Георг Опиц. Казаки в Париже в 1814 году
В самом конце марта случился хоть и не круглый, а все-таки юбилей: 210 лет со дня вступления союзной армии под предводительством российского императора Александра Первого в Париж, покоренную столицу наполеоновской Франции.
А тут еще Эмманюэль Макрон, нынешний французский президент, начал грозить России, Анн Идальго, мэр Парижа, тоже позволила себе какие-то резкости. И конечно, французы получили достойный ответ. И Мария Захарова, официальная представительница МИД РФ, и разнокалиберные z-авторы из Telegram напомнили зарвавшимся галлам о славных победах русского оружия. Захарова, например, писала: «Мэра Парижа Анн Идальго и всю русофобскую прослойку нынешних французский властей от души с праздником! В свое время их предшественники не оценили миролюбия России и жестоко за это поплатились. Мы за мир и сотрудничество, но на равноправной основе. Мы высоко ценим наш уникальный опыт взаимодействия с Францией в лучших его проявлениях, но кто к нам сунется, тот…». А люди попроще и выражались, понятно, попроще.
И довольно часто записи их сопровождались веселыми картинками — русские казаки, чуть страшноватые, но вполне симпатичные, наслаждаются жизнью в Париже. Все работы — явно одного автора.
Больше скажем — все работы еще и сделаны были с натуры.
Немец в Париже
Довольно детально изучить казачьи досуги в капитулировавшей столице Наполеона мы сегодня можем благодаря немецкому художнику из Праги Георгу Эммануэлю Опицу. Мастер не то, чтобы выдающийся, совсем не из главных живописцев своего времени, но чтобы попасть в историю, иногда ведь достаточно просто оказаться в особом месте в нужное время. Как Опиц — в Париже.
Собирался стать юристом, однако увлекся рисованием, учился в Дрезденской академии художеств (а учил его, кстати, Джованни Казанова, брат того самого Джакомо Казановы, авантюриста, соблазнителя и автора умопомрачительных мемуаров). Рисовал на заказ портреты и уличные сценки, особой славы не снискал, но и не бедствовал.
Нет полной ясности с тем, как именно он попал в Париж в 1814-м, но попал — «в свите герцогини Курляндской». Сложность в том, что в Париже тогда было сразу несколько дам (естественно, родственниц), которых могли так титуловать. Но это для нашего рассказа не так уж важно. Опиц продолжил делать то же, что делал на австрийских курортах — зарисовывал уличные сценки. И главными его героями стали казаки.
Впрочем, они тогда для всего Парижа были героями, вызывая всеобщее любопытство.
