Россия и острова Науру готовятся подписать соглашение о безвизовом режиме, а с островами Фиджи уже подписала. То еще достижение дипломатии, вот если бы с Европой, если бы с Америкой, а для наших среднеазиатов, наоборот, визы, тогда да. Хотя нет, для них тоже не надо. Потому что визы – это фашизм, апартеид и дискриминация.

И еще говорят: вот нелепость, почему этих мы пускаем без виз, а европейцев и американцев с визами – хоть они нас и богаче, и воспитаннее. Давайте начнем пускать их, а они растрогаются и пустят нас. И государь, увидев такую нашу дружбу, пожалует нас в генералы.

Хотя может и не пожаловать. Украина и Грузия отменили визы для граждан Евросоюза и не дождались взаимности. А ведь про них в европейских газетах пишут лучше, чем про нас.

Визовый беспорядок

Виза – главное слово наших дней. И по ее поводу мир опять тянет расфасовать на два пакета – добрых их и угрюмых, нелюдимых ксенофобов нас. Европа – Мария, избравшая благую часть, и мы, избравшие, как всегда, сами знаете что.

Общая мировая практика состоит в том, что соседствующие и не очень страны с резкой разницей в уровне жизни отгораживаются друг от друга визами. Но и это правило не закон физики.

Узор визовых отношений по миру весьма причудлив. Европейский союз требует визу от сравнительно богатой России (мы, конечно, уверены, что мы самые бедные и несчастные, но есть еще и цифры), и в то же время пускает без визы граждан куда более бедных Венесуэлы и Никарагуа, которые к тому же находятся на вершине любых мировых рейтингов преступности. Британия требует визу от стран-лидеров в своих регионах – зажиточных на фоне соседей Таиланда и ЮАР, но принимает без визы жителей Папуа – Новой Гвинеи и Намибии. Представляете волны неполиткорректной желчи в русском публичном сознании, если вдруг договорятся об отмене виз с Папуа.

Японскую визу нам не получить, не оплатив наперед всех гостиниц по маршруту (убивает всякое удовольствие от путешествия), зато в короткий безвизовый список у японцев входят более бедные Таиланд (чьих граждан только что развернули на границе англичане), Турция, Сербия, Болгария, беспокойный Тунис и Чехия, которую, напротив, со скандалом исключила из безвизовых стран Канада – вопреки подписанному с Шенгеном договору, наплевав на содержащийся в договоре пункт о взаимности:

В тоске взаимной глухонемоты
Терпя иноязычие друг друга.

И нам для пересадки в канадских аэропортах нужна транзитная виза, зато она не нужна филиппинцам, несколько тысяч которых ежегодно заканчивают свой якобы транзит в бескрайних кукурузных полях.

С точки зрения южноафриканской дипломатии распад СССР и расширение ЕС – сомнительная географическая новость: западные европейцы ездят в ЮАР без виз, а граждане стран Балтии получают такую же, как русские или украинцы. Индия вообще никого не пускает без визы, кроме непальцев и бутанцев (и непалок, само собой) и только недавно догадалась, что гражданам США и Европы (и нам заодно) можно ставить визы на границе. Так самоутверждается обширная каста индийской бюрократии.

Южная Корея все еще требует визы от русских, но давно пускает за здорово живешь граждан Саудовской Аравии, Марокко, Египта и Йемена. А там местами живут не очень здорово. Она же из всей Южной Америки сохраняет визы для Кубы и Боливии, видимо, связывая обе с двумя смертельно опасными субстанциями – коммунизмом и кокаином.

Из дуалистической картины мира, где есть только один источник неприятностей, сложилась версия, что это мы сами себя в Европу не пускаем. Власть изолирует Россию от цивилизованного мира. А тут вдруг с нового года нас начинают пускать в демократическую, рыночную и морально распущенную Южную Корею – на взаимной, разумеется, основе. От такого соблазна нас почему-то не стали беречь.

Что делать с Азией

Это с развитыми. А что со Средней Азией? В нашем случае выбор более-менее из двух. Борются две линии: одна, можно сказать, прагматическая – эта самая мировая практика – загородиться визами от неблагополучных, от бедных. Это делают самые гуманные общества и не переживают. В конце концов, виза не означает, что приличные люди из одной страны не могут попасть в другую. Мы же как-то в Европу ездим. А у Франции хоть и визовый режим с североафриканскими государствами, это не спасло ее от настоящих североафриканских городов в Лангедоке, населенных совсем не одними только безработными искусствоведами.

С другого же боку нас подпирает идеология, а у нее и своя прагматика. Эти – в Средней Азии – пока еще наши люди: смотрят «Штирлица» и «Иронию судьбы», пьют водку, слушают Толкунову. Хотя соотношение и меняется не в пользу Штирлица, и там скоро не смогут ответить, сколько в весне мгновений. Половина жителей Таджикистана моложе 23 лет, половина жителей Киргизии – моложе 25. Но и притом в Душанбе, Ташкенте, Баку на улицах полно молодых людей явно ниже медианного возраста, говорящих между собой по-русски: русский там пока престижен, а где еще?

В общем, наши там люди, наша сфера интересов, и если мы отгородимся, если потеряем, то придут талибы, китайцы, америкосы, татаро-монголы и Чингисхан откуда-нибудь. Все заговорят вместо русского по-китайски, наденут паранджу, начнут смотреть «Аль-Арабию», на заработки поедут в Тегеран. И лучше мы будем стоять на тех границах, чем на собственной под Саратовом. В отношении Кавказа, где и про визы не заговоришь, кстати, логика та же.

