Почему Первая мировая война опять делит Боснию

На Балканах отмечают столетие Первой мировой войны. Начали в Сараево, по просьбе Европейского союза, пожелавшего направить из боснийской столицы, где 28 июня 1914 года был убит наследник австрийского престола Франц Фердинанд, «послание мира». Это послание обошлось европейским налогоплательщикам в два миллиона евро, но деньги оказались потрачены впустую. Даже через сто лет после начала Первой мировой войны балканские народы все равно не захотели мириться. Осыпав друг друга привычными обвинениями и, как обычно, не договорившись ни о чем, они разошлись по разным углам праздновать свои отдельные годовщины в соответствии со своим собственным толкованием мировой истории.

Всего лишь хостел

В день столетия cараевского выстрела здесь надеялись увидеть Ангелу Меркель и Франсуа Олланда, но у руководителей Германии и Франции была своя программа. В боснийскую столицу приехал только внук последнего австрийского императора и балканские лидеры. Из стран Евросоюза на высшем уровне была представлена лишь Австрия (полный список приглашенных здесь). Гостей принимали в сараевской ратуше, которую считают одним из самых красивых зданий распавшейся империи. Как и многие объекты на Балканах после череды конфликтов 1990-х годов, ее отреставрировали на деньги ЕС.

Как раз отсюда 28 июня 1914 года в свой последний путь отправились Франц Фердинанд и его супруга София, прибывшие в Боснию на военные маневры. Чета намеревалась досрочно покинуть Сараево после первого неудачного покушения, когда они лишь чудом остались живы: брошенная граната отскочила от откидного верха машины, в которой они находились, и взорвалась рядом со следующим автомобилем, ранив 20 человек. Фердинанд, взбешенный нападением, после посещения ратуши отменил дальнейшую программу, но пожелал навестить в госпитале пострадавших офицеров. Опасаясь заговорщиков, кортеж решили направить вдоль набережной, минуя центр города. Однако водитель Фердинанда, не знавший об этом решении, повернул направо. Стоявший на перекрестке Гаврило Принцип в упор застрелил эрцгерцога и его беременную супругу...

В эти дни на углу дома, где прозвучали роковые выстрелы, послужившие поводом к мировой войне, можно увидеть цветы и свечи. Цветы кладут под мемориальной доской с надписью: «На этом месте 28 июня 1914 года Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда и его супругу Софию». За последние сто лет эта надпись неоднократно менялась – вместе с содержанием учебников истории и идеологическими колебаниями на югославском и постъюгославском пространстве.

В доме расположен музей с экспозицией, посвященной австро-венгерскому периоду. На входе – плита со следами Принципа. На стене – краткий курс истории 1878–1918 годов, когда Босния и Герцеговина была в составе Австро-Венгрии. По телевизору крутят кадры из фильма «Sarajevski atentat» 1975 года. Среди экспонатов – фотографии, книги и предметы быта тех лет, куклы Фердинанда и Софии, оружие и документы, связанные с процессом над заговорщиками из организации «Млада Босна». У входа припаркован «старинный» автомобиль – копия машины, в которой Фердинанд и София путешествовали по Сараево. Машина принадлежит некоему Эди Капетановичу, который сделал ее специально к столетию Первой мировой войны. Его сын Амер в костюме эрцгерцога охотно фотографируется с туристами.

Хотя в целом образ наследника австрийского престола в Сараево эксплуатируют гораздо реже, чем можно было ожидать. Здесь есть хостел Franz Ferdinand и чайный магазин Franz & Sophie, да и все, пожалуй. Похоже, сараевские предприниматели не полагаются на знание исторических фактов широкими массами и не надеются извлечь из этого выгоду. Зато для местных политиков историческая безграмотность – вещь полезная: сараевское убийство и его последствия стали для них поводом выяснить отношения в год выборов. Для массового избирателя уже давно подготовлены простые ответы на сложные вопросы. Одни пытаются внушать, что Гаврило Принцип – настоящий сербский герой, защитник отечества и почти что ангел. Другие утверждают, что он не только террорист, но и праотец самого бен Ладена.

Фашизм, реваншизм и бен Ладен

Кому война, а кому мать родна – в ход идет произвольное толкование фактов и откровенный вымысел. Ловчее других с историей обращается лидер боснийских сербов Милорад Додик. Открывая памятник Принципу в Восточном Сараево, Додик все свел к тому, что в войне 1990-х «у сербов отобрали квартиры, имущество и историю», что населяющие Боснию народы «никогда не были на одной стороне», а саму ее «от распада силой удерживает международное сообщество». «У нас есть Сербская Республика, и мы продолжим, основываясь на идеях свободы Гаврилы Принципа, укреплять нашу автономию вплоть до независимости», – пообещал лидер боснийских сербов.

