© REUTERS/RNGS

Нобелевскому комитету не впервой присуждать премию за мир международной организации. Лауреатами этой награды уже были МАГАТЭ, «Врачи без границ», Красный Крест, разные ооновские структуры. Это вообще такой беспроигрышный вариант для комитета. Если награждать конкретную личность, то сомнений в заслугах и темных мест в биографии все равно не избежать. Другое дело – какая-нибудь международная организации, у которой прямо в уставе записано, что она творит исключительно добрые дела. Тут не придирешься. 

Поэтому сегодняшнее присуждение мирного Нобеля Евросоюзу выглядит вполне логично. В Нобелевском комитете подустали от того, что их постоянно пинают то за Обаму, то за китайского политзаключенного Лю Сяобо, то за то, что проигнорировали деятелей «арабской весны». Хотелось какого-то спокойного и бесконфликтного лауреата, чтобы без скандалов и без громких обвинений. Вот они и выбрали Евросоюз. Тем более ему сейчас нелегко – почему бы не помочь по мере возможности, в том числе и деньгами, прилагающимися к премии. 

Но совсем без претензий и сомнений все-таки не получилось. Потому что после такого выбора неизбежно возникает один простой вопрос: если Евросоюз такая замечательная и достойная организация, что удостоилась от норвежцев Нобеля, то почему сами норвежцы так отчаянно не хотят туда вступать? 

Норвегия дважды проводила общенациональный референдум о вступлении страны в ЕС – в 1972 году (могла вступить вместе с Данией) и в 1994-м (одновременно с Швецией и Финляндией). Но в отличие от остальных скандинавов большинство норвежцев оба раза проголосовали против. С тех пор любви к ЕС в Норвегии не прибавилось. По данным опросов, всего 12% норвежцев поддерживают присоединение их страны к Евросоюзу. Остальным 88%, видимо, не нужны «мир, демократия и права человека», о которых уже 60 лет так заботится ЕС, если верить формулировкам Нобелевского комитета.

В своем объяснении к принятому решению Нобелевский комитет удивительным образом записывает в заслугу Евросоюзу все то хорошее, что случилось в Европе за время его существования. Хотя пример самой Норвегии, которая в ЕС никогда не входила, убедительно доказывает, что причинно-следственная связь здесь совсем не такая прямая. 

Например, норвежцы приписывают Евросоюзу мир и процветание, которые наступили в Европе после Второй мировой войны. Можно подумать, что в Норвегии без ЕС мир и процветание с 1945 года так и не наступили. 

Мол, раньше Германия и Франция постоянно воевали друг с другом, а потом вступили в ЕС, и войну между ними теперь невозможно представить. Хотя Норвегия в прошлом тоже с кем только не воевала – было дело, даже Сицилию захватила, – а в Евросоюз так и не вступила, но разве можно себе представить, чтобы норвежцы сейчас на кого-нибудь напали? Пускай они и не связаны миролюбивыми объятиями ЕС. 

Процесс гуманизации идет все быстрее и быстрее и затрагивает все человечество, а не только страны ЕС. Вот Япония и Китай сейчас разругались из-за островов. Но понятно, что никакой войны между ними не будет даже близко. Лет 70 назад – запросто, а сейчас – невозможно. Они что, в Азиасоюз вступили? Или, может быть, на следующий год надо АТЭС наградить?

Со времен Второй мировой войны не только европейцы, а почти все человечество уяснило, что торговать куда приятнее и выгоднее, чем воевать. Норвежцы это поняли не хуже других, поэтому, не вступая в ЕС, очень активно участвуют в европейской интеграции в тех областях, где считают для себя выгодным. 

Удобно ездить по соседним странам без паспортного контроля и виз, поэтому Норвегия вступила в Шенген. С Евросоюзом этот договор об открытии границ никак не связан: помимо Норвегии, его подписали внееэсовские Швейцария и Исландия, а Ирландия и Великобритания, наоборот, – нет. 

Или, например, отмена таможенных границ и создание единого европейского рынка приносит экономике страны больше выгод, чем вреда. Замечательно – Норвегия вступила в Европейскую экономическую зону. Норвежским производителям открыт доступ на рынки Португалии или Греции ничуть не менее широко, чем немецким. И это опять без всякого Евросоюза.

Так что же потеряли норвежцы, не вступив в нобелевский Евросоюз? Очень многое. Например, Норвегия не участвует в ежегодном сборе 8,5 млрд евро на содержание еэсовской бюрократии. Также она ничего не вносит в 9 млрд евро, которые каждый год тратятся на единую внешнюю политику ЕС. Этой политики вроде бы и нет, а 9 млрд все равно куда-то уходят. 

Еще Норвегия не сдает деньги на субсидии французским, греческим и португальским фермерам. Также не помогает Польше финансировать строительство автобанов, а Латвии – ремонтировать замки. И самая страшная потеря – на норвежцев не сыплются тонны правил и директив, выпускаемых никому не подконтрольной Еврокомиссией. 

Помимо мира и процветания, Нобелевский комитет нашел среди достижений Евросоюза борьбу за демократию и защиту прав человека. Испания, Португалия, Греция, Восточная Европа – все они, по мнению норвежских экспертов, выбрали демократический путь развития, чтобы получить возможность присоединиться к ЕС. Довольно странный аргумент, потому что очень сомнительно, что в 1989 году Валенса или Гавел свергали советскую власть ради того, чтобы вступить в какую-то международную организацию.

Демократию они строили, конечно же, для себя. И делали это, потому что видели, что демократические страны – любые демократические страны, а не только члены ЕС – живут гораздо богаче, чем однопартийный соцлагерь. И от того, существует ли где-то там на Западе Евросоюз или нет, тут явно ничего не зависело. 

А уж рассказы комитета о том, как Евросоюз помогает процессу мирного урегулирования конфликтов в бывшей Югославии, вообще выглядят издевательством. Если бы в начале 90-х страны Евросоюза не бросились первыми, раньше и США, и России, признавать независимость Словении и Хорватии, а организовали бы между сторонами переговоры, то, возможно, никаких войн там бы вообще не было. 

Конечно, Нобелевский комитет прав в том, что за последние 60 лет Европа превратилась «из континента войны в континент мира». Но при чем здесь Евросоюз? Если Европа во что-то и превратилась благодаря ЕС, так это в неэффективную и забюрократизированную контору, утратившую всякую способность реагировать на новые вызовы. Хотя еще совсем недавно была самой динамичной частью мира, где страны стимулировали развитие друг друга в постоянной острой конкуренции.