Российская власть задала новый стиль работы с молодежью – для уличной политики создают «Антимайдан». Это движение называет своей главной целью силовое противостояние оппозиции. Не хамство в интернете за государственные деньги, как это было в 2000-х, а драки и побои. Не тихий распил бюджетов, а формирование боевых отрядов. Вряд ли такое было бы возможно без событий на Украине: сейчас, на фоне ожесточенных боев где-нибудь под Донецком, крепкие парни в одинаковых шапочках, устраивающие погром в московском кафе, выглядят в глазах общественности почти что невинной шалостью. Их вообще можно поставить в один ряд: «Антимайдан», воюющих на Украине моторол и прочих «добровольцев». Все они – разновидность проправительственных вооруженных формирований или, как их часто называют, – парамилитарес.

В чужие 70-е

Российский пример использования парамилитарес необычен. Как правило, процесс «парамилитаризации» идет в обратном направлении: все начинается с агрессивных боевиков, а заканчивается интернет-войнушками. В Латинской Америке парамилитарес, как правило, появлялись, когда возникала задача подавить реальные террористические или сепаратистские движения, контролирующие один или несколько регионов страны. Так происходило в Колумбии и Чили, а за пределами континента – в Индонезии и Испании. После устранения угрозы боевики возвращались к нормальной жизни.

Использование парамилитарес редко заканчивалось чем-то хорошим как для страны, так и для политиков, которые делали на них ставку. Сотрудничество правительства с вооруженными и агрессивными людьми возможно лишь до тех пор, пока власти удовлетворяют требования группировок и помогают им находить финансирование. Как только правительство начинает мешать боевикам делать свои дела, они очень быстро превращаются во врагов, обвиняют официальные власти в «предательстве идеалов» и начинают либо воевать против них, либо искать нового хозяина.

Так случилось в Колумбии, где боевики-антикоммунисты из AUC (Autodefensas Unidas de Colombia), основной задачей которых была борьба с ультралевыми террористами из FARC и ELN, фактически начали выступать против президента-антикоммуниста Альваро Урибе. Произошло это потому, что он начал войну с любыми видами терроризма и бандитизма в Колумбии. 

Тренировочный лагерь Autodefensas Unidas de Colombia

Так же было и в Аргентине. Левые перонисты из организации Montoneros, после встречи с Пероном в 1972 году, заявили: «Наш Перон, за которого мы сражались, совершенно не соответствует реальному Перону. Мы поняли, что Перон – не тот, кто нам нужен… Его идеология не согласуется с нашей идеологией, потому что мы социалисты». После этого Montoneros перешли к тактике «террора против всех».

В Никарагуа в 1979 году произошел переворот, в результате которого к власти пришли сандинисты. Экономика страны и уровень жизни в результате их деятельности резко просели, и многие вчерашние революционные соратники, которых лидер переворота Даниэль Ортега целенаправленно выращивал по всей стране, влились в ряды Контрас и приняли участие в гражданской войне уже на стороне антикоммунистов.

Члены группировки Montoneros. На третьем снимке одна из самых массовых по количеству жертв акция Montoneros «Операция "Ковш"»

Неудивительно, что, когда к власти приходили прагматики и сторонники цивилизованного государственного устройства, они немедленно прекращали деятельность всех террористических группировок и старались всеми силами интегрировать их в гражданскую жизнь. К концу XX века эпоха парамилитарес в Латинской Америке в основном отошла в прошлое. Осталось несколько отсталых стран, где политическая жизнь застряла в стилистике 70-х годов, и правительства все еще прибегают к помощи криминальных боевиков для достижения своих целей. Но теперь эта старая латиноамериканская мода пришла в Россию.

Юные друзья Кристины

Здесь нет ничего удивительного. Владимир Путин во многом похож на типичного латиноамериканского диктатора, следующего доктрине «третьего пути». Наподобие Хуана Перона или Жетулиу Варгаса. Параллели легко обнаружить. Это и популизм, возрастающий по мере усиления изоляционистских и национал-патриотических настроений. И «управляемый национальный капитализм» с сильной протекционистской политикой в начале, который сменяется подчинением экономики госаппарату через систему лояльных госкорпораций. И сильная коррумпированная национальная олигархия. И высокий градус милитаристской и патриотической истерии в обществе. И принципиальная несменяемость власти при постоянной перетасовке не особо значимых политических фигур.

