Бенхамин Медрано
Масштабы деятельности открытых геев в политике остаются на удивление ограниченными даже в прогрессивной и корректной Западной Европе. Сколько уже десятилетий прошло со времен сексуальной революции, а европейские политики-геи до сих пор продолжают выступать всего в двух амплуа: это или мэр какой-нибудь столицы, которой очень хочется козырнуть своей продвинутостью, или невнятный функционер на вторых ролях у социалистов, поставленный там, чтобы не потерять голоса ЛГБТ-активистов. Все выглядит так, как будто ориентация изначально обрекает европейских геев на лево-зеленые убеждения и убивает в них всякую способность говорить о чем-нибудь другом, кроме легализации однополых браков, однополых усыновлений и прочего однополого добра, которое никаким боком не касается более 90% избирателей.
К счастью, многолетняя сытость обострила у европейцев чувство гуманизма, и они готовы переживать за легализацию однополых браков, даже если их лично эта проблема никак не задевает. Поэтому у европейских политиков-геев есть возможность попасть на какой-нибудь государственный пост, хотя все равно это почти всегда происходит не напрямую, а через партийные списки, коалиции и прочее пропорциональное представительство. Если все так непросто даже в Западной Европе, то что же тогда делать открытым геям в политике третьего мира, где и без всякого консерватизма и религиозности у людей столько собственных проблем, что на переживания о судьбах геев сил уже не остается?
Ответ есть у мексиканца Бенхамина Медрано, который на днях вступил в должность мэра города Фреснийо. Фреснийо – это не какой-нибудь богатый пригород столицы, а крупнейший город штата Сакатекас с населением 230 тысяч человек. Мэр там избирается жителями, а значит, мексиканца Медрано теперь вполне можно считать самым успешным открытым геем в политике за пределами развитых стран. Открытые геи-депутаты иногда попадаются и в других государствах Латинской Америки, но избираемый мэр регионального центра – это все-таки штука более серьезная.
Шахтерский гей-парад
Конечно, хоть Мексика и не тянет на развитую страну почти по всем направлениям, по уровню гомофобии она далеко не Армения. Там давно нет никаких дискриминирующих геев законов, а вместо них, наоборот, есть специальный закон, запрещающий дискриминацию по сексуальной ориентации. В столице и других крупных городах Мексики время от времени случаются гей-парады, а за последние несколько лет в столичном Мехико и еще паре небольших прибрежно-курортных штатов даже легализовали однополые браки.
Но столица и курорты – это одно, а вся остальная Мексика – совсем другое. И в области гомофобии тоже. Несмотря на победы света разума в отдельных районах страны, абсолютное большинство мексиканцев остаются людьми консервативными, религиозными и не особенно образованными. Легализацию однополых браков поддерживают всего 22% мексиканцев, и, в то время как в столице разрешают даже однополые усыновления, в провинции местные власти готовы позакрывать гей-клубы как угрозу семейно-католическим ценностям.
Именно в такой провинции и выиграл выборы Медрано. Штат Сакатекас – это внутренняя шахтерско-крестьянская Мексика, далекая и от богатой столицы, и от развращенных туристическими деньгами курортов. И тем не менее, получилось так, что именно в Сакатекасе был избран первый в Мексике мэр – открытый гей. Ну, это как если бы первого мэра-гея в России выбрали не в Гагаринском районе Москвы, а где-нибудь в Новокузнецке или Кемерово.
Разум не может сразу переварить такой контраст и пытается отыскать какое-нибудь рациональное объяснение успеху Медрано. Все-таки Мексика не Швейцария, и, возможно, власти просто настолько сильно надавили админресурсом, что жители Фреснийо могли выбрать себе мэром не то что гея, а даже глухонемого паралитика. Версия убедительная, но конкретно в этом случае не работает. Медрано действительно баллотировался от правящей Институционно-революционной партии, которая недавно снова вернулась к власти после 12 лет в оппозиции. Но на выборах ему противостояли люди гораздо более влиятельные – клан Монреаль, местные касики, которые заправляют всем в штате Сакатекас с середины 90-х годов. И административные возможности у них были ничуть не меньшие. То есть гей Медрано не просто выиграл мэрские выборы в мексиканском Кемерово, он их выиграл у родного младшего брата Амана Тулеева.