При чем тут, казалось бы, Принцип, боровшийся с австро-венгерской оккупацией бок о бок с мусульманами и хорватами и не замеченный в пропаганде ненависти к ним? Да ни при чем. Для Додика, продолжающего терять популярность, любое мероприятие – это предвыборный митинг, набор обвинений и обещаний у него стандартный и от сути юбилея почти не зависит. Идею неизбежности распада Боснии и Герцеговины и несовместимости живущих здесь народов он развивал день спустя в «Каменном городе» Эмира Кустурицы (в Вишеграде), где руководство боснийских сербов и лидеры Сербии устроили отдельный праздник, демонстративно отделившись от торжеств в Сараево.

Столетие Первой мировой как нельзя лучше совпало с презентацией очередного проекта Кустурицы. Сербский режиссер, все больше интересующийся политикой и бюджетными деньгами, три года строил свой культурно-коммерческий объект, который должен стать декорацией к его будущему фильму по роману нобелевского лауреата Иво Андрича «Мост на Дрине». Каменград (или Андричград), возведенный возле легендарного каменного моста, по оценкам Кустурицы, будут ежегодно посещать 200–300 тысяч туристов. Так что проведение в Вишеграде сербских торжеств по случаю столетия сараевского выстрела должно сработать лучше любой рекламы.

Церемония, посвященная столетию убийства эрцгерцога Франца Фердинанда. Фото: Reuters / Dado Ruvic

Амбициям Додика и Кустурицы подыграл и премьер Сербии Вучич. Свой отказ ехать в боснийскую столицу он объяснил нежеланием стоять рядом с табличкой, на которой сербский народ назван «фашистским агрессором». Сербскому премьеру надо отдать должное – он соврал. Такой таблички в Сараево нет, есть другая. При входе в здание ратуши написано: «На этом месте сербские преступники в ночь с 25 на 26 августа 1992 года подожгли национальную и университетскую библиотеку Боснии и Герцеговины. В огне погибло более двух миллионов книг, журналов и документов». Эта надпись хорошо известна на Балканах, и вряд ли Вучич не знает, что речи о фашизме тут не идет. Но у бывшего радикального националиста, а ныне «убежденного европейца» Вучича хорошо развит нюх. Как показывает современная история, неожиданно вброшенное слово «фашист» помогает мобилизовать массы и углубить раскол там, где это необходимо.

Сараевский выстрел, как и многие важные события в балканской истории, выпал на Видовдан – главный сербский праздник, неотъемлемой частью которого стало возвеличивание «сербской истории» и «сербских героев». Торжества, которые устраивают сербские политики по обе стороны Дрины с намеками на перекройку границ, традиционно напрягают сараевскую элиту. В этой политической игре многие видят признаки возвращения к «великосербскому проекту», вспоминая, что на 28 июня пришлось не только убийство Фердинанда, но и гораздо более близкое к нынешним поколениям выступление Слободана Милошевича 1989 года, в 600-ю годовщину битвы на Косовом поле, когда он пообещал сербам «новые сражения» и сдержал обещание.

Поэтому в эти дни политики в Сараево (как и их сербские оппоненты), говоря о Первой мировой, постоянно возвращаются к событиям 1990-х годов. Один из лидеров боснийских мусульман Бакир Изетбегович после концерта Венского оркестра счел нужным напомнить о «варварских нападениях» на Сараево двадцатилетней давности. Образ сербов-«варваров» воскрешает прежние страхи. Оправданы эти страхи сегодня или нет, вопрос спорный, но здесь политикам проще работать именно с такими образами.

Босния остается разделенной по этно-конфессиональному признаку уже 20 лет, ее государственные институты неэффективны, а экономика пребывает в полуразрушенном состоянии. Но это еще не означает, что страна, в умиротворение которой вложены миллиарды западных денег, находится на грани распада и нового конфликта. Ставка на ускорение интеграции в Европейский союз пока не срабатывает. Этот процесс находится в тупике из-за неспособности местных лидеров договориться о реформе Конституции и изменении дискриминационного избирательного законодательства. По большому счету, местным политическим элитам, питающимся за счет национальной розни и искусственных страхов, европейские законы не очень-то и нужны. Поэтому послание Европы о том, что «столетие войн должно смениться столетием мира», в боснийском случае требует уточнения. Здесь и далее будет сохраняться ситуация «ни войны, ни мира».