Для Аргентины особенно тяжелым стало развитие криминально-политического института парамилитарес после смерти Перона. Война между правыми и левыми перонистами шла в середине 70-х и продолжалась несколько лет. Правое крыло боевиков из Triple A, созданное «эзотерическим фашистом» Лопесом Регой и поддерживавшее президента Исабель Перон, пыталось выбить из страны левых сторонников Перона: Montoneros, Fuerzas Armadas Peronistas, Fuerzas Armadas Revolucionarias, Ejército Revolucionario del Pueblo и прочих. Левые, в свою очередь, стремились провести в стране революцию и установить диктатуру пролетариата, действуя в основном террористическими методами. На президентском посту тогда часто менялись разные люди из окружения Перона, а вместе с этими сменами статус «провластных парамилитарес» переходил от левых к правым и наоборот.

Так, во время краткого президентства Эктора Кампоры (1973) в фаворе оказались левые Montoneros, а после смены власти волну оседлали Triple A. Аргентина постепенно превращалась в failed state, в Буэнос-Айресе было опасно гулять по улицам. И социалистические, и фашистские парамилитарес регулярно похищали людей ради выкупа, убивали «неправильных» граждан, взрывали здания и поджигали «иностранные буржуазные» супермаркеты. В книге «Другая часть правды» Николаса Маркеса, видного аргентинского исследователя терроризма второй половины XX века, список убитых парамилитари-группировками только за период с 1973 по 1976 год занимает пятнадцать страниц мелким шрифтом. Среди убитых: туристы, рабочие, банкиры, военные, студенты, полицейские. 

Сейчас, когда в Аргентине у власти опять левые перонисты во главе с Кристиной Киршнер, они тоже не брезгуют помощью парамилитарес, хотя и в меньших масштабах. Например, в Аргентине действует массовое проправительственное молодежное движение La Campora, участники которого запугивают и избивают оппозиционеров и даже подозреваются в причастности к убийствам видных антикоррупционных деятелей, вроде прокурора Нисмана.

La Campora – это аргентинский аналог пионерии. Она была создана в 2003 году, когда к власти после тяжелейшего кризиса и дефолта 2001 года пришел левый перонист Нестор Киршнер. Название организации происходит от имени Эктора Кампоры, президента-перониста, который недолго правил страной в 1973 году. Он покровительствовал левому крылу перонистов и социалистическим организациям, поэтому его фамилию и выбрали для названия сегодняшнего движения.

Участники движения La Campora 

После Нестора Киршнера в 2007 году президентом стала его жена Кристина, при которой La Campora получила серьезное финансирование, монополию на воспитание молодежи и право на мелкоуголовные действия, вроде запугивания оппозиции и избиения несогласных с официальной линией партии. Участники La Campora крайне агрессивны, но зато они очень гибкие в вопросах идеологии, почти как у Оруэлла. Например, до недавнего времени они люто ненавидели Колумбию, называя ее марионеткой США. Клеймили при каждой возможности и, казалось, готовы были идти туда пешком в карательную экспедицию. Но как только колумбийский президент Мануэль Сантос стал налаживать отношения с Аргентиной и стал «другом Кристины», La Campora в один день развернулась на 180 градусов. «Евразия всегда дружила с Остазией», «Сантос наш друг, да здравствует Колумбия». 

Граффити в поддержку Кристины Киршнер

В свободное время члены La Campora агитируют за Кристину, расписывают стены зданий киршнеристскими граффити, оскорбляют оппозиционных политиков и занимаются политической активностью в интернете. Также они следят за тем, чтобы в школах и университетах не преподавалась никакая точка зрения, кроме провластной. В горячее время приходят на марши оппозиции, хотя на мероприятия, где их могут избить в ответ, стараются не соваться – они очень трусливы.

Чависты и моралисты

Клоны аргентинской La Campora существуют в других странах Латинской Америки с похожими левопопулистскими режимами: в Венесуэле, Никарагуа, Боливии. В Венесуэле действует централизованная организация «Молодежь Объединенной социалистической партии Венесуэлы», участники которой занимаются примерно тем же, чем и La Campora, только в более жесткой форме. Чавистские и мадуровские боевики уже не раз убивали и калечили членов оппозиции в драках. 

Поначалу «чавистская молодежь» ставила своей задачей только «изучать чавизм, распространять идеи боливарианской революции, осуществлять общественный контроль, быть авангардом Партии». Но когда «великий план» Чавеса – Мадуро довел богатейшую страну региона до тотальной нищеты и карточной системы, чавистская молодежь перешла к погромам и уличному террору. 

В Никарагуа действует «Сандинистская молодежь». Это чисто вождистское движение, как будто вышедшее из 30-х годов прошлого века. Целиком заточенная под Даниэля Ортегу пионерия, которая постоянно собирается на пикеты и славит вождя. Из-за низкого уровня интернет-активности, нищеты и монополии правящей партии на информацию протесты против Ортеги в Никарагуа не носят такого масштабного характера, как в Венесуэле или Боливии, поэтому «Сандинистская молодежь» может позволить себе посвящать основное время не проправительственной агитации, а дракам с оппозицией.

