Глеб Павловский. Фото: DW / youtube.com
Я вот не знаю с чего начать наш разговор. Наверное, правильнее начать с какого-то важного вопроса из повестки. Но на самом деле хочется спросить что-то предельно общее — и, как кажется, по-настоящему важное. Что-то вроде: «что с нами происходит и почему»?
— Я не хочу сегодня говорить по «информационной повестке». Мы снова оказались в ловушке времени, когда сроки истекают, но это не ощущается. Надо отступить и спросить, где мы, куда мы попали. Андрей Сахаров однажды ввел словосочетание «о стране и мире». Именно так, а не отдельно, не порознь.
В этом году годовщина конца СССР и тридцать лет РФ, нехотя получившей независимость. Тогда, в 1991 году мы неслись в потоке событий почти безальтернативно. На твои действия следовали реакции других, а мейнстрим отметал варианты. Но кто-то же все это делал. Чья это политическая работа?
Сперва не оценив имеющиеся инструменты и институты, общество затем годами жалуется на коварных злодеев. Но злодеи вошли в силу при бездействии масс и нищете воли.
От всей демократической революции нам остались в наследство два-три пошлых мема — «Союз был обречен», «Гайдар спас Россию от голода и гражданской войны». Звонкая чушь. Посмотрев на сцену 30-летней давности, аналитик поразится массе упущенных возможностей, и все они забыты. Слепые вели слепых, вот и привели сюда.
И то же с пандемией. Мировая катастрофа исподволь перешла в аномальный быт. Сперва COVID до того напугал Кремль, что Путин тихо отошел в сторонку и позволил регионам спасаться кто как может. Но затем обрисовалась вяло-истеричная реакция общественности, власть вернула комфортное поле маневра и его уже не покинет. Общественность мечется от протестов к выживанию, а лопнувшую легитимность Кремлю прекрасно заменила санитарно-полицейская «нормальность».
А разве история с коронавирусом это не реальный вызов? Не показатель реакции общества на реальную проблему?
— Реальный вызов — тот, что осознан и принят. Взгляните на число вакцинированных в России — четыре процента? Пять? При том, что вакцина доступней, чем где-либо. Такое безразличие к собственной жизни при такой высокой цене выживания! Мы освоились в болезнетворном режиме. Умение привыкать к аномальной жизни безгранично, лишь бы уйти от выбора. Потому никто в мире не знает, как далеко Россия зайдет. Страна, которая себя не сдерживает, стала угрозой безопасности, которую многие сочтут недопустимой.
Вы ругайте власть или восславьте, но мы рабы непонимания своего возможного выбора. Не умея войти в игру, сами стали играемой вещью. Объектом, а не субъектом. Какие там честные выборы? От кого мы их требуем, когда сами ничего не выбираем? Вот увидите, новая волна эпидемии под руководством Кремля накроет нас с головой.
Народ, живущий без опоры на опыт, вечно жалуясь на жизнь, становится глобальной угрозой. Он не в силах оглянуться на свой путь, на выбранные им же развилки. Шансы на то, что при следующей попытке выбора эти люди не навлекут на себя и других беду, мизерны.
Всеобщее отключение мозгов
А «люди» — это кто? К кому вы обращаетесь? Если я правильно вас понял, то все эти «мы» ни на что в нашей реальности не влияют и ни на что не могут повлиять. В такой ситуации вполне рационально просто ждать, когда уйдет Путин и реальность изменится.
— Да-да, вот уйдет постылый Путин, придет молодой Кадыров, и всем будет счастье. Уход Путина сам по себе ничто. Ноль гарантий, что события не пойдут опять раскручиваться вслепую. Навальный классный парень, но и Керенский был неплох, а Гучков с Шингаревым просто умницы. Русское кладбище помнит много классных парней.
На все вопросы о будущем у нас наготове мантра типа: проведем честные и справедливые выборы, и честный парламент сформирует нам честное правительство. Это еще смешней, чем в феврале 1917 года мечтать об Учредительном собрании.
Мы в тупике, но у тупика есть устройство, схема определенных обстоятельств и установок групп населения. Не последнюю роль играет интеллектуальная нищета элиты. Политическое невежество, которое не признают и не осознают.
Тридцать лет назад мы получили огромные возможности просвещения, но вообще никак не реализовали их. И теперь мы живем вне просвещения, вне обдумывания своей истории, своего опыта. Сейчас забыт даже опыт, который был 10–15 лет назад. И не только молодым поколением, он забыт самими носителями этого опыта.
