 60-х годах Мартин Селигман и Стив Майер провели ряд экспериментов с собаками, которых они разделили на три экспериментальные группы и посадили в разные клетки. Одну группу собак спустя некоторое время просто отпустили, не причинив им при этом никакого вреда. Другую же группу собак бессердечные ученые систематически подвергали ударам электрического тока, избежать которых можно было при помощи нажатия рычага, который находился внутри клетки. Третью группу собак подвергли периодическим, но достаточно внезапным ударам электрического тока, при этом предотвратить их было невозможно, так как это было не предусмотрено целью эксперимента.

В результате проведенного эксперимента у собак из третьей группы выработалось поведение, названное феноменом «приобретенной беспомощности». Приобретенная беспомощность – это абсолютно пассивная реакция на любые неприятные внешние раздражители, основанная на стойком убеждении, которое выработалось на основании полученного опыта, в собственной беспомощности перед всем происходящим и окружающим миром в целом. По прошествии некоторого периода времени ученые выпустили третью группу собак из своих клеток и посадили в открытые вольеры, сбежать из которых можно было довольно легко. При последующих ударах электрического тока, воздействию которых они снова были подвергнуты, ни одна собака не проявила намерения к борьбе, бегству, спасению.

Этот эксперимент может объяснить пассивность российского общества в последние годы. Поскольку власть полностью игнорировала общественное мнение, а такие институты, как парламент, СМИ и суд не выполняют своих функций, оставляя человека беспомощным перед государством, у людей выработалось ощущение бесполезности любых действий, направленных на изменение ситуации.

Для того чтобы ситуацию изменить, людям нужна история успеха. После того как Медведев на фоне митингов запустил реформу избирательного законодательства – появилась история успеха. Но история успеха складывается не только из уступок власти, ею могут стать, по сути, любые события, которые дают людям почувствовать уверенность в себе. Это может какая-нибудь необычайно масштабная акция, или поддержка со стороны авторитетных и известных людей, непризнание результатов выборов со стороны мирового сообщества – примеров много. Значительную роль здесь сыграет поведение политических и бизнес- элит, но это уже вопрос не когнитивной психологии, а структуры институтов – и об этом как-нибудь в следующий раз.