Возможно, верить в бога разумно? Быть может, этот эффект плацебо срабатывает, даже если бог не существует?

Можно играть статистикой и в обратную сторону - религиозные люди по всем стандартным психологическим шкалам в среднем счастливее атеистов, меньше подвержены психиатрическим недугам и живут в среднем чуть дольше (в рамках одного общества конечно, англичанина с нигерийцем тут не сравнить)... ну видимо эти факты обсуждаются в следующих главах книги, поскольку вряд ли авторы это игнорировали.

Кстати, маленькие любители статистики среди расистов могут так же просчитать средний цвет кожи в топ 10 и нижней 10-ке стран из статьи, и указать, на то, что религия может и не причем, у кого что чешется так сказать... Поэтому статистика это занимательно, но глава, видимо, вырвана из общего контекста книги и выглядит сильно противоречивой.

Спасибо за обзор. Тут недавно была статья про «девиантное» поведение и реакцию на него общества. Я в комментариях под ней пишу про присущую сознанию склонность к когнитивным искажениям, которые лежат в основе стереотипов: https://republic.ru/posts/102852#comment-202545.

.

И поднимаемая в этой статье тема религии тут вот при чем. Сам феномен религии (любой) по своей сути является своеобразным масштабным (коллективным) когнитивным искажением. Древние люди обрели сознание, а вместе с ним — и необходимость объяснять себе происходящее. Но при этом они не обладали достаточными знаниями о мире, в котором живут, и поэтому были вынуждены додумывать в тех местах своих размышлений, где в знаниях у них были пробелы, используя любое формально подходящее, но научно необоснованное объяснение. Например, древний земледелец, страдающий от засухи и жаждущий дождя для своего урожая, мог однажды заметить, что дождь пошёл именно тогда, когда он сильнее всего об этом сокрушался, мысленно прося некие «магические» (неизвестные ему) силы послать перемену погоды. Конечно, это чистой воды совпадение — рано или поздно дождь бы пошёл и так, но человека «озарило» — он сделал научно неправомерный, НГ столь интуитивно «очевидный» вывод, что дождь пошёл, потому что он очень рьяно просил. Это, на мой взгляд, самое распространённое когнитивное искажение: человек делает вывод о причинно-следственной связи («дождь пошёл потому что я просил»), хотя в реальности имеет месть лишь случайное совпадение двух событий во времени («дождь пошёл после того, как я просил»). Но, тем не менее, это объяснение устраняет мучающий человека когнитивный диссонанс, так как даёт столь вожделенный ответ на столь животрепещущий вопрос (как вызвать дождь). Возможно, именно так возникла концепция молитвы. Ну и другие составляющие религии можно подобным образом объяснить.

.

Если принять эту точку зрения, то тогда объяснение наблюдаемой корреляции между верой и уровнем развития социума достаточно тривиально: верующие люди более подвержены когнитивным искажениям (любая религия — одно большое когнитивное искажение!), менее образованы (меньше знают о том, как устроен мир), поэтому ожидаемым образом совершают больше ошибок, ведущих к проблемам и ухудшению их уровня жизни. Неверующие, наоборот, более образованы, обладают более точными знаниями о мире, совершают меньше ошибок и, как следствие, лучше живут. Речь именно про социум: в случае отдельных людей разные индивидуальные факторы могут оказывать большее или меньшее влияние, так что атеизм (или более продвинутый ингостицизм) не гарантирует индивиду счастливой жизни, а вера в Бога сама по себе не гарантирует бед. Но на масштабах крупного сообщества данная тенденция проявляется слишком уж явно, чтобы ее можно было игнорировать. Знание — сила.

Может, тут обратная связь. Чем лучше живут люди, тем меньше они нуждаются в утешении и поэтому менее религиозны. Чем хуже условия, тем больше люди нуждаются в поддержке и вере. То есть ситуация не такова, что верующие американцы попадают в тюрьмы, а такова, что люди в американских тюрьмах начинают верить, потому что там несладко

Тезис, что без веры в бога невозможно нравственное поведение, на мой взгляд, неверен. В философии экзистенциалистов об этом много говорилось. Однако есть нравственный закон внутри нас. Я это понял очень давно, наверное, еще ребенком. В моем детском сознании возникла мысль, что если я не считаю свой поступок плохим, значит он не плохой, и за него можно себя не осуждать. Если же ты, понял, что поступил плохо, то ты должен больше так не поступать, даже если окружающие твой поступок не заметили, или даже сочли хорошим. Потом прочитал у Пушкина ("К поэту") "Ты сам свой высший суд".

