Портрет Хармса на доме в Санкт-Петербурге (художники Паша Кас и Павел Мокич)
pashacas.ru
Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга 26 октября постановил в течение месяца закрасить портрет Даниила Хармса на доме, где он жил. Хочется верить, что это еще не точка в истории, которая тянется уже несколько лет — с момента появления граффити, которое успело стать «одним из брендов» Петербурга.
«Хармс вернулся домой»
В ночь на 2 февраля 2016 года известные уличные художники Паша Кас и Павел Мокич изобразили Даниила Хармса на скошенном угловом торце дома, где он жил. Появление монументального портрета писателя совпало с годовщиной со дня его смерти 2 февраля 1942 года в психиатрической больнице при тюрьме «Кресты». «Хармс вернулся домой» — очень точно назывался вышедший вскоре сюжет в новостях НТВ. Авторы работы рассказывали, что от идеи до ее реализации при поддержке куратора и художника стрит-арта Rush X прошел примерно год. Эскиз понравился жильцам дома, был согласован с ТСЖ и профессионально выполнен всего за одну ночь: вырезали трафарет, пригнали автовышку и накрасили.
Для переноса в масштаб трех с лишним этажей была взята фотография писателя, обычно датируемая серединой 1930-х годов. На двойном портрете, где Хармс выделяется театрально-насупленным видом, слева за его спиной Алиса Порет — художница, близкая подруга, одновременно предмет сердечного увлечения и соратница в розыгрышах, каким было и позирование «со специальным лицом». Это лицо Хармса часто печатается отдельно и в обоих ракурсах — в начале 1990-х фото использовалось для коллажа на обложке вышедшего массовым тиражом сборника «Горло бредит бритвою». Десятиметровое контрастное изображение легло на стену дома невероятно удачно — перед нами Хармс, словно посматривающий на Надеждинскую улицу с угла Ковенского переулка.
Даниил Хармс и Алиса Порет — эта фотография послужила основой для граффити
wikipedia.org
Это дом, где Хармс жил вплоть до ареста 23 августа 1941 года. Именно он фигурирует в «Старухе»: «Весеннее солнце светит в окно, и я жмурюсь от его лучей. Вот оно прячется за трубу противостоящего дома, и тень от трубы бежит по крыше, перелетает улицу и ложится мне на лицо. Я вспоминаю, как вчера в это же время я сидел и писал повесть. Вот она: клетчатая бумага и на ней надпись, сделанная мелким почерком: «Чудотворец был высокого роста»». В сентябре 1941-го здание пострадало от взрыва бомбы, а в конце года жена Хармса Марина Малич и его друг Яков Друскин унесли отсюда чемоданчик с рукописями — так было спасено для потомков литературное наследие Хармса и его друзей-обэриутов.
