Одри Тоту в фильме «Амели» (2001)
В оригинале этот фильм называется Le Fabuleux Destin d’Amélie Poulain. Поскольку рифма и блеск теряются в переводе на любой другой язык («Невероятная судьба Амели Пулен» – ну что за тоска), в кинопрокате большинства стран название сократили до простого «Амели». Заодно ушла и нежная ирония Жана-Пьера Жёне: она заключалась в том, что ничего баснословного и фантастического поверхностный наблюдатель в судьбе юной парижской официантки никогда бы не заметил. Ее подлинная жизнь и ее сказка творились у нее в голове. Она была клиническим интровертом, милой и странной барышней, чуть менее чем полностью живущей в мире своих фантазий. Она пыталась со своей интровертской колокольни улучшить мир и сделать людей счастливыми – и самой себе казалась героиней. Вот только когда дело доходило до личного счастья, она не могла даже заговорить с понравившимся парнем (тоже интровертом, хоть и не таким патологическим) – вместо этого выстраивала сложнейшую, безумнейшую цепочку событий, которые должны были чуть-чуть приблизить его к ней.
Кадр из фильма «Амели»
Это странный фильм. Когда его вспоминаешь, мгновенно, без раздумий, хочется сказать, что он великий, один из лучших в истории французского кинематографа. В 2010 году в рейтинге британского киножурнала Empire он занял второе место в списке величайших фильмов всех времен, снятых не на английском языке. Второе место; все годары и брессоны, висконти и антониони, бергманы и тарковские оказались позади (а впереди почему-то только Куросава с «Семью самураями»). Понятно, что «Амели» гораздо приятнее смотреть и легче оценить, чем «Молчание», «Приключение» или «Жертвоприношение». Но – черт побери, не отделаться от мысли, что она и впрямь заслужила в этом списке какое-то очень почетное место.