Члены боливийской группировки «Красные пончо»

В сегодняшней Боливии принято преследовать «агентов Запада, империалистов и капиталистов». В стране легализован детский труд, население живет в нищете, а наркокартели и парамилитарес чувствуют себя превосходно. Оппозиция разгромлена, а сторонники Моралеса из нацистской левоиндейской бригады «Красные пончо» режут головы живым собакам, чтобы «устрашить тех, кто пойдет против Папы Эво». «Красные пончо» – наиболее одиозный пример, но не единственный. В разных регионах страны действуют автономные группы проправительственных парамилитарес, задача которых – «защитить идеалы революции» и «не допустить распада страны».

Опыт Перу

Правые режимы в Латинской Америке тоже не брезгуют помощью парамилитарес. Например, в 90-е годы такими методами активно пользовался президент Перу Альберто Фухимори. Придя к власти в 1990 году, этнический японец Фухимори получил в наследство классический failed state. В результате бестолковых действий прежних администраций уровень бедности в стране вырос до 55%, членство Перу в МВФ и Всемирном банке было приостановлено, инфляция зашкаливала, а треть территории страны находилась под контролем боевиков из коммунистической партии Sendero Luminoso и Революционного движения имени Тупака Амару. Похищения людей, убийства, грабежи были нормой. В конце 80-х ультралевые даже напали на советское посольство, чтобы «наказать СССР за предательство международного рабочего движения и поставки оружия в Перу». За 1970–1980-е годы из Перу выехало в качестве беженцев около миллиона человек и эмигрировали еще семьсот тысяч; исследователи говорят о тридцати тысячах погибших в результате терактов.

Фухимори блестяще реализовал программу «шоковой терапии», разгромил террористическое подполье и вывел Перу в региональные лидеры по экономическому росту. Однако для победы над ультралевыми боевиками он решил прибегнуть к помощи парамилитарес. Еще до прихода Фухимори к власти администрация президента Алана Гарсиа использовала проправительственных боевиков для подавления коммунистов. Из этого не вышло ничего хорошего. Боевые отряды наподобие Comando Rodrigo Franco запугивали оппозицию и убивали левых деятелей, но подавить повстанцев не смогли. 

Акции в память жертв режима Альберто Фухимори. Экс-президент Перу Альберто Фухимори во время суда над ним. Фото: REUTERS

Фухимори подошел к вопросу более основательно. Правительство предприняло ряд мер для повышения уровня жизни бедноты, симпатизировавшей ультралевым; полицию и армию попытались очистить от коррупции. К созданию парамилитари-групп тоже подошли со всей ответственностью: в них входили профессиональные военные, которые действовали в тесной связи с полицией и разведкой. Однако это не помогло. Группа Колина, наиболее известный парамилитари-отряд Фухимори, оказалась замешана в массовых убийствах невинных людей, в том числе восьмилетнего ребенка.

После попыток остановить деятельность парамилитарес их взял под свой контроль Владимир Монтесинос – глава разведки, которому Фухимори передал огромные полномочия. Вышедший из-под контроля Монтесинос и его люди создали в едва оправившейся от кризисных 80-х стране правовой бардак. В результате режим Фухимори погряз в коррупции и рухнул, а сам президент оказался в тюрьме. Деятельность парамилитарес в стране с тех пор поугасла, однако есть признаки перехода вчерашних боевиков в националистический и нацистский сегмент политики.

Что потом

Победить такие системные проблемы государства, как терроризм, с помощью парамилитарес еще никому не удалось. Их может решить хорошо работающая и профессионально обученная полиция или армия, а не военизированные группировки патриотично настроенных фанатиков.

Политически проблема парамилитарес заключается в том, что их «некуда девать». Полностью интегрировать их в общество без последствий не удавалось почти никому. Что делать со всеми этими моторолами, «антифашистами», татуированными свастикой, бывшими боевиками, конформистами-нашистами, привыкшими получать деньги ни за что? Поддержка проправительственных молодежных организаций и парамилитарес бьет по новому поколению: молодые люди вырастают либо конформистами, заведомо согласными с любым действием государства, либо карикатурными радикалами, неспособными к нормальной жизни.

В целом парамилитарес – это опасное и неприятное явление для любого государства. Иногда участие неформальных боевых структур может обеспечить какой-то позитивный результат, но это бывает редко и в основном или совсем в молодых государствах, где идут антиколониальные процессы, или в странах, где разрушены общественные и государственные институты. В любом случае это явление более характерно для бедных и слаборазвитых стран, где к помощи ополченцев прибегают от большой нужды. Россия к таким странам не относится, однако власти зачем-то упорно тянут ее на дно, как будто стремясь доказать, что Россия – это действительно «бензоколонка», которую охраняет нанятая по случаю шпана.