Призраки бродят | В будущее с хвостом
Все счастливые страны счастливы одинаково, а Мальта счастлива по-своему. Здесь до сих пор никто не разводился. Жениться – пожалуйста, а разводиться – ни-ни, едина плоть, человек да не разрушает, а жена да боится своего мужа. Но любому счастью приходит конец: не все коту масленица, козе – троица, а корове – Новый год. В общем, собаке – собачья смерть: в субботу на Мальте прошел референдум о разрешении разводов. Потому что разводов не было, а желающие развестись были. Как во времена Анны Карениной. Хоть под поезд. Только железной дороги на Мальте тоже нет.
Поэтому живут, как получится. Как сказала одна мальтийка: «Я слишком взрослая, чтобы иметь бойфренда, а партнеры у меня по бизнесу, поэтому я называю его просто «мой Петер». Когда-то в прошлой жизни ее Петер был женат. Часть мальтийских политиков оказались в таком же положении и пробили референдум о легализации разводов.
В дискуссии приняли участие лучшие интеллектуальные силы общества, и не только. В приходах обещают отлучить от причастия тех, кто проголосует за. А не сознаться нельзя – исповедь. Мальтийский мистик Ангелик Каруана сообщил, что ему явилась Богородица и попросила призвать голосовать против разрешения разводов. Мадонна также передала свое мнение через министра финансов Мальты Тонио Фенеха. Общаясь с министром, Дева Мария, в частности, заявила: «Я плачу о мальтийцах. Да, мои дети. Причина этого в том, что вы пытаетесь разрушить единство семьи». Министр не стал укрывать эту важную информацию от общественности. На Мальте пора вводить новую государственную должность: наряду со спикером правительства – спикер Богородицы, может быть, понадобятся и отдельные спикеры для популярных святых. Сторонники разводов победили с результатом 52%.
А вы думали, нет разводов – это об Иране? В Иране-то есть. Это, оказывается, в Евросоюзе есть не везде. Европа вам чересчур мягкая попалась. Да вы просто не туда жмете. Кремень. Алмаз. Железный Феникс из пепла.
Мальта, конечно, страна очень особенная – форпост христианства на пути к исламской северной Африке. Поэтому религиозна, как две Польши. Язык – арабский, но записанный латинскими буквами и набитый итальянскими словами. Посмотрите на этот заголовок из газеты и вы все поймете: L-Arcisqof wiegħed kampanja mingħajr kruċjati. Вернее, ничего не поймете, кроме итальянских заимствований.
Но дело не в одной Мальте. Европа и в целом развитый мир представляются нам сплошной территорией прогресса, к которой мы не относимся, потому что безнадежно отстали, потому что там ипотека под 4%, однополые союзы и честные полицейские, а у нас – люди с песьими головами.
А Европа-то полна атавизмов, там тоже бродят свои хвостатые мужчины и бородатые женщины, или бродили буквально вчера. На Мальте не было разводов. Завтра они будут, и какие крупные. Но вчера их не было даже по три.
Глядя на современный развитый мир, дивный и новый, мы можем не догадываться, сколько в нем удивительно старого. В нескольких штатах США супружеская измена до сих пор записана в кодексах как уголовное преступление. В Висконсине оно числится среди особо тяжких. Наказание варьирует: от пожизненного заключения в Мичигане до штрафа в $10 в Мэриленде. Дела по этой статье периодически происходят, последний случай, который я нашел, – в 2004 году в штате Виргиния, где бывший адвокат Джон Башей (66 лет) оказался в суде по иску любовницы (53 года), с которой решил расстаться. Любовница заявила на него в полицию: как женщине честной и незамужней ей ничего не грозило.
Но это ей просто повезло. В Японии до 1947 года наказывали за прелюбодеяние даже незамужних женщин: секс мог быть только во время брака, а не до, не после и не вместо. О замужних и говорить нечего. В большинстве европейских стран адюльтер более неподсуден, но в некоторых католических и средиземноморских – только со второй половины ХХ века. А вот в передовой Южной Корее – подсуден до сих пор.
