Гость из будущего. Стрелков как образ

Вопреки сталинскому военному канону – отступление не преступление; в нулевые, по мере того, как образ ветерана-афганца эволюционировал от всеми брошенного калеки восьмидесятых через бандита девяностых к брутальному подмосковному чиновнику, дату вывода, 15 февраля, они стали праздновать, подводя под это не очень убедительную, но подробную базу – блестящая операция, слаженные действия, минимальные потери, а что «врага такого не добили» – это уже политика, к ним отношения не имеющая. Сейчас, когда в новостях – брошенная уходящими оттуда же американцами техника и имущество, начинаешь думать, что да, не настолько это и спекуляция про блестящий вывод советского контингента, ну и ирония календаря – в эти же дни, в начале июля, годовщина еще одного отступления, и хотя, скорее всего, 99 процентам читающих этот текст до сих пор достаточно украинской мифологии про гибридную войну и российскую агрессию, история Славянска и персонально Игоря Стрелкова остается самым недооцененным и самым перспективным историческим сюжетом последних лет.

Семь лет назад Стрелков и его люди ушли в Донецк, оставив украинцам брошенный Славянск – тот, с которого, собственно, и началась история пророссийского донецкого сепаратизма, и с которого началась сама донбасская война, о чем Игорь Стрелков потом сам будет говорить с гордостью – мол, ему удалось раскачать маховик войны, – и для украинской стороны это будет доказательством российской агрессии, явкой с повинной. На самом деле история Стрелкова агрессию опровергает – за семь лет скопился изрядный корпус прослушек, взломанных переписок, изустных рассказов по секрету, каждый раз становившихся всеобщим достоянием, да даже и интервью, какими бы обтекаемыми они ни были. За эти годы не было найдено ни одного доказательства, что Стрелков в Донбассе выполнял приказы Москвы или чьи-то приказы вообще; отставной эфэсбешник, привлеченный олигархом Малофеевым в качестве «безопасника» еще в домайданные времена (охранял пояс Богородицы и прочее в таком духе), вместе с людьми Малофеева попал в Крым, и, видимо, сочетание амбиций с дурным характером увело его в тогда еще Донецкую область Украины, где, маневрируя между недотепистыми участниками процесса, он несколько раз ставил их перед фактом, обострял ситуацию, раскачивая пресловутый маховик в интересах как бы России, но скорее – самого маховика, война ради войны, потому что Россия Стрелкова существовала только в его воображении, а Россия реальная – ну, мы за эти годы не раз могли убедиться, что это Россия не только Путина или, скажем, Суркова, но Россия Медведчука, Россия Курченко, а на каком-то этапе, наверное, даже Россия Ахметова – и давайте не будем обижать Стрелкова необоснованными подозрениями в том, что он служил какой-то из этих Россий.