«Они ищут, кому бы помочь захватить власть». Как Россия пытается восстановить влияние в Африке с помощью ЧВК, политтехнологов и кредитов

Евросоюз по инициативе Франции может в ближайшее время рассмотреть пакет санкций в отношении российской охранной компании «Вагнер», с чьей помощью, как считает Париж, Россия наращивает свое влияние в Западной Африке, в частности в Мали. Москва отрицает обвинения в отправке наемников в эту страну, одновременно демонстрируя намерение расширять связи с ней, вплоть до совместного освоения ее природных ресурсов. Каковы ставки в «большой африканской игре» и в чем состоит стратегическая линия Кремля в Африке — в интервью Republic разъясняет турецкий африканист Энгин Озер, основатель и руководитель исследовательского проекта «Голос Африки», не один год проработавший на континенте.

Золото, а не континент

— Скандал вокруг наемников ЧВК «Вагнер» в Мали, разразившийся в конце сентября, в ноябре получил дополнительный импульс. 11 ноября Сергей Лавров принимает в Москве главу МИД Мали Абдулая Диопа: явно довольные друг другом, стороны договариваются не только об отправке российских «инструкторов» для обслуживания уже поставленной в Мали российской боевой техники, но и о совместной разведке и добыче полезных ископаемых. 12 ноября Лавров летит в Париж на встречу со своим французским коллегой Жан-Ивом Ле Дрианом, и между ними происходит «диалог глухих», судя по тому, что Париж буквально на следующий день анонсирует скорые санкции ЕС в отношении «Вагнера». Между тем французский Генштаб до сих пор так и не подтвердил присутствие «вагнеровцев» в Мали…

— Зато мы совершенно точно знаем, что в самом конце сентября Россия, согласно прошлогоднему контракту, доставила в Мали четыре транспортно-боевых вертолета. За вертолеты малийцы заплатили, а вот оружие и боеприпасы, которые прибыли вместе с ними, они получили от России безвозмездно. И, кстати, это не первый контракт такого рода. В 2017 году о поставке в Мали четырех транспортно-боевых Ми-35М договаривался «Рособоронэкспорт», причем две машины Бамако (столица Мали. — Republic) получил сразу же. Почему история с вертолетами важна? Потому что «вагнеровцы», как показывает опыт, появляются, во-первых, именно там, где уже имеется свежепоставленная российская боевая техника, а не до этого. Во-вторых, там, где есть перспектива получения контроля над природными ресурсами страны, пусть даже за счет вытеснения зарубежных конкурентов.

Энгин Озер

Схема, на мой взгляд, такая: вначале Москва подписывает с африканской страной, где идут внутренние конфликты или есть жесткое противостояние с исламистскими группировками, соглашение о военно-техническом сотрудничестве. Далее идут поставки вооружений и боеприпасов. А потом появляются сообщения о прибытии в страну для «борьбы с террористами» российских наемников. Например, в Мозамбике «Вагнер» находится с 2019 года для борьбы с джихадистами из группировки «Ансар аль-Сунна» — это ответвление (запрещенного в России) ИГИЛ. Причем боевые действия идут в основном в провинции Кабу-Делгаду, богатой полезными ископаемыми. В Центральноафриканской Республике вагнеровцам сразу же была поставлена задача взять под охрану золотоносные рудники. А в Судане «Вагнер» и вовсе начал свою деятельность в 2017 году, причем под видом компаний Meroe Gold и M Invest, которые были заняты разведкой золота. Ну а теперь Мали — третий по величине производитель золота в Африке после ЮАР и Ганы.

Французы так нервничают по поводу появления в Мали русских не только потому, что те, дескать, покушаются на традиционную сферу влияния бывшей колониальной империи, которая до сих пор считает себя вправе опекать полконтинента, особенно ту его часть, где господствует французский язык. Просто основные инвестиции французов в Африке приходятся на те отрасли, в которых весьма уверенно чувствует себя Россия. Например, в Мозамбике они вложились в разведку и добычу сжиженного природного газа, а в соседнем с Мали Нигере контролируют добычу урана для своей атомной энергетики и не только энергетики.