В десяти штатах США секс до брака формально до сих пор является нарушением закона. Правоприменение само собой сошло на нет, но рецидивы случаются: последний – в Джорджии в 2003 году. В Техасе верховный суд штата декриминализировал гомосексуальность тоже в 2003 году – на 10 лет позже, чем в России. В 2006 году это произошло в Румынии: на следующий год ей надо было вступать в Евросоюз.
В Европе ребенок имеет право на юридическую защиту даже от домашних телесных наказаний. Однако в Великобритании телесные наказания в государственных школах были запрещены только в 1987 году, а в частных – и вовсе в 1999 г. (Англия), 2000-м (Шотландия и Уэльс), 2003-м (Северная Ирландия). Причем под ними понимался не подзатыльник в сердцах, а прозрачная процедура: специальной розгой из арсенала в учительской – по рукам старшим и по заду со спущенными штанами – младшим. В США в 19 южных штатах телесное наказание в школах не запрещено и применяется, хотя все реже. То же самое – в Южной Корее. Ох уж этот мне юг. Зато в Англии до сих пор есть наследственные депутаты парламента.
В греческой конституции сразу в третьей статье – а чего тянуть? – записано, что преобладающей религией в Греции является восточная православная христианская церковь. И в той же статье, в параграфе 3 – что текст Священного писания неизменен и официальный перевод его на другой язык запрещен. Как апостолы написали на древнегреческом, так и читайте. Что непонятно – батюшка объяснит, когда сам поймет.
Это сейчас над должницей-Грецией принято смеяться, но Россия сама недавно была безнадежным должником, а греческий ВВП на душу населения ($30 000) Путин обещал нам через 10 лет после удвоения нашего ВВП. Не говоря уже о том, что парламент и демократия там – с 1849 года. И та же Греция декриминализировала гомосексуальные отношения в 1951 г. – на 10 лет раньше, чем самый прогрессивный штат США.
Зато до конца 90-х там не было светской регистрации брака, и до сих пор запись священником в приходской книге является официальным и основным актом гражданского состояния: большинство браков, рождений и смертей зарегистрировано именно в них. Чтобы избежать многоженства, новобрачные по закону дважды обязаны дать объявление о своем браке в одной из общенациональных газет. Без газетных вырезок не обвенчают.
В Греции в школьных классах и университетских аудиториях висят стандартные – утвержденные министерством образования – репродукции икон: Вседержитель и Богородица «Умиление». В Италии, Ирландии, Польше, местами в Германии – распятия.
Полное избирательное право для женщин в Испании и Португалии наступило в 1976 и 1974 году. В ультралиберальной Швейцарии женщины тоже начали голосовать в 1974 году, а в соседнем княжестве Лихтенштейн – в 1984 г. Аборты все еще запрещены в Ирландии и Польше (на Мальте – само собой). И даже в Германии действует разрешительная процедура.
Во многих городах-миллионниках Южной Европы до 1970-х – 1980-х не было центральной канализации: при многоэтажных жилых домах рыли бетонированные выгребные ямы. До сих пор большинство европейских домов отапливаются индивидуальными котельными и надо заказывать подвоз и залив мазута. Мне известны несколько случаев, когда жильцы многоквартирного дома на юге Европы дружно мерзли зимой, потому что не смогли договориться о мазуте. В одну из квартир подъезда вселились эмигранты, которые считали, что перезимуют и так, а остальные не хотели обогревать их за свой счет.
Мы знаем, что в США гуманно казнят шприцем и электричеством. Однако последний расстрел приговоренного произошел там в прошлом, 2010 году. Но бог с ней с Америкой, у них так и на деньгах написано: Бог с нами.
Европа и злодейство в виде смертной казни сейчас совершенно несовместны – но последние казни были проведены относительно недавно – в традиционных национальных формах: последнее повешение в Англии – в 1964 году, во времена «Битлз» и сексуальной революции, последние два обезглавливания на гильотине во Франции – в 1974 г.
Ильич обещал советскую власть и электрификацию в 1918 г. С властью разобрались быстро, электричества пришлось подождать. Электрификация Ярославской области, например, закончилась в начале 1970-х, к столетию упомянутого Ильича. Но, гуляя по Французской Бургундии, я встречал деревни, где мне рассказывали, что электричество появилось в 50-х и даже 60-х.
