Чему Россия и Грузия могут поучиться у Южной Осетии

Прошедшие в Южной Осетии президентские выборы при любом результате окончательного подсчета голосов уже продемонстрировали удивительный (в какой-то степени даже завидный) плюрализм и политическую культуру осетинского общества. Причем, проявившуюся в условиях послевоенной консолидации и абсолютного единства мнений по стратегическому вопросу развития республики – ее полной независимости от Грузии. Сразу оговоримся, что грузинское население в выборах участия не принимало. Просто потому, что после войны 08.08.08 грузин в Южной Осетии практически не осталось, за исключением нескольких сот семей в отдаленном Лениногорском районе. По предварительным данным, в результате первого тура выборов ни один из кандидатов не набрал больше половины голосов избирателей. Во второй тур вышли бывший министр образования Южной Осетии Алла Джиоева и глава МЧС Анатолий Бибилов. Причем госпожа Джиоева даже опережает своего соперника. Факт удивительный. Причем не только и не столько потому, что в кавказском обществе женщина на выборах получает больше голосов, чем ее визави-мужчины. Гораздо существеннее, что госпожа Джиоева – представитель «внесистемной оппозиции» и «протестного электората», тогда как господин Бибилов является кандидатом власти. Его выдвижение – результат сложного компромисса между командой президента Кокойты и Кремлем. Изначально Эдуард Кокойты вообще не хотел уходить со своего поста в нынешнем году. Его окружение разрабатывало множество сценариев. В том числе, внесение изменений в конституцию и снятие ограничений в два президентских срока. Однако Москва неожиданно для многих выступила с резким демаршем: глава президентской администрации Сергей Нарышкин заявил, что российское руководство не поддержит изменение конституции Южной Осетии.

Сама по себе такая реакция на предвыборные дела в крошечной кавказской республике стало очередным свидетельством того, насколько внимательно в Кремле относятся к любым прецедентам, способным хотя бы косвенно повлиять на оригинальную систему периодической сменяемости власти, выстраиваемую «тандемом». Но мало кто в Москве (тем более в Тбилиси) мог предположить, что осетины вообще поломают концепцию «управляемой демократии» и в первом туре выборов проголосуют за оппозиционного кандидата – Аллу Джиоеву, которую поддержали два заклятых врага Эдуарда Кокойты: бывший министр обороны Анатолий Баранкевич и главный тренер сборной России по борьбе Джамбулат Тедеев. Их клинч с нынешним (уже, по сути, бывшим) руководителем Южной Осетии недавно чуть было не вылился в стрельбу в центре Цхинвали. Кокойты сумел помешать Тедееву участвовать в выборах, сославшись на то, что последние годы он жил в России, а не на родине предков (то есть, используя против оппонента чисто «совковые» технологии), но не смог ничего противопоставить воле и способности общества по выдвижению реальной альтернативы! И даже если Анатолий Бибилов все-таки получит победу во втором туре, политическое поражение президента Кокойты уже состоялось (ведь он явно рассчитывал на безоговорочную победу «своего» кандидата), что вовсе не равнозначно поражению Осетинской Демократии – в данном случае с большой буквы и без всяких кавычек. Выбор осетин кажется нелогичным, если рассуждать в привычной советской парадигме. Действительно: именно Эдуард Кокойты, возглавив республику в 2001 году, целенаправленно, планомерно, но неуклонно, вел Южную Осетию к полной независимости от Грузии, в конце концов, добившись реального отделения в результате пятидневной войны 2008 года. Не будем лукавить в рамках ложно понятой политкорректности и признаем, что этнические чистки грузинского населения тоже вряд ли негативно повлияли на его рейтинг среди соотечественников. Но на первых же послевоенных выборах, осетины все-таки «прокатили» и «президента-победителя», и его ставленника. Как ни парадоксально, это решение свидетельствует о беспрецедентной консолидированности осетинского общества по главному вопросу (независимости от Грузии), а не о ее раздробленности и «брожении умов». Пусть никто не сердится на аналогию, но почти так же англичане «прокатили» на первых же послевоенных выборах великого Уинстона Черчилля, по сути, спасшего Великобританию. В России последние выборы с реальным шансом альтернативного кандидата были аж в 1996 году. А в Грузии таких выборов не было ни разу после обретения независимости: в 1991 году Звиад Гамсахурдия набрал 87% голосов, Эдуард Шеварднадзе в 1992-м – 90%, а Михаил Саакашвили в 2004 – 96%! Тотальная поддержка в данном случае свидетельствует не о консолидированности нации, а наоборот – об отсутствии единства по фундаментальным общественным ценностям. Иначе общество было бы способно выдвигать персональные альтернативы в рамках единой концепции развития страны. Но поскольку такого единства нет – общество проявляет слабость, и власть, как следствие, получает возможность манипулировать электоратом и с помощью пропаганды, и с использованием административного ресурса. В итоге получаем наглядный пример удивительного парадокса постсоветской действительности: чем более консолидировано общество вокруг главной ценности, тем более возможен и вероятен политический плюрализм и альтернативность, в том числе в процессе выборов и передачи власти. Ведь и в Абхазии уже много лет наблюдается удивительная для постсоветского пространства демократия на выборах. Результаты первого тура выборов в Южной Осетии, кроме всего прочего, показали, что, как это ни печально для Грузии и для меня лично, уход Эдуарда Кокойты мало что изменит с точки зрения возвращения Южной Осетии в состав грузинского государства. Оказалось (вернее, подтвердилось), что какой бы значимой фигурой не был Кокойты с точки зрения осетинского сепаратизма, суть проблемы была не в нем, а в консолидированности осетинского общества вокруг этой идеи. О шансах Грузии и возможности сделки с Москвой по осетинскому вопросу можно было бы говорить лишь в том случае, если бы по вполне советской (в том числе, российской и грузинской) традиции, ставленник Кремля и президента Кокойты триумфально победил в первом же туре, набрав если не 90, то хотя бы 70% голосов. Но, поддержав в первом туре их соперника, осетины продемонстрировали, что не боятся альтернатив на уровне личностей, а недоверие конкретной власти вовсе не мешает им оставаться едиными вокруг общенациональных идей и ценностей. Теперь и в консолидированность грузинского общества вокруг основных национальных ценностей я поверю только тогда и после того, когда и если в моей стране тоже состоится второй тур президентских выборов.