Слово в защиту монополии

Вот и в России существует ФАС, которая из-за невозможности сказать что-то против, допустим, «Газпрома» сосредоточила свои усилия на более доступных жертвах. Я говорю о знаменитом Законе о торговле. Антимонопольная дубина ударила именно по ритейлу, уровень консолидации которого очень мал: 10 крупнейших ритейлеров занимают лишь 20% рынка. А по итогам 2011 года два крупнейших российских ритейлера даже не охватили 10% рынка (доля X5 составила 5,7%, доля «Магнита» – 4,2%). Над такими показателями мировые ритейлеры могут только смеяться, так как их доли на родных рынках несоизмеримо выше. Сравните: доля Carrefour на рынке Франции составляет около 21%; Wal-Mart на рынке США – более 25%; Tesco в Великобритании – около 30%; S-group (Prisma) в Финляндии – около 45% и т.д. 

В Швеции всего три компании контролируют 75% рынка не только розничной торговли, но и дистрибуции и импорта продуктов питания (с большим отрывом лидирует ICA). Мелкая независимая розница присутствует только на уровне эксклюзивных товаров вроде китайских закусок, однако сами шведы из-за этого нисколько не переживают, имея ВВП на душу населения почти на уровне США. В то время как в России максимально возможная доля рынка одного ритейлера законодательно ограничена 25% (причем речь идет даже не о стране в целом, а о регионе), в Европе ситуация, когда два крупнейших ритейлера контролируют 70–80% рынка, является не редкостью, а нормой. У нас же теоретически, если одному ритейлеру принадлежит один-единственный магазин на город, то он уже не имеет права открывать в нем второй.

Если брать другие B2C отрасли, например строительную или туристическую, то там ситуация во многих странах аналогична – к примеру, в уже упоминаемой Швеции основная доля строящегося жилья приходится на крупнейшую строительную компанию Skanska, Thomas Cook контролирует крупные доли туристического рынка Великобритании и пр.

Если брать рынок аренды жилья, который считается нецивилизованным у нас и цивилизованным у них, то в небольшом европейском городе вся сдаваемая недвижимость может принадлежать вообще одной компании. Казалось бы, по логике антимонополистов, это должно приводить к задиранию цен, однако по факту ничего подобного не происходит – ведь хотя компания и одна, она заинтересована в потребителях и в том, чтобы их было много. Поэтому она вполне может, наоборот, держать низкие цены, чтобы привлекать новых жильцов в свой город. В монополии (если брать за основу, что монополистом можно считать компанию с 30% рынка) немало плюсов. 

Рынок, который контролируется двумя-тремя игроками (естественно, при общей склонности соблюдать законы), становится более прозрачным, открытым, с монополиста можно больше спрашивать, на нем больше ответственности. Как показывает практика, для того чтобы был стимул развиваться, компании достаточно одного-двух сильных конкурентов, но борьба между ними ведется уже более цивилизованными методами. Неслучайно у многих европейских компаний, занимающихся разработками новых устройств, существует официальная договоренность посылать новинки в отделы по back-engineering (вскрытие принципов работы) своих конкурентов перед их поступлением в продажу. Логика простая: они все равно новинку отследят и вскроют, так зачем на это тратиться, когда можно сэкономить друг другу деньги и время. Монополия часто является еще и средством контроля – недаром в Скандинавских странах действует государственная монополия на торговлю алкоголем, долгое время существовала монополия на игорный бизнес и торговлю лекарствами. 

Вмешательство антимонополистов в работу частных компаний имеет крайне спорный положительный эффект, если компания добилась своего лидирующего положения самостоятельно. В этом случае антимонополисты просто лишают ее честно заработанного. Где оно действительно нужно, так это там, где от монополизации страдает качество услуг, что чаще всего бывает из-за того, что положение компании обусловлено исключительно волей сверху и создавалось искусственно. Но, увы, вмешательства ФАС в деятельность рынка энергетики, железнодорожных перевозок или почтовых услуг ожидать не приходится по понятным причинам.