В Западной Германии, в университете Нюрнберг-Эрланген, меня пытались поселить в общежитие, где студенты и студентки жили раздельно, – в разных крыльях здания. Переход между крыльями закрывался в 11 вечера, нарушителей отлавливал старый хромой вахтер, судя по лицу и манерам – ветеран СС.
В Японии, где, как известно, всюду роботы, в Токио до конца 90-х на входе на станции стояли люди-контролеры и вручную компостерами пробивали билетики. У них потом рука нервным тиком самопроизвольно сжималась, как в фильме The Тhing.
В Швеции, где, как известно, всюду гуманизм, практиковалась стерилизация женщин, которые считались ментально или физически неполноценными. (В женщине почему-то видели носителя генетического материала). Чаще всего под процедуру попадали цыганки и представительницы северного народа саамов. В Австралии до 70-х годов отбирали детей из аборигенских семей, чтобы воспитать из них нормальных людей. Австралийский парламент извинился за это в 2008 году.
В прогрессивной Южной Корее, где, как нам тоже известно, всюду роботы, первые многоэтажные (в шесть этажей) жилые дома появились в 1964 году, причем возмущенная общественность заставила застройщика отказаться от лифтов и центрального отопления как вызывающей роскоши. Цветное телевидение тоже считалось роскошью и телевещание в цвете появилось в 1980 году, а комендантский час в Сеуле отменили к Олимпиаде 1988 г.
Почему в Европе и вообще в развитом мире много бородатых женщин и других бродячих атавизмов? Потому что там не было такой одномоментной встряски, такого массового уничтожения старого мира, его носителей, законов и привычек, каким была наша революция. Из-за этого европейский общественный прогресс больше похож на прогресс технический, где одни области обгоняют другие, а про третьи вообще надолго забывают, а потом наверстывают рывками. Что-то сохранится в виде винтажа или символа, как пресловутые европейские монархии. Из-за этой нашей встряски иногда получалось, что Россия вдруг в каких-то вещах неожиданно оказывалась впереди – как с теми же разводами, сексуальной революцией или женским равенством в 1920-е.
Какой вывод мы должны сделать из мальтийского референдума и из этого списка в день, когда у нас например, православные в очередной раз пошли учить гей-активистов (хотя геев у нас в стране несколько больше, чем православных: первых по статистике везде 6–7%, а вот по признанию самой Патриархии практикующих, то есть бывающих по воскресеньям в храме, у нас меньше 2% населения), а группа деятелей культуры предлагает, чтобы люди за пивком на диванчике смотрели на «основные мероприятия РПЦ».
Из этого списка западных атавизмов можно сделать простой вывод: че это они нас учат, у самих вона че. А можно – правильный. Мы не безнадежны. Европа, Запад, цивилизованный мир – очень разноскоростные: и внутри каждой страны и между странами. Наличие хвостатых мужчин и людей с волосатыми лицами – еще не приговор. И когда нам на них указывают – бродящих по нашим улицам и сидящих в наших кабинетах – не надо впадать в истерику. Там тоже вчера были, а сегодня уже нет. И вот на Мальте вчера еще не было разводов, а Европа, так или иначе, – была. Чтобы стать частью развитого мира, необязательно быть во всем и сразу самыми первыми. Можно делать это, более-менее оставаясь собой, и даже со своими странностями и атавизмами.
Но если все позволено, включая хвосты, то куда же смотрит бог? По какому критерию судить? Почти пять лет назад я общался с философом Фукуямой. Среди прочего, я спросил его, почему Россия в мире воспринимается хуже, чем Китай, хотя она гораздо свободнее. Он ответил: «Про Китай в мире есть ощущение, что он движется от большей несвободы к большей свободе, а про Россию в последние годы – наоборот».
Что разводов на Мальте не было, до поры до времени не мешало ей быть Европой. Вчера не было, сегодня есть. А вот если бы Мальта двинулась в обратном направлении: провела референдум о том, чтобы отобрать избирательное право у женщин или ввести обязательную церковную исповедь для занятия госслужбой, – тогда Европой она бы уже не была. Главное не то, есть ли бородатые женщины, а то, уменьшается ли их количество.