И уж чтоб знать. Ввести нам визы для Средней Азии – как раз одно из требований гуманного ЕС, вместе с требованием о реадмиссии – а это возможность выслать к нам нелегала, который заявляет, что попал в Европу через Россию. А что ему не заявить: Россия лучше, чем Сомали.

Европа апартеида

Виза из разновидности документов перекочевала у нас в разряд моральных категорий, политических водоразделов. Если за визу, значит, ты за «Русский марш» и против всего святого.

Из того, что фашизм – это позор, никак не следует, что обычные полицейские, таможенные и пограничные формальности – это ужас, фашизм и Гитлер.

Людям неплохо иметь документ, платить налоги и жить в понятном месте. Конечно, Диоген не был прописан в своем пифосе, но потому и был философом на фоне остальных. Для того чтобы жизнь в пифосе смотрелась как философский вызов, должно быть окружение, живущее в мещанском уюте. А, например, в Индии, где десятки миллионов живут в пифосах и прочей товарной таре – они совсем не Диогены.

Гуманные европейцы пускают нас на встречу с собой после сурового досмотра с пристрастием – не просрочил ли свои 90 дней, не одинокая ли блондинка, не подруга ли Григория Лепса. Одиноким блондинкам моложе 55 больше чем на неделю могут и не дать и совершенно не считают себя фашистами. Хотя она, скорее всего, хочет просто увидеть Париж и вернуться живой и здоровой, а не работать там политическим дворником за социальный пакет.

Если виза – это фашизм, то Европейский союз – преступная фашистская организация, а в США у власти ку-клукс-клан.

Будучи стипендиатом DAAD, Немецкой академической службы обменов, я попал в бюрократическую коллизию: университет не давал мне студенческого билета, потому что у меня не было регистрации, а нюрнбергская мэрия, по своим нюрнбергским законам, – регистрации, потому что не было студенческого (который еще и пропуск в дешевую университетскую столовую и в библиотеку, ради которой и приезжал). Ни профессуру университета, включая моего куратора, ни мэрию города совершенно не смущало, что они создают порочный круг. Реакция был такой: с немецкой бюрократией все в порядке, это вы, приезжие, умудряетесь не вписываться в наши законы, у нас же таких проблем нет.

Стены холла мэрии, куда по своим эмигрантским бумажным надобностям приходили иностранцы, были увешаны вполне официальными объявлениями с предложением продать волосы или почку. Меня смущало, а немцев ничуть: пришли за регистрацией, почему бы заодно не заработать на подъемные.

Без угрызений

Если с визой, просроченной хоть на день, случайно обнаружит полиция, меня, со всем моим древнегреческим, буквально вчера находившегося в стране в качестве благонамеренного путешественника, поместят в изолятор, приемник, лагерь для беженцев и депортируют. Если просроченный штамп заметят на границе – внесут в черный список, и я еще долго не увижу Рим.

Я не могу провести в Европе ни днем больше 90 дней в течение полугода в совокупности, даже если у меня там честно купленный дом (у меня-то нет, но у некоторых есть), друзья, любовь, тоска по святым чудесам или желание сократить долгую русскую зиму.

Мои европейские знакомые не считают, что я хуже их. Но и совершенно не комплексуют по поводу того, что для приезда к ним мне нужна сложная разрешительная процедура. Причина для которой – давно уже не экономическая (уровень жизни в России выше многих стран, с которыми у Европы нет виз, и даже некоторых европейских), а политическая, цивилизационная, почти расовая – этот самый культурный код: нечего им тут чужим непрозрачным с не пойми какими ценностями свободно разъезжать.

Хотя «свободно», насчет которого мы ведем переговоры, означает – с загранпаспортом, с контролем на двух границах, без устройства на работу и даже с правом пограничника отказать во въезде по личному усмотрению. Точно так же, как мы, думая об азиатах и кавказцах, вспоминаем дикарей, сидящих на корточках или палящих из «мерседесов» в лучшем случае в небо, так и они, думая о нас, вспоминают не обо мне, а о худших из нас – из жизни, новостей и фильмов. На фразу «welcome to Russia» «Гугл» выдает вот такой набор картинок. Он не имеет никакого отношения к отсутствию демократии, потому что похожего набора нет ни у одной другой страны, независимо от наличия свободных выборов.

Европу никто не объявляет страной поднимающегося фашизма за визы для России или дружественной Грузии: ни снаружи – иностранная пресса, ни изнутри – собственная интеллигенция. Но у нас все по-другому: стоит нам заговорить — объявят. Но нам и чужих не надо. Мы сами себя в фашисты запишем. Не получается быть самыми добрыми, так хотя бы самыми страшными. И самыми несчастными, разумеется. По традиции мы упиваемся собственной горькой исключительностью, а, может, по нашему самоощущению нам виз и не дают: бегут ведь обычно от себя.

Визы у нас из разновидности документа перекочевали в моральные категории, стоит о них упомянуть, октябрята говорят: плоховатый мальчик. Однако ж визы – просто одна из полицейских мер, вроде водительских прав. Сами по себе они еще не фашизм, как и безвизовый режим – еще не коммунизм и не халифат. Вот если права начнут давать строго по форме носа и вероисповеданию – тогда да, а так нет.