Фото: ИТАР-ТАСС / EPA
Слово «дефолт» уже несколько месяцев неотступно преследует Аргентину. Правда, в основном на страницах мировых газет. Я, еще неопытная жительница Буэнос-Айреса, несколько раз успевала испугаться, прочитав очередную апокалиптическую заметку на английском или русском языке: стране грозит дефолт, вот уже сейчас, вот прямо на этой неделе. А посмотришь вокруг – солнце светит, народ не боится лететь на каникулы в дорогую Европу или на еще более дорогой финал чемпионата мира по футболу, местные газеты пишут спокойные отчеты: «ну да, очередной раунд переговоров с держателями бондов провален». И это совсем не похоже на «все пропало». Вот и вчера, когда Аргентина таки оказалась в дефолте, второй раз за последние 15 лет и восьмой раз за всю свою историю, это никого не повергло в смятение. Президент Кристина Киршнер, правда, по старой доброй традиции вышла на балкон Розового дома, чтобы рассказать о происках мирового империализма, но это давно планировалось, и совсем по другому поводу. Дефолт не стал темой для разговоров в кафе или в транспорте, а местные газеты, как положено, отработали новость, но едва ли посвятили ему больше заметок, чем смерти президента Аргентинской футбольной ассоциации – и понятно почему.
История с нынешним дефолтом началась с предыдущего – того самого знаменитого дефолта 2001 года, когда Аргентина отказалась платить 81 миллиард долларов. С тех пор она дважды реструктуризировала долг, в 2005 и в 2010 годах, в результате чего 93 процента держателей бумаг согласились обменять их с большим дисконтом на новые облигации. Остались какие-то 1,3 миллиарда долларов плюс проценты, по поводу которых аргентинцы договориться не смогли. Собственно, вчера суд в Нью-Йорке принял решение, что Аргентина должна их заплатить. В истории с оставшимся долгом слишком большую роль сыграли личности, причем не всегда адекватные. На стороне держателей бондов уже давно не американские пенсионеры, потерявшие все свои накопления, а фонды, купившие долг за копейки уже после дефолта. Они уперлись рогом: нам нужна полная сумма. Это требование не совсем справедливо, во-первых, потому, что высокий доход (а Аргентина такой предлагала, пока не обанкротилась) всегда предполагает больший риск (не хочешь рисковать – держи деньги в банке), а во-вторых, раз подавляющее большинство кредиторов согласились на реструктуризацию, значит, условия были приемлемые.
С другой стороны, для Аргентины заплатить оставшийся долг и спать спокойно – не такая уж большая проблема. То есть это существенные деньги, которые тоже нужно где-то взять, но это всего 2,5% ВВП, например. Для страны рассчитаться с долгами принесло бы столько выгод, несоизмеримых с затратами, что и думать нечего. Доступ к дешевым деньгам, долгожданные инвестиции, улучшение имиджа – а значит, рост экономики.
Но нет, аргентинское правительство, как расстроенный ребенок, продолжает топать ногами и городить огород. В его позиции есть немного логики: если одним заплатить по полной, могут взбунтоваться другие, согласившиеся на дисконт. Но в основном логики нет. Переговорщики с обеих сторон просто ненавидят друг друга, а аргентинцы еще ненавидят нью-йоркского судью и посредника в переговорах. «Да они в нас финансовыми ракетами стреляют, которые стоят жизней», – упражнялась вчера в красноречии Кристина. Они там все некомпетентные, в этом нью-йоркском суде, и система правосудия в США вызывает сомнения, буйствовал премьер Хорхе Капитанич. А судье вообще нужно проверить свое психическое здоровье, дальше всех пошел министр экономики Аксель Кисилев, главный переговорщик от Аргентины и искренний последователь Маркса, с которым не то что держатели бондов, а вся аргентинская экономика договориться не может. Нет у нас никакого дефолта, и не надо нас пугать этим словом, заключили все трое.
Пугать действительно бесполезно – не на тех напали. Аргентина – страна с вечно прекрасным будущим, просто его наступление в очередной раз откладывается. Самое страшное в дефолте – отрезание от финансовых рынков, а у страны нет к ним доступа уже много лет. За это время она научилась сама себя обеспечивать всем необходимым: едой, топливом и дорогими и ужасными, зато своими игрушками и телефонами. А если и занимала под дикие проценты, то буквально до следующей получки. Она даже научилась избегать арестов имущества за рубежом. Два года назад несносные фонды смогли арестовать в Гане в счет уплаты долгов военный корабль. Целых 77 дней его там удерживали по решению суда, но в итоге аргентинцы ничего не заплатили, корабль отпустили, и теперь он заходит только в дружественные порты. С тех пор Кристина в своих международных визитах, если сомневается, – нанимает частный самолет. Что дальше? Ничего, в изоляции, и под санкциями, и без доступа к капиталам тоже есть жизнь. Какой она могла бы быть с доступом, все равно не узнать. Может, и России опыт пригодится.