Все счастливые страны счастливы одинаково, а Мальта счастлива по-своему. Здесь до сих пор никто не разводился. Жениться – пожалуйста, а разводиться – ни-ни, едина плоть, человек да не разрушает, а жена да боится своего мужа. Но любому счастью приходит конец: не все коту масленица, козе – троица, а корове – Новый год. В общем, собаке – собачья смерть: в субботу на Мальте прошел референдум о разрешении разводов. Потому что разводов не было, а желающие развестись были. Как во времена Анны Карениной. Хоть под поезд. Только железной дороги на Мальте тоже нет.
Поэтому живут, как получится. Как сказала одна мальтийка: «Я слишком взрослая, чтобы иметь бойфренда, а партнеры у меня по бизнесу, поэтому я называю его просто «мой Петер». Когда-то в прошлой жизни ее Петер был женат. Часть мальтийских политиков оказались в таком же положении и пробили референдум о легализации разводов.
В дискуссии приняли участие лучшие интеллектуальные силы общества, и не только. В приходах обещают отлучить от причастия тех, кто проголосует за. А не сознаться нельзя – исповедь. Мальтийский мистик Ангелик Каруана сообщил, что ему явилась Богородица и попросила призвать голосовать против разрешения разводов. Мадонна также передала свое мнение через министра финансов Мальты Тонио Фенеха. Общаясь с министром, Дева Мария, в частности, заявила: «Я плачу о мальтийцах. Да, мои дети. Причина этого в том, что вы пытаетесь разрушить единство семьи». Министр не стал укрывать эту важную информацию от общественности. На Мальте пора вводить новую государственную должность: наряду со спикером правительства – спикер Богородицы, может быть, понадобятся и отдельные спикеры для популярных святых. Сторонники разводов победили с результатом 52%.
А вы думали, нет разводов – это об Иране? В Иране-то есть. Это, оказывается, в Евросоюзе есть не везде. Европа вам чересчур мягкая попалась. Да вы просто не туда жмете. Кремень. Алмаз. Железный Феникс из пепла.
ПРИЗРАКИ БРОДЯТ
Мальта, конечно, страна очень особенная – форпост христианства на пути к исламской северной Африке. Поэтому религиозна, как две Польши. Язык – арабский, но записанный латинскими буквами и набитый итальянскими словами. Посмотрите на этот заголовок из газеты и вы все поймете: L-Arcisqof wiegħed kampanja mingħajr kruċjati. Вернее, ничего не поймете, кроме итальянских заимствований.
Но дело не в одной Мальте. Европа и в целом развитый мир представляются нам сплошной территорией прогресса, к которой мы не относимся, потому что безнадежно отстали, потому что там ипотека под 4%, однополые союзы и честные полицейские, а у нас – люди с песьими головами.
А Европа-то полна атавизмов, там тоже бродят свои хвостатые мужчины и бородатые женщины, или бродили буквально вчера. На Мальте не было разводов. Завтра они будут, и какие крупные. Но вчера их не было даже по три.
Глядя на современный развитый мир, дивный и новый, мы можем не догадываться, сколько в нем удивительно старого. В нескольких штатах США супружеская измена до сих пор записана в кодексах как уголовное преступление. В Висконсине оно числится среди особо тяжких. Наказание варьирует: от пожизненного заключения в Мичигане до штрафа в $10 в Мэриленде. Дела по этой статье периодически происходят, последний случай, который я нашел, – в 2004 году в штате Виргиния, где бывший адвокат Джон Башей (66 лет) оказался в суде по иску любовницы (53 года), с которой решил расстаться. Любовница заявила на него в полицию: как женщине честной и незамужней ей ничего не грозило.
Но это ей просто повезло. В Японии до 1947 года наказывали за прелюбодеяние даже незамужних женщин: секс мог быть только во время брака, а не до, не после и не вместо. О замужних и говорить нечего. В большинстве европейских стран адюльтер более неподсуден, но в некоторых католических и средиземноморских – только со второй половины ХХ века. А вот в передовой Южной Корее – подсуден до сих пор.
