В дни до и после приговора Pussy Riot политологи и аналитики позабыли о мировых проблемах и нуждах собственной страны. Миллионы увлеченных людей пересматривали вывешенные в интернете ролики: вот здесь они пляшут и поют, а здесь – групповуха в Зоологическом музее. Обычно за такими развлечениями ходят на порнографические сайты, но это ведь неприлично. А тут можно получить те же впечатления, но в рамках общественно-политического дискурса. Сразу вслед за приговором послышались голоса о том, что только в России суд мог приговорить к двум годам заключения за подобную выходку. Это утверждение неверно. В Иране и Саудовской Аравии людей казнят ежегодно по решению тамошних судов за различные проявления инакомыслия. Но понятно, что Россия себя ими не меряет. А чем меряет? Например, нашим Израилем. Президент России Путин, отвечая на вопрос о Pussy Riot, недавно обратился именно к израильским реалиям: «Я думаю, что если бы девушки были бы, скажем, в Израиле и осквернили бы что-то в Израиле – вы, наверное, многие знаете, что там есть довольно крепкие ребята – так бы просто им оттуда не уехать». Однако выходит, что Путин думал о нас слишком хорошо. Всего полтора месяца назад одна воинствующая феминистка облачилась в традиционный мужской молитвенный покров (талит) и ворвалась в мужское молитвенное отделение возле иерусалимской Стены Плача. Она была встречена возмущенными окриками, но никто не поднял на нее руки. Израильская полиция задержала ее, но вскоре отпустила без предъявления обвинений. Вопреки приятным представлениям, в Израиле относятся в высшей степени толерантно к оскорблению чувств еврейского большинства. Известный левый радикал и скульптор Игаль Томаркин выставил как-то на центральной площади Тель-Авива свиную голову, на которую он публично возложил ермолку и филактерии. Полиция даже не вызвала его на допрос. Однако это было про евреев и для евреев. Нет сомнения, что в случае аналогичного глумления над мусульманской символикой он был бы сурово наказан. В еврейском государстве власти карают особо сурово тех, кто пытается оскорбить чувства мусульман. Так в 1997 году суд приговорил художницу из Екатеринбурга Татьяну Соскину к двум годам тюремного заключения за изготовление карикатур на пророка Мухаммеда, которые она расклеивала в арабской части Хеврона. Ее арестовали, не выпускали под залог до суда, а потом отказали в досрочном освобождении. За два года до Соскиной был приговорен к двухлетнему сроку раввин Идо Эльба, опубликовавший эссе, содержавшее призывы к коллективному наказанию арабов за террор – то есть не только террористов, а, так сказать, нацию в совокупности. В тюрьму на 4 месяца был отправлен Биньямин Кахане (сын известного раввина Меира Кахане) за распространение листовок с призывом к правительству Израиля бомбить селение Ум Эль-Фахм после того, как оттуда вышла группа террористов. Такой же срок тюремного заключения получили авторы апологетической книги памяти Баруха Гольдштейна, расстрелявшего 28 арабов на могиле Авраама в Хевроне. Особо следует отметить политику властей Израиля по отношению к евреям на Храмовой горе в Иерусалиме. Мусульмане пользуются там особыми привилегиями, христианам разрешен доступ в определенные часы и им разрешена там молитва. Евреев тоже пускают только в определенное время, но молиться им категорически запрещено, так как это вызывает раздражение у мусульман и может привести к беспорядкам. В Израиле были десятки судебных разбирательств в связи с попытками правых активистов нарушить дискриминационную практику. Некоторые отделались условным наказанием, а некоторых отправили на перевоспитание в тюрьму. Логика израильских властей такова: сами мы – высокоразвитое демократическое общество, поэтому можем следовать американскому примеру, когда речь идет о подстрекательстве против нас и оскорблении наших религиозных чувств. Но аналогичное поведение по отношению к арабскому меньшинству может спровоцировать массовые беспорядки, и лучше перестраховаться. Так или иначе, двухлетний тюремный срок за публичное оскорбление чувств верующих посредством хулиганских действий не является эксклюзивным российским явлением. Другое дело, что в Израиле его применяют не в отношении тех, кто покусился на религию государствообразующего большинства, а в отношении религий меньшинств. А вообще в мире всякое бывает. В Англии суд приговорил приемного сына гитариста группы «Пинк флойд» Чарли Гилмора к 16 месяцам тюрьмы за осквернение британского флага. В не менее демократичной Франции суд признал виновным еврейского журналиста Эрика Земура в «подстрекательстве и разжигании расовой ненависти» за то, что в одной из своих публикаций он привел данные о том, что иммигранты составили большинство обитателей французских тюрем. В противовес этим фактам можно привести полное невмешательство властей других европейских стран – как в случае с карикатурами на Мухаммеда. Можно сказать, что ограничения на свободу протеста существуют во всех странах, но степень строгости наказания часто зависит от политической ситуации и общественной атмосферы. Исключение составляют США, где принцип свободы слова гордо возносится над принципом общественного интереса. Самым вопиющим примером американской толерантности считается подтвержденное всеми судебными инстанциями право неонацистской партии провести марш в еврейском квартале Чикаго в 80-х гг. Право на шествие со свастиками отстаивало известнейшее американское «Объединение за права человека». Эта юридическая практика уживается в США с тюрьмой Гуантанамо и другими внесудебными тюрьмами, где применяются допросы с пристрастием. Можно предположить, что в большинстве демократических стран с девушками, станцевавшими в церкви, поступили бы гораздо мягче. Зато им, скорее всего, не сошла бы с рук оргия в музее. Молодое постсоветское российское правосудие, видимо, еще не выработало последовательной линии. Полиция и прокуратура никак не отреагировали на публичное вагинальное шоу в супермаркете, они не обратили внимания на балерин с балерунами в Зоологическом музее. Этим самым они продемонстрировали свою приверженность американскому подходу к вопросам свободы протеста. Поэтому нынешний суровый приговор Pussy Riot определенно противоречит предшествовавшей юридической линии. Несомненно, суд должен был принять это в расчет.