Пока мы отдыхали, в Турции в день России прошли очередные парламентские выборы. Турция – парламентская республика, поэтому результаты выборов определяют направление развития страны на ближайшие 4 года. Особенной интриги в этих выборах не было, и результат был известен заранее – но не потому, что правящий режим посадил своего человека повсюду, от ЦИКа до последнего участка в деревенской школе, и не потому, что независимых СМИ в стране не осталось (тут, скорее, перевес на стороне оппозиции). Просто большинство населения действительно пришли проголосовать за правящую «Партию справедливости и развития», за премьера Реджепа Тайипа Эрдогана, за его реформы, потому что верят в лучшее будущее своей страны. В общем, нам не понять. Весь предыдущий месяц турецкие партии проводили массовые митинги своих сторонников, на которые собиралось до миллиона человек. Мне как-то пришлось побывать на таком мероприятии. Посмотрите на картинку: эти милые дедушки – одуванчики Аллаха, суровые молодые исламисты, их подруги в цветастых платках в первых рядах. Все они пришли очень задолго до начала мероприятия, которое само по себе длилось более четырех часов, и как-то обходятся без воды, еды, туалета. И гладя на их искреннее веселье понимаешь, что они тут не за продуктовый набор, и даже не «стратегию 31» собрались защищать. Здесь возникает резонный вопрос, за что же половина населения Турции так любит Эрдогана? Да за то, что ему удалось совершить бескровную Ближневосточную революцию. Закрыть для Турции ХХ век на 9 лет раньше и с куда меньшими потерями, чем это сейчас происходит в Тунисе, Египте, Ливии и Сирии. Со всеми вытекающими последствиями в виде удвоения ВВП с 2001 г.

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ИСЛАМИЗМ И БЕСКРОВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

То, что сейчас происходит на Ближнем Востоке, уже произошло в Турции в 2002 г. Фактически, тогда по Ленину в стране сложилась революционная ситуация: верхи не могли, низы не хотели. Верхи, то есть светская националистическая элита, выродившаяся из наследников Ататюрка в убогих европеизированных коррупционеров, подвели Турцию к целой серии дефолтов, инфляции в 60% в год, бесконтрольным госмонополиям и бесконечной войне на юго-востоке страны. Большинство населения к тому времени давно разочаровалось в прозападном, светском курсе развития страны и подпольно возводили собственные сначала общественные организации, а затем и политические партии. Впрочем, все их попытки придти к власти не могли увенчаться успехом: всех подозреваемых в использовании ислама в качестве политической идеологии сажали в тюрьмы, а организации безжалостно распускали вне зависимости от степени поддержки населения. Армия играла роль гаранта исполнения вестернизаторских планов Ататюрка. Но традиционалисты не сдавались, предпочитая политической борьбе опыт своих предшественников из Египта: социальной работе с населением, подготовке его для грядущих политических боев. Мощнейший кризис 2001 г. отвратил население от традиционных политических партий право- и леволиберального толка, а также от националистов. Обе партии, прошедшие в 2002 г. 10% барьер, оказались новыми: очередная версия традиционалистов «Партия справедливости и развития» (ПСР), и реаниматоры классического наследия Ататюрка «Народно-Республиканская партия» (НРП). Так сформировалось главное ближневосточное противостояние XXI века – светские против религиозных. Во многих отношениях ПСР (в латинской аббревиатуре – АК) удалось сделать невозможное. В первую очередь, это касается их идеологии. Старые исламисты ХХ века выступали с узкоконфессиональных позиций против исконных врагов: левых и сторонников вестернизации. Лидеры ПСР поставили идею вступления в Евросоюз в качестве главной внешнеполитической задачи. Это позволило им проводить либеральные политические реформы, опираясь на демократическую процедуру и таким образом выдавливать со своих насиженных мест традиционную светскую политическую элиту: армейские круги, руководство университетов, силовых структур, государственных фондов. При помощи приватизации госсобственность переходила в руки крупных холдингов, тесно связанных с тарикатами – суфийскими орденами, формально запрещенными еще в 1925 г., но на практике сохранившими свое влияние. Переход собственности к новому некоррумпированному руководству стимулировал экономический рост. Оказалось, что сравнительная неопытность менеджмента с лихвой покрывается показной скромностью. Мне приходилось этой зимой читать лекцию перед руководством одной такой структуры, не первой, но тоже весьма влиятельной. Среди немногочисленных слушателей закрытого мероприятия были и те, кто занимает довольно высокие позиции в нынешней турецкой власти и бизнесе. После лекции начальство расселось по своим однотипным автомобилям Opel Astra и безо всяких мигалок и конвоев покатило вершить судьбы страны. Но самым важным стал внешнеполитический поворот Турции. Конец 90-х не изменил главной внешнеполитической линии любой националистической идеологии – конфликта с соседями. Была попытка прорваться на пантюркистском направлении, но она не принесла особых результатов, а только огромные инвестиционные риски. Россия представлялась историческим противником, Иран – носителем чуждой исламской идеологии, с Сирией тлел территориальный конфликт. Ирак, Греция, Болгария – все это были злые соседи, мечтающие нанести смертельный удар по турецкой нации, вставшей на путь европеизации. За последние 9 лет правительству исламистов удалось помириться со всеми, кроме разве что Армении. И то почти удалось. Причем в этом окружении Турция оказалась самой промышленно развитой страной, и вместе с решением политических противоречий в соседние государства ринулись турецкие товары. Правда, причина всенародной популярности турецких исламистов кроется не только и не столько в экономике. На Ближнем Востоке, как и во всем мире, происходит стремительный переход от модерна к постмодерну. Причем в связи с демографическими показателями несколько быстрее, чем в некоторых других регионах – уж больно молодежи много. Политические лозунги ХХ века – национализм, секуляризм, прогресс – устарели. На смену пришли новые, не всегда мирно соседствующие: ислам и свобода. «Партия справедливости и развития» оказалась популярной, потому что смогла в своей программе и политике совместить и то, и другое.

