После объявления результатов выборов нового лидера Демократической партии Японии (ДПЯ) все пять кандидатов и уходящий лидер Наото Кан поднялись на сцену и взялись за руки. Ярче всех сиял улыбкой именно Кан, и мне кажется, что причина понятна: наконец-то это для него кончилось.
СИЯЮЩИЙ КАН
Не испытывая симпатий к самому Кану, вынужден признать, что крест ему достался непосильный. Невыдающихся способностей политик оказался во главе страны со стагнирующей уже 20 лет экономикой, дорожающей иеной, государственным долгом за 200% ВВП, стремительно стареющим населением и ещё целым букетом болезней пожилого организма. Сам приход демократов к власти около двух лет назад разрушил знаменитый «годзюгонэн тайсэй», «систему 55-го года»: пятидесятилетнее правление Либерально-демократической партии Японии, полуторапартийную по сути политическую систему, состоявшую в нерушимом концерте бюрократии, политиков и бизнеса. Концерт нарушился, и потеснённая новыми лицами из ДПЯ старая бюрократия стала тихо тормозить решения кабинета. К этому добавились внешнеполитические проблемы: Япония успела основательно поругаться с США, Китаем, Россией и Южной Кореей. Особенно тяжёлый удар пришёл из Пекина: ДПЯ традиционно выступала за более тесное сотрудничество с КНР, и фиаско на этом направлении оказалось крайне болезненным. Пекин перекрыл поставки редких металлов в Японию, используя их как дипломатическое оружие, что ударило по хрупкой японской экономике. Коррупционные скандалы, неосторожные высказывания министров кабинета Кана, падающая популярность, поражение на выборах в верхнюю палату парламента. Куда уж хуже? Ан нет, землетрясение и цунами 11 марта, ставшие самыми дорогостоящими стихийными бедствиями в истории. Ещё хуже? Извольте: катастрофа на АЭС «Фукусима», эвакуация населения, радиоактивное заражение на десятилетия, колоссальный ущерб сельскому хозяйству и дефицит электроэнергии. Ну и ежедневная порка в парламенте, который в Японии – место для дискуссии. В одной из телепередач известный режиссер Такэси Китано назвал Наото Кана «аки-Кан». Игра слов: «акикан» по-японски – это пустая жестяная банка. «Акикан» уходит. И может этому радоваться: всё незавидное наследство достаётся Ёсихико Ноде, министру финансов в его правительстве.
БЕССИЛЬНЫЙ ОДЗАВА
Как только уход Кана стал делом решённым, в ДПЯ развернулась пыльная возня за место его наследника. До прошедших в понедельник выборов добрались пятеро: Сэйдзи Маэхара, бывший министр иностранных дел, Банри Кайэда, министр экономики в правительстве Кана, Сумио Мабути, министр транспорта и инфраструктуры, Митихико Кано, министр сельского хозяйства и Ёсихико Нода, министр финансов. Предвыборный марафон начался около двух недель назад, но публика обсуждала не столько программы кандидатов (за всё хорошее против всего плохого – тут вариации были минимальны) и их личные качества, сколько то, кто чьей поддержкой заручился. Ибо японская партийная политика делается в закулисье путём бесконечного торга между влиятельными фракциями. Ключевым вопросом был следующий: кого из кандидатов поддержит группа Итиро Одзавы, серого кардинала Демократической партии. Одзава в своё время был одним из лидеров либеральных демократов, нынешней оппозиции, но покинул их ряды в 90-е годы. Он стал одним из идеологов перехода к новой избирательной системе, которая обеспечила Японии двухпартийную политическую систему по образцу британской. В середине прошлого десятилетия его Либеральная партия слилась с Демократической партией, и в 2006 году Одзава стал лидером ДПЯ. Вот здесь и начались неприятности. Одзава, стоя за спиной главы демпартии Юкио Хатоямы, привёл партию к победе на парламентских выборах в 2009 году (хотя политические аналитики отмечали, что не столь хороши были демократы, сколь плохи были либеральные демократы), но впоследствии в результате коррупционных скандалов был вынужден уйти с руководящих постов в партии. Тем не менее, в ДПЯ он остался самой весомой фигурой, и «группа Одзавы», фракция из примерно 120 депутатов, по-прежнему – самая влиятельная фракция в партии. Именно поэтому вопрос «за кого Одзава?» стал столь важным. В опросах общественного мнения лидировал молодой (ему нет и 50 лет) и харизматичный Маэхара. Но кого интересует общественное мнение? В итоге всю свою мощь группа Одзавы (порядка 120 делегатов из почти 400, участвующих в выборах лидера партии) и примкнувшая к ней группа бывшего премьера Хатоямы (20 делегатов) бросили на поддержку министра экономики Банри Кайэды. 140 из 400 – это крупнейший блок в партии, но не абсолютное большинство. Оставшиеся 4 кандидата представляли группы в той или иной мере противостоящие Одзаве. Если бы лидер партии выбирался простым большинством голосов в один тур, выиграл бы Кайэда. Он и выиграл. В первом туре. Набрав около 140 голосов. Нода пришёл вторым, Маэхара – третьим. И вот в этот момент стало ясно, что премьер-министром Кайэде не быть. Выборы транслировались в прямом эфире, и пока шёл второй тур, одно за другим поступали сообщения, что выбывшие кандидаты и их группы поддержки заранее приняли решение «голосовать во втором туре за любого кандидата, кроме Кайэды». То есть за кого угодно, но не за кандидата Одзавы. Что было предсказуемо, хотя не далее как вчера зарубежные наблюдатели называли следующим премьер-министром либо Маэхару, либо Кайэду. Голосование окончилось, стопки карточек для голосования поднесли к счётной машине: у Ноды было две стопки, у Кайэды – одна. Всё было ясно: внутрипартийный переворот прошёл, и 95-м премьер-министром Японии стал Ёсихико Нода.
