Сбывается кошмар католической Ирландии и строптивых Чехии и Польши. Единая Европа покушается на устои и лезет прямо в национальную душу. Не успел во вторник сдаться чешский президент Вацлав Клаус, последний противник Лиссабонского договора, который еще больше ограничивает суверенитет отдельных европейских стран, а уже в среду Европейский суд по правам человека в Страсбурге постановил убрать распятия из итальянских школ. «Христианские распятия в классных комнатах ... могут смутить учеников, практикующих другие религии, или атеистов... Это лишает родителей свободы действий в воспитании ребенка согласно их убеждениям и не соответствует нормам Европейской конвенции по правам человека», – говорится в постановлении суда. Конечно, суд в Страсбурге – институция не Евросоюза, а Совета Европы, но если они так, то как же будет вести себя могучая европейская бюрократия, вооруженная новым договором? «С Богом», – говорил белый российский генерал и финский президент Манергейм, отправляя финских солдатиков против безбожной Красной армии, и крестился на золотые купола и кирпичные шпили Хельсинки. Самое обидное для итальянцев, что кресты снимают не по жалобе «понаехавших» в Италию ливийских мусульман и прочих подданных оперной римской империи fatto a mano di Mussolini (Mussolini hand made). И не по иску родных итальянских иудеев, которые образовались здесь до рождества Христова, апостола Петра и Иоанна Крестителя. И не по кляузе совсем уж родных итальянских коммунистов и леваков, которые, конечно же, просто католики с временной регистрацией в марксизме. Что видно по тому, как лидеры самых левых политических партий Италии дружно выстраиваются перед телекамерами рядом с лидерами правых партий в церкви со свечкой в руках на Рождество. Да и в православной Греции коммунисты на Пасху не отстают. Нет, противником креста был не Салладин – рыцарь Востока, и не раввины-каббалисты, наславшие порчу на Шарона. Удар был в спину: с иском выступили свои же европейцы, финская мамаша Сойле Лаутси, зачем-то переселившаяся из экологически чистой и прогрессивной Финляндии в отсталую Италию. Как настоящая мать, Сойле Лаутси не могла допустить, чтобы ее двое финских экологически чистых детей ходили в школу, где в каждом классе на стене висит этот грязный ближневосточный Джезу, да еще зафиксированный в шокирующей сцене насилия, вредной для неокрепшей финской психики. Не говоря уж о том, как вредна для нее религиозная пропаганда. Сойле Лаутси судилась восемь лет, пять из них – проходила все круги итальянского дантова суда, а последние три провела в Европейском суде по правам человека. И гражданина. Проходите, гражданочка, не задерживайте. Хотели единой Европы – получите, и распишитесь в судебной повестке. И в исполнительном листе. Потомки северных чухонских хуторян указывают, какой быть итальянской культуре. В 2001 году Сойле Лаутси отправила своих детишек Датаико и Сами 11 и 13 лет в школу города Абано Терме в провинции Венето, в котором, судя по названию, находились во времена то ли Суллы, то ли Октавиана, римские термы (а не финские, к примеру, сауны). Термы вместо саун тетя Сойле готова была терпеть, но не кресты – и заявила в иске, что «их присутствие противоречит ее праву воспитывать детей согласно ее религиозным и философским убеждениям», то есть, к примеру, в духе Камю, Жан-Поля Сартра и Жака Деррида (который из пруда). После того, как дирекция школы проявила стойкость древних христианских мучеников и крестов не сняла, Сойле пошла в суд провинции Венето. Но и там не нашла новых Диоклетианов и Неронов. Тогда она обратилась в высший административный суд, тот передал дело в конституционный, тот постановил, что это не вопрос основного закона, и вернул его в административный, который в 2006 г. и отверг жалобу истицы, записав, что «распятие – часть итальянской истории и культуры и одновременно символ равенства, свободы и толерантности». Осталось взять посох и суму и отправиться в Страсбург. И только тут нашлись люди, которые поверили, что итальянские Ироды избивают ее прогрессивных младенцев. Младенцы же, Датаико и Сами, 11 и 13 лет, все это время учились в классах с распятиями. И вот они уже выросли – кстати, психически здоровыми и жизнерадостными, и не играли в маленьких великих инквизиторов и павликов морозовых. И вот уж давно закончили детки страшную школу с крестами на стенах, и уж ничто им не угрожает, а мама Сойле все продолжала свою судебную битву и победила. Интернационал из семи судей (фламандка, португалец, литовка, серб, венгр, турок и итальянец (правда, почему-то по имени Владимиро Загребельски, ну, это все равно), написал, что «никак не может взять в толк («unable to grasp»), как символ, связанный с католицизмом, может служить плюрализму, который необходим для демократического общества». Бестолковые, право. Нежный, преображенный Возрождением итальянский Христос – совсем не тот лютеранский надсмотрщик, которого проповедовали диким финнам