REUTERS/Kevin Coombs

На ненавистном мне пятачке возле Centre Point – уже пару лет неудобно перегороженном строительными щитами и вечно забитом хаотичными толпами, что сливаются сюда и от злачного Soho, и от магазинной клоаки Oxford Street – молодой англичанин задумчиво говорит в телефон: «London is empty...». Лондон действительно непривычно пуст в эти дни, или во всяком случае, так он выглядит в «деревнях» – жилых районах второй-третьей зоны. Кажется, что долгие четырехдневные выходные, объявленные по случаю Diamond Jubilee – 60-летия правления королевы Елизаветы II – ее верные подданные не слишком патриотично потратили на то, чтобы по-быстрому сгонять в Испанию или на более солнечные острова. Впрочем, это обманчивое впечатление, верное, может быть, лишь для наших северных деревушек, насквозь буржуазных и умеренно-левацких. А настоящий английский народ в дни королевских свадеб, юбилеев и прочих монархических торжеств ночует на улицах и площадях, загодя занимая места с видом на королевскую семью и запасаясь не только попкорном, но и патриотической атрибутикой вроде флагов и шарфиков. «London is empty...» может означать, что в городе нет никого из своих, друзей и знакомых, «нашего круга». Лондон в эти дни запружен людьми – с субботы по вторник монархия отрабатывает деньги налогоплательщиков: запускает живописные, раззолоченные по красному лодочки по Темзе и суперджеты по небу, зажигает факелы, открывает концерты, молебны и приемы в садах, машет ручками разнообразных Виндзоров с балконов – и возбужденное зрелищами население с примкнувшими к нему туристами плещется морем по центру столицы. Дождевики с принтом Юнион Джек и аналогичные лосины, превращающие ноги школьниц и не очень школьниц в произведения слегка безумного супрематиста, огромные бутафорские цилиндры и флажки в виде рожек на голове и прочий жизнерадостный народный кич лишь слегка разбавляется каплями затертых твидовых пиджаков 60-летних англичан, и над всем этим звонко и отчетливо разносится могучая русская речь – это трое постсоветских мужиков у паба Молли отмечают монархический юбилей, облачившись британистее всех британцев в килты, носки и футболки все с тем же Джеком. Британская монархия – это северный карнавал, праздник для простого народа, излечение проказы возложением рук. Средний класс надевает слегка циничное выражение лица и пожимает плечами: Her Majesty's a pretty nice girl, but she doesn't have a lot to say. Ей нечего сказать.

Или все же есть, чего? Как сказало мне в свое время посещение Букингемского дворца, шокирующее в сравнении с русскими дворцами: монархия – это не обязательно чудовищная помпа, это может быть и тонкий вкус, и сдержанность, и домашний уют даже в открытом всему свету дворцово-государственном быту. Как еще больше сказала мне мартовская поездка в обычной электричке Лондон–Ноттингем, когда на той же электричке, как случайно оказалось, королева, герцог Эдинбургский и Кейт Миддлтон ехали в Лестер в рамках праздничного тура по поводу все того же Diamond Jubilee. Если бы я не прочитала потом в новостях, ни за что бы не подумала, что вокруг меня происходит какой-то пафосный королевский тур: никто не догадался перегородить весь вокзал, никто не позаботился о том, чтобы натыкать повсюду сотню-другую полицейских, никто не помешал мне бежать сломя голову к своему вагону, с чемоданом (а вдруг там бомба? а не обыскать ли?), и королева не опоздала ни на минуту, и электричка отправилась точно по расписанию, и все успели по своим делам. Но это мне, иностранке, регулярно стоящей в многочасовых пробках в перегороженной Москве, пропускающей кремлевских работников на «Майбахах» или что у них сейчас там круто, королева говорит, что может быть иначе, говорит о скромности, достоинстве и ответственности власти. Наверное, ироничным британцам, не идущим размахивать флажками на Трафальгарскую площадь, она тоже говорит о чем-то. Например, о том, что Британия – это общий для королевы и подданных семейный дом и сад, а не отданная на кратковременный откуп вотчина, от которой надо урвать побольше и побыстрее. Или о том, что история не заканчивается и государство – это не только чехарда правительств. Или о чем-то очень личном, что в силу самоиронии англичанин демонстрировать не станет. Разве что напоет, как Маккартни, торопливой почти скороговоркой: I want to tell her that I love her a lot, but I gotta get a bellyful of wine.