В десяти штатах США секс до брака формально до сих пор является нарушением закона. Правоприменение само собой сошло на нет, но рецидивы случаются: последний – в Джорджии в 2003 году. В Техасе верховный суд штата декриминализировал гомосексуальность тоже в 2003 году – на 10 лет позже, чем в России. В 2006 году это произошло в Румынии: на следующий год ей надо было вступать в Евросоюз.
В Европе ребенок имеет право на юридическую защиту даже от домашних телесных наказаний. Однако в Великобритании телесные наказания в государственных школах были запрещены только в 1987 году, а в частных – и вовсе в 1999 г. (Англия), 2000-м (Шотландия и Уэльс), 2003-м (Северная Ирландия). Причем под ними понимался не подзатыльник в сердцах, а прозрачная процедура: специальной розгой из арсенала в учительской – по рукам старшим и по заду со спущенными штанами – младшим. В США в 19 южных штатах телесное наказание в школах не запрещено и применяется, хотя все реже. То же самое – в Южной Корее. Ох уж этот мне юг. Зато в Англии до сих пор есть наследственные депутаты парламента.
В греческой конституции сразу в третьей статье – а чего тянуть? – записано, что преобладающей религией в Греции является восточная православная христианская церковь. И в той же статье, в параграфе 3 – что текст Священного писания неизменен и официальный перевод его на другой язык запрещен. Как апостолы написали на древнегреческом, так и читайте. Что непонятно – батюшка объяснит, когда сам поймет.
Это сейчас над должницей-Грецией принято смеяться, но Россия сама недавно была безнадежным должником, а греческий ВВП на душу населения ($30 000) Путин обещал нам через 10 лет после удвоения нашего ВВП. Не говоря уже о том, что парламент и демократия там – с 1849 года. И та же Греция декриминализировала гомосексуальные отношения в 1951 г. – на 10 лет раньше, чем самый прогрессивный штат США.
Зато до конца 90-х там не было светской регистрации брака, и до сих пор запись священником в приходской книге является официальным и основным актом гражданского состояния: большинство браков, рождений и смертей зарегистрировано именно в них. Чтобы избежать многоженства, новобрачные по закону дважды обязаны дать объявление о своем браке в одной из общенациональных газет. Без газетных вырезок не обвенчают.
В Греции в школьных классах и университетских аудиториях висят стандартные – утвержденные министерством образования – репродукции икон: Вседержитель и Богородица «Умиление». В Италии, Ирландии, Польше, местами в Германии – распятия.
Полное избирательное право для женщин в Испании и Португалии наступило в 1976 и 1974 году. В ультралиберальной Швейцарии женщины тоже начали голосовать в 1974 году, а в соседнем княжестве Лихтенштейн – в 1984 г. Аборты все еще запрещены в Ирландии и Польше (на Мальте – само собой). И даже в Германии действует разрешительная процедура.
Во многих городах-миллионниках Южной Европы до 1970-х – 1980-х не было центральной канализации: при многоэтажных жилых домах рыли бетонированные выгребные ямы. До сих пор большинство европейских домов отапливаются индивидуальными котельными и надо заказывать подвоз и залив мазута. Мне известны несколько случаев, когда жильцы многоквартирного дома на юге Европы дружно мерзли зимой, потому что не смогли договориться о мазуте. В одну из квартир подъезда вселились эмигранты, которые считали, что перезимуют и так, а остальные не хотели обогревать их за свой счет.
Мы знаем, что в США гуманно казнят шприцем и электричеством. Однако последний расстрел приговоренного произошел там в прошлом, 2010 году. Но бог с ней с Америкой, у них так и на деньгах написано: Бог с нами.
Европа и злодейство в виде смертной казни сейчас совершенно несовместны – но последние казни были проведены относительно недавно – в традиционных национальных формах: последнее повешение в Англии – в 1964 году, во времена «Битлз» и сексуальной революции, последние два обезглавливания на гильотине во Франции – в 1974 г.
Ильич обещал советскую власть и электрификацию в 1918 г. С властью разобрались быстро, электричества пришлось подождать. Электрификация Ярославской области, например, закончилась в начале 1970-х, к столетию упомянутого Ильича. Но, гуляя по Французской Бургундии, я встречал деревни, где мне рассказывали, что электричество появилось в 50-х и даже 60-х.