ПОБЕДА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

На этих выборах турецкие исламисты поставили себя высокую планку: набрать 50% голосов. Эту цель они фактически выполнили – получили 49,9%. Но этого все равно меньше двух третей мест в парламенте, а значит недостаточно, чтобы осуществить главную задачу партии – принять новую конституции Турции. Ныне действующий основной закон был принят в 1982 г. после военного переворота. Поэтому за армией в нем закреплена контролирующая роль в политическом процессе.

Получить две трети мест у исламистов не получилось из-за относительного успеха националистов из «Партии националистического движения», которая с трудом, но преодолела проходной барьер в 10%, набрав 13%. В 2002 г. националисты набрали всего 8,4% голосов, не прошли в парламент и тем обеспечили значительное большинство для правящих исламистов. В 2007 г. из-за обострения курдского вопроса партии удалось завоевать 14,3%. Сейчас курдский вопрос по-прежнему актуален, но популярность националистов несколько подпортил сексуальный скандал. В середине мая в интернете появилось серия видео, на которых 10 вице-председателей партии активно изменяют своим женам. Все они подали в отставку, фактически обезглавив свое движение.
Следующей проблемой стала дискриминация ряда курдских кандидатов от «Партии мира и демократии», которых в апреле не допустили до участия в выборах. Причиной назвали наличие судимости у кандидатов, что для турецкой политики весьма странно: даже премьер Эрдоган в свое время успел посидеть в тюрьме. В ответ на такое заявление властей курды подняли настоящее восстание, которое закончилось компромиссом: часть кандидатов были восстановлены в списках. Этот скандал поднял популярность курдской партии. 10%-ный барьер курдская партия не преодолела, но все равно увеличила свое представительство с 25 до 36 депутатов, проведя их как независимых кандидатов по одномандатным округам.
Скромные успехи оппозиции все равно не скажутся на главном итоге прошедших выборов: турецкие исламисты уже в третий раз смогут сформировать собственное однопартийное правительство, опирающееся на внушительное парламентское большинство (326 из 550 мест). Для принятия новой конституции все-таки потребуется провести референдум. Но учитывая, что на прошлом референдуме в сентябре 2010 г. «за» конституционные поправки исламистов проголосовало 58% избирателей, правительство может и в этот раз рассчитывать на успех.