Ни слова о браках
В чем же тогда дело? В том, что Медрано хоть и не скрывал своей сексуальной ориентации, но нарушил все привычные правила поведения геев в политике. Прежде всего он не стал баллотироваться в мэры от левых, среди которых крутятся все сколько-нибудь известные мексиканские политики-геи. Он предпочел прагматично-центристскую Институционно-революционную партию.
Дальше – воображение поражает его программа. Там нет ни гей-браков, ни гей-парадов, ни однополого усыновления. Даже борьбы с гомофобией нет. Вместо этого идут скучнейшие вещи про безопасность, про качество социальных услуг, про борьбу с наркоторговлей. Изумленные журналисты спрашивали у Медрано: как же так, вы открытый гей, а сами ни слова про однополые браки, почему? На что будущий мэр отвечал, что он, конечно же, за гей-браки и против гомофобии, но сейчас есть проблемы поважнее. Каждый месяц во Френсийо, городе на 230 тысяч человек, в криминальных разборках гибнет по 50–60 жителей. И совершенно естественно, что всех жителей города, в том числе и самого Медрано, эта проблема волнует гораздо больше, чем легализация однополых браков.
А еще Медрано заявил совершенно невозможную для политика-гея вещь. Он признал, что геи – это далеко не самая угнетаемая часть мексиканского общества. Да, по его словам, Мексика – страна довольно гомофобная, есть куча случаев дискриминации, есть преступления из ненависти. Но в целом в Мексике хватает социальных групп, которым живется гораздо тяжелее, чем геям. И какие-нибудь бедные крестьяне или матери-одиночки нуждаются в государственной поддержке гораздо больше, чем геи – в срочной легализации однополых браков.
То есть провинциальный мексиканский политик Медрано сумел сделать то, что никак не получается у большинства европейских политиков-геев. Он убедил своих не особо образованных и не особо благополучных избирателей, что гомосексуализм – это совсем не идеология, не склад ума и не тип личности. Это мелкая характеристика, которая не предопределяет в человеке ничего, кроме выбора партнера. А раз выбор партнера никак не влияет на его исполнение обязанностей мэра, то жители Френсийо при голосовании могут не обращать внимания на сексуальную ориентацию кандидатов. Они так и сделали и выбрали Медрано.
Если Медрано покажет себя успешным мэром, то через несколько лет вопрос о легализации однополых браков решится сам собой, без всякой специальной борьбы со стереотипами. Жители Фреснийо сами увидят, что вот их городом руководит гей, и руководит гораздо лучше, чем его гетеросексуальные предшественники. И вообще он достойный человек, поэтому зачем лишать его права на нормальную семейную жизнь? Пусть себе заключает брак, с кем хочет, и спокойно усыновляет детей – кому от этого хуже?
Удивительно, что российские ЛГБТ-активисты, в отличие от мексиканца Медрано, пока не в состоянии построить такую простую логическую цепочку. Заявляя, что их цель – доказать, что геи такие же люди, как и остальные, они идут к ней с помощью методов, которые демонстрируют ровно противоположное. Первым делом бросаются требовать себе кучу специальных прав: специальных однополых браков, специального однополого усыновления, специальных гей-парадов в центре города. Давайте, предоставляйте нам все эти специальные радости, чтобы мы могли быть, как все.
Но ведь по логике порядок действий должен быть ровно противоположным. Сначала должны появиться ЛГБТ-активисты, которые будут вести себя не как агрессивные фанатики-мономаны, одержимые идеей гей-браков, а как адекватные нормальные люди. От всех остальных их будет отличать только то, что они открыто признают свою гомосексуальность. И тогда очень скоро проблема гомофобии решится сама собой. Не понадобится специальных парадов, общественных организаций и политических движений. Обществу и так станет очевидно, что право заключать однополые браки – никакое не особенное, а совершенно естественное, и нет никакого смысла его специально запрещать.