В Западной Германии, в университете Нюрнберг-Эрланген, меня пытались поселить в общежитие, где студенты и студентки жили раздельно, – в разных крыльях здания. Переход между крыльями закрывался в 11 вечера, нарушителей отлавливал старый хромой вахтер, судя по лицу и манерам – ветеран СС.
В Японии, где, как известно, всюду роботы, в Токио до конца 90-х на входе на станции стояли люди-контролеры и вручную компостерами пробивали билетики. У них потом рука нервным тиком самопроизвольно сжималась, как в фильме The Тhing.
В Швеции, где, как известно, всюду гуманизм, практиковалась стерилизация женщин, которые считались ментально или физически неполноценными. (В женщине почему-то видели носителя генетического материала). Чаще всего под процедуру попадали цыганки и представительницы северного народа саамов. В Австралии до 70-х годов отбирали детей из аборигенских семей, чтобы воспитать из них нормальных людей. Австралийский парламент извинился за это в 2008 году.
В прогрессивной Южной Корее, где, как нам тоже известно, всюду роботы, первые многоэтажные (в шесть этажей) жилые дома появились в 1964 году, причем возмущенная общественность заставила застройщика отказаться от лифтов и центрального отопления как вызывающей роскоши. Цветное телевидение тоже считалось роскошью и телевещание в цвете появилось в 1980 году, а комендантский час в Сеуле отменили к Олимпиаде 1988 г.
В БУДУЩЕЕ С ХВОСТОМ
Почему в Европе и вообще в развитом мире много бородатых женщин и других бродячих атавизмов? Потому что там не было такой одномоментной встряски, такого массового уничтожения старого мира, его носителей, законов и привычек, каким была наша революция. Из-за этого европейский общественный прогресс больше похож на прогресс технический, где одни области обгоняют другие, а про третьи вообще надолго забывают, а потом наверстывают рывками. Что-то сохранится в виде винтажа или символа, как пресловутые европейские монархии. Из-за этой нашей встряски иногда получалось, что Россия вдруг в каких-то вещах неожиданно оказывалась впереди – как с теми же разводами, сексуальной революцией или женским равенством в 1920-е.
Какой вывод мы должны сделать из мальтийского референдума и из этого списка в день, когда у нас например, православные в очередной раз пошли учить гей-активистов (хотя геев у нас в стране несколько больше, чем православных: первых по статистике везде 6–7%, а вот по признанию самой Патриархии практикующих, то есть бывающих по воскресеньям в храме, у нас меньше 2% населения), а группа деятелей культуры предлагает, чтобы люди за пивком на диванчике смотрели на «основные мероприятия РПЦ».
Из этого списка западных атавизмов можно сделать простой вывод: че это они нас учат, у самих вона че. А можно – правильный. Мы не безнадежны. Европа, Запад, цивилизованный мир – очень разноскоростные: и внутри каждой страны и между странами. Наличие хвостатых мужчин и людей с волосатыми лицами – еще не приговор. И когда нам на них указывают – бродящих по нашим улицам и сидящих в наших кабинетах – не надо впадать в истерику. Там тоже вчера были, а сегодня уже нет. И вот на Мальте вчера еще не было разводов, а Европа, так или иначе, – была. Чтобы стать частью развитого мира, необязательно быть во всем и сразу самыми первыми. Можно делать это, более-менее оставаясь собой, и даже со своими странностями и атавизмами.
Но если все позволено, включая хвосты, то куда же смотрит бог? По какому критерию судить? Почти пять лет назад я общался с философом Фукуямой. Среди прочего, я спросил его, почему Россия в мире воспринимается хуже, чем Китай, хотя она гораздо свободнее. Он ответил: «Про Китай в мире есть ощущение, что он движется от большей несвободы к большей свободе, а про Россию в последние годы – наоборот».
Что разводов на Мальте не было, до поры до времени не мешало ей быть Европой. Вчера не было, сегодня есть. А вот если бы Мальта двинулась в обратном направлении: провела референдум о том, чтобы отобрать избирательное право у женщин или ввести обязательную церковную исповедь для занятия госслужбой, – тогда Европой она бы уже не была. Главное не то, есть ли бородатые женщины, а то, уменьшается ли их количество.
