Фото: Евгений Асмолов / ИТАР-ТАСС

Замдиректора ФСИН Анатолий Рудый на встрече с журналистами в четверг попросил не называть офицеров, работающих в колониях, надзирателями и не идеализировать заключенных. Он также признался, что не знает, есть ли в стране политзаключенные и люди, сидящие за экономические преступления. «Я не потомственный тюремщик, я достаточно объективно оцениваю работу системы», – заметил он. 

Чиновник подчеркнул, что пришел во ФСИН всего год назад, и неправильно было бы спрашивать с него за все ошибки и недочеты ведомства. «Естественно, в такой большой системе, как ФСИН, выстроить порядок за год просто нереально», – сказал он. Рудый признался, что ему некогда следить за всеми публикациями в СМИ, посвященными ФСИН, но самые громкие истории, такие, как письмо Надежды Толоконниковой, мимо него не проходят.

Случай Толоконниковой, по его словам, не уникальный: заключенные время от времени жалуются на условия содержания в колониях. «Где-то могут жаловаться на питание, где-то – на низкую оплату труда, где-то не хотят работать, где-то – соблюдать режим». Такие проблемы, заметил Рудый, чаще возникают в колониях общего режима. «Это, как правило, первоходы, они еще не знакомы с правилами игры, и многие из них воспринимают эти правила с протестом», – заявил он («первоходами» на тюремном жаргоне называют тех, кто оказался в местах лишения свободы впервые).

Определенная проблема по сумме зарплаты, которая выплачивается осужденным, тоже существует, подчеркнул чиновник. Для заключенных, рассказал он, предусмотрено два типа работ – в хозяйственно-лагерной обслуге, где установлена фиксированная зарплата, и она не ниже МРОТ. Второй тип – на производстве, где все зависит от того, выполняет ли заключенный норму, и от спроса на продукцию, которую он производит, будь то униформа для полицейских, матрешки или изделия из металла. 

«В ИК-14 я не был, я до Мордовии пока вообще не доехал. Но, исходя из того, что снимали наши сотрудники, это в целом неплохое учреждение. Традиционно лучшими всегда были мужские учреждения, мужчины сами себе что-то руками построить могут, но в ИК-14 в целом хорошие условия. Я посмотрел: даже отхожие места там приведены в соответствие с законодательством – есть кабинки, они разделены, и есть уже даже стульчаки», – рассказал Рудый о колонии, где отбывает срок Толоконникова.

ФСИН, по словам Анатолия Рудого, это не закрытая, а «даже чересчур открытая служба», работу которой нередко политизируют. «Офицеры, которые работают в исправительных учреждениях, испытывают много провокаций», – пожаловался он. Чтобы уберечь сотрудников от несправедливых обвинений, руководство старается выдавать каждому видеорегистратор. «Для меня все равны, но мы тоже люди, и когда мы принимаем осужденного, по которому может быть скандал, мы хотим его поместить в такое учреждение, по которому правозащитники не будут предъявлять нам претензий», – признался замглавы ФСИН.

Правозащитники, пояснил он, могут требовать смягчения условий для заключенных, потому что не несут персональной ответственности за происходящее в колонии. «Если кого-то изнасиловали или убили, мы отвечаем за это должностью, поэтому мы будем более жестко относиться к соблюдению режима. Когда мы дискутировали с правозащитниками, я говорил: давайте вы неделю поработаете начальником отряда, я посмотрю, как будет меняться ваше мировоззрение, и после этого мы с вами поговорим», – привел аргумент Рудый.

Вопрос, можно ли тех, кто сидит за ненасильственные преступления, не лишать свободы, чиновник назвал «дискуссионным» и «политическим». «Чем меньше осужденных будет в местах лишения свободы, тем нам проще», – заметил он, но тут же признался, что не понимает, что подразумевают под экономическими преступлениями. «Для меня мошенник, который обманывает людей, и люди потом оканчивают жизнь самоубийством, это преступник», – сказал он.

Примерно так же он отозвался и о политических заключенных. «Я не буду влезать в дискуссии, есть у нас политзаключенные или нет. Я не знаю статей, по которым сажали бы политзаключенных в нашей стране. Наверное, есть судебные ошибки, ошибки следствия, но основная масса заключенных – я вам гарантирую – это люди, которые совершили преступление», – уверенно заявил Рудый.

Сотрудники ФСИН иногда сами совершают преступления, увольняются и отправляются в тюрьму, с сожалением заметил чиновник, – чаще всего их ловят на взятках или на проносе запрещенных предметов. «Это недоработка воспитателей: у сотрудников нет чувства семьи», – уверен Рудый. Но спецтюрьмы для сотрудников правоохранительных органов, по его словам, ничем не лучше обычных. Атмосфера во ФСИН в целом довольно тяжелая, признал он: «Это не место, куда радостные люди приходят и работают, это скорбное место».

Самая сложная, по словам Анатолия Рудого, задача для руководителя ФСИН – подготовить сотрудников с правовой точки зрения, «чтобы они не боялись действовать жестко, когда имеют на это право». «Система была закрытой и вдруг стала открытой, и ребята расклеились от натиска», – пояснил он. «Когда я только пришел во ФСИН, я зашел в камеру, закрыл ее и представил, что я сам сижу здесь, – и я понял, что мне дико этого не хочется. Но поработав в этой системе, я понял: есть реальные урки. Для некоторых из них убить – как покушать сходить. Задайте себе вопрос: а хочу ли я, чтобы большинство этих людей оказалось на свободе?» – поинтересовался у журналистов замглавы ФСИН.