Японская политическая система с удивительным упорством и частотой производит странных премьер-министров: серого и скучного аппаратчика Ясуо Фукуду, сменившего его Таро Асо, который, зачитывая по бумажке речи в парламенте, допускал ошибки в чтении простых иероглифов (с тех пор тупых детей в японских школах называют «Таро»), Юкио Хатояму, которого называли «инопланетянином» за эксцентричность. Работает что-то вроде отрицательного отбора: наверх попадают те, о ком менее всего можно сказать «лидер». Причём в то самое время, когда Японии очень нужен политический лидер, способный принимать болезненные, но необходимые решения, а не лить популистский сироп в уши избирателей. Последним таким лидером был, пожалуй, Дзюнъитиро Коидзуми. Не похож на лидера и Ёсихико Нода, который не считался фаворитом в гонке за кресло премьера, в первом туре был поддержан лишь четвертью делегатов собственной партии, а во втором туре победил как кандидат под именем «что угодно, только не Одзава». Нода напоминает бывшего борца сумо на административной работе. Грузный, невысокий, с угреватым круглым лицом и выдающимися мешками под глазами, он напрочь лишён лоска и харизмы плейбоя Маэхары и открытости Кайэды (Нода ко всему почти не улыбается). Впрочем, политика – не конкурс красоты. А огнедышащих ораторов с харизмой в японской политике и так днём с огнём. Технократ – это не всегда плохо. Вопрос в программе.
ЧЕГО ЖДУТ ОТ НОДЫ?
Одна из первых реакций на избрание Ноды поступила от главы Японской федерации бизнеса, влиятельной ассоциации предпринимателей, Хиромасы Ёнэкуры. На вопрос, в чём заключается отличие Ноды от Кана, он ответил: «В качестве того, что повыше шеи». Как отрезал. Японские бизнес-круги воспряли духом. На посту министра финансов Ёсихико Нода заработал репутацию сильного специалиста. Он известен как сторонник финансовой дисциплины, что для Японии с её расползающимся госдолгом крайне актуально. В этом, пожалуй, и состояло отличие в программах Кайэды и Ноды: Кайэда неоднократно подчёркивал, что затягивание поясов может негативно отразиться на восстановлении экономики после обрушившегося на Японию стихийного бедствия и ядерного кризиса. Опасения не пустые. По экспертным оценкам, ущерб от стихии может превысить $300 млрд, что примерно равно годовому ВВП таких стран как Греция или Дания, или одной пятой ВВП России. Нода, разумеется, принимает эти опасения во внимание. Приоритеты политики его кабинета следующие: не только восстановление разрушенного стихией, но и борьба с дефляцией и ростом курса иены. Отношение правительства Кана к последним двум проблемам аналитики характеризовали как «прохладное». Одним из главных вопросов в Японии сейчас остаётся «дзодзэй»: повышение налогов. Тема обсуждается давно, но сейчас провести её через парламент под лозунгом восстановления региона Тохоку будет проще. У японцев сильно развито чувство солидарности с пострадавшими, и противодействие этой мере сейчас слабее, чем пару лет назад, когда призыв «дзодзэй хантай!» – против повышения налогов – был серьёзной политической картой. Важной проблемой остаётся будущее атомной энергетики в Японии. В политической агонии Наото Кан вильнул в сторону бесстыдного популизма – заявил, что зависимость страны от ядерной энергетики нужно снижать. Легко сказать – сложно сделать, особенно стране с мощной промышленностью и без запасов полезных ископаемых. На Кана рухнул поток критики. Ожидается, что Нода в этом вопросе будет более гибким. Популярность нового кабинета ожидаемо вырастет (в Японии сейчас несложно быть популярнее Кана), что даст правительству некоторое пространство для маневра и избавит от необходимости опять играть на волынке популизма. Хотя бы на некоторое время. Правящую Демократическую партию сейчас критикуют за предвыборные обещания выплачивать детские пособия и сделать бесплатными ряд национальных хайвэев, датированные 2009 годом. Обещания были реализованы, однако детские пособия по результатам переговоров с оппозицией в бюджете 2012 года были срезаны. Если на повестке дня финансовая дисциплина, пособия ожидает незавидная судьба. Ещё одним обещанием ДПЯ из манифеста 2009 года был перенос американской военной базы «Футэнма» с Окинавы. Опять-таки, проще сказать, чем сделать. Обещание выполнено не было, в результате чего кабинет Хатоямы ушёл в отставку, а публичное топтание на этой теме испортило отношения с США. Сейчас проблема тлеет, будучи оттеснённой на тридцать третий план последними событиями, – не до «Футэнмы». Было бы верным её не поднимать. Вообще, внешнеполитические взгляды нового премьера пока неясны. Южнокорейские медиа уже окрестили его «ультраправым политиком»: думаю, не последнюю роль в этом сыграло высказывание Ноды о том, что японские военные преступники, осуждённые Токийским трибуналом, – не преступники. К дружбе с азиатскими соседями это не располагает. Есть ли у правительства программа на перспективу, выходящая за пределы тушения нынешнего пожара? Это вопрос вопросов. И если для нового кабинета приоритетом является восстановление после удара стихии, то мир ожидает от Японии преодоления кризиса, растянувшегося вот уже на 20 лет. Мир ждёт новой Японии.