хмурые шведские солдаты. Пока Джотто, Мазаччо и Караваджо делали распятия все более чувственными и эстетскими, финны жили на хуторах, крытых соломой, и закусывали мох морошкой. «Благодаря растущему благосостоянию, – пишет финский историк Хенрик Мейнандер («Истории Финляндии», Весь мир, 2000 г.) – к концу XVIII в. население Або (теперь город Турку) почти удвоилось с 5700 до 10 200 человек... Население Гельсингфорса (Хельсинки) резко увеличилось: в 1805 году оно составляло уже 3600 человек». Умойтесь, Флоренция, Милан и Неаполь. Теперь Або и Гельсингфорс решают, что вам вешать на стенах. Христианство и атеизм итальянцев – легкие, южные, винные. Итальянцы могут одинаково легко верить и не верить с распятием и со звездой перед глазами. В школьных классах в Италии распятия, а на гербе – красная пятиконечная звезда гарибальдийцев и прочих фармазонов. Римский папа 60 лет не признавал итальянского государства: удалился в 1870 г. после взятия Рима Гарибальди в добровольное затворничество и объявил себя «узником Ватикана». Итальянское государство и католическая церковь помирились только при Муссолини, в 1929 г. Так и живут в звездатуре креста. Католичество итальянцев – в стране папы и великих соборов – домашнее, как у поповского сынка, который вырос в храме, с детства таскал за хвост кошку в алтаре и играл с кадилом. Правда, у католических священников нет детей, поэтому все итальянцы в каком-то смысле поповские сыновья. Их христианство – естественное и не напряженное, как хорошо сидящий итальянский костюм, о котором забываешь, когда носишь. Великий итальянский кинематограф XX века – сплошное самоопределение перед лицом этого распятия на стене. Какие-нибудь феллиниевские подростки, мечтающие под взором распятого из духа противоречия о филе феллиниевских толстух. Христианство и атеизм финнов – тяжелые, зимние, похмельные. Финской мамаше не понять, как это распятие – не религиозная пропаганда. Сам этот финский иск, последний писк европейской моды – осеннее обострение комплекса культурной неполноценности. Распятия тут у них в школах с XIII века висят. Вон, у нас в XIII веке и школ не было, и в XIV не было, и в XV, и ничего, обходимся, «Нокию» делаем не хуже вашей «Прады». И европейцы мы не хуже вашего. Папа у них тут! А у нас – полярная ночь и любимец детей дед мороз Йоулупукки. А вокруг йолкки и палкки густой лес и зимний карельский мрак. А не колонны Бернини, к примеру. Учение мракса всесильно, потому что за ним Европейский суд. Где итальянские ветераны войны, которые скажут, что с этим распятием на стенах они ходили против Черчилля, против Гитлера, против Бисмарка и «красных бригад»? Против мафии и коморры. Против Содома и Гоморры. Где молодежная патриотическая организация I nostri? Чья это cosa, если не nostrа? Это первое решение Европейского суда по вопросу о религиозной символике в учебных заведениях. Вот у греков висят иконы, у испанцев что-нибудь тоже висит или стоит. В Англии во всех лучших школах дети поют в церковном хоре. «Отказаться, – говорила мне дама, которая занимается поставкой российских детей из хороших семей в английские школы, – так же немыслимо, как от игры в школьной команде. Так здесь принято». В Оксфорде и Кембридже в каждом колледже церковь. А названия-то у них какие – «Всех святых», Сhrist Church, Тrinity, Jesus, Сorpus Christi. Переименовать немедленно! К тому же, если у них соревнования по гребле или по боксу, это что: «Тело Христово» против «Троицы»? Российские власти постоянно лаются со Страсбургским судом, потому что его юрисдикция распространяется и на Россию как на члена Совета Европы. Решения Страсбургского суда обязательны для всех стран-членов Совета Европы. За неисполнение следуют санкции. Итальянские власти обещают подать апелляцию. И тогда вопрос будет решаться на большой коллегии в Страсбурге из 17 судей. Но шансов у них мало. Вот будет забавно, если в Совете Европы приостановят итальянское членство, или Италия обидится и выйдет оттуда. И что школа? Не мешают ли кресты наслаждаться великой итальянской архитектурой? Архитектура – это ордер, карниз, фронтон, колонны и арки, конфликт горизонтального давления и вертикальных сил. Причем тут крест? Хоть он тоже горизонтальный и вертикальный. Снять, отделить, так сказать, архитектуру от церкви, мух от котлет, гений от злодейства. Противно, когда на тебя вешают кресты и звезды по решению суда, правительства и недовольного тобой соседа. Точно так же противно, когда их с тебя снимают по решению суда, правительства и соседа. Особенно, когда ты находишься в своей стране, суд – в другой, а сосед приехал из третьей. Меня в другой стране всегда очаровывает то, что делает ее непохожей на нашу. Но, по мнению финской мамаши, в Италии все должно быть, как в Финляндии, а в единой Европе – все, как везде. Или я просто недостаточно проникся духом Единой Европы? Пойду, смешаю итальянское вино с финской водкой и утешусь новым общеевропейским коктейлем.