Есть весьма гадкие люди: они совершают мерзкие поступки, потом молятся, каются и грешат вновь, живя в полном ладу с самим собой. И ухмыляются: "не согрешишь - не покаешься". Конечно, истинно верующих, и живущих по совести и по заповедям, очень немного. И именно они не фанатики и мракобесы.

Наконец, наличие множества религий, в которых заповеди (моральные нормы) по существу совпадают, говорят об отсутствии бога. А признание истинным только своего бога, было причиной многих страшных войн и убийств. Пусть верующий - верит, а неверующий будет скептиком, живя в ладу со своим собственным кодексом поведения.

«Все так называемые доказательства не только не доказывают существования Бога, но соблазняют и Бога превратить в мировую реальность, которая, так сказать, установлена на границах мира как некий выступающий там второй мир. В таком случае они затемняют мышление о Боге. Однако эффективность этих доказательств возрастает тем больше, чем в большей степени они способны вести нас через конкретные явления мира перед лицом ничто и незавершенности. Тогда они словно бы дают толчок к тому, чтобы мы, находясь в мире, не довольствовались миром как единственным бытием. Это обнаруживается снова и снова: Бог — не предмет знания, он не может быть раскрыт принудительно-убедительным образом. Бог также не предмет чувственного опыта. Он невидим, на него нельзя посмотреть, в него можно только верить. Но откуда эта вера? Она приходит изначально не из рамок нашего опыта в мире, но из свободы человека. Человек, который действительно осознает свою свободу, будет одновременно уверен и в бытии Бога. Свобода и Бог неразделимы. Почему? Относительно себя я уверен: я свободен, я есть в своей свободе не благодаря самому себе, но дарован себе в ней, так как я могу отсутствовать сам для себя и не могу вынудить себя быть свободным. Там, где я есть собственно сам, я уверен, что я таков не благодаря самому себе. Наивысшая свобода, будучи свободой от мира, знает себя одновременно как глубочайшую связанность с трансценденцией. Свободное бытие человека мы называем также экзистенцией. Бог достоверен для меня вместе с решительностью, в которой я существую. Он достоверен не как содержание знания, но как то, что всегда имеет силу настоящего для экзистенции. … Мы не сами сотворили себя. Каждый может подумать о себе, что его вполне возможно могло и не быть. Это объединяет нас с животными. Но вдобавок к этому наше существование сопряжено со свободой; там, где мы решаем самостоятельно и не подчиняемся автоматически природному закону, мы существуем в свободе не сами по себе, но дарованы себе в нашей свободе. Мы не можем принудить нашу свободу, если мы не любим, не знаем то, что должны знать. Когда мы свободно решаем и постигаем нашу жизнь как исполненную смысла, мы сознаем, что обязаны этим не самим себе. На вершине свободы, когда наши поступки являются как необходимые — не вследствие внешней необходимости неизбежного, не в силу природного закона, события, но как внутреннее согласие волящего, волящего так и никак иначе, — мы сознаем наше свободное бытие как то, что дано нам трансценденцией. Чем подлиннее свобода человека, тем более он уверен в Боге. Там, где я подлинно свободен, я уверен, что свободен не благодаря самому себе. Мы, люди, никогда не достаточны для самих себя. Мы пробиваемся через самих себя и растем вместе с углублением нашего богосознания, через которое одновременно становимся прозрачными для самих себя в нашей ничтожности. Богоотношение человека — это не данное от природы свойство. Потому что оно имеет место только вместе со свободой, оно вспыхивает для каждого отдельного человека только там, где он совершает прыжок из простого витального утверждения своего существования к самому себе, это, значит, туда, где он, подлинно свободный от мира, только теперь и становится совершенно открытым миру, где он может быть независимым от мира, потому что живет в связи с Богом. Бог есть для меня в той мере, в какой я сам подлинно существую. … Продумывание Бога — это прояснение веры. Однако вера не созерцание. Она остается всегда на дистанции и под вопросом. Жить исходя из веры — это не значит опираться на высчитываемое знание, но жить так, чтобы мы отваживались на то, что Бог есть. Верить в Бога — значит жить исходя из чего-то, что никак иначе не дано в мире, кроме как в многозначащем языке явлений, которые мы называем шифром или символом Трансценденции. Бог, в которого верят, — далекий Бог, скрытый Бог, недоказуемый Бог.

Поэтому я должен признать не только то, что не знаю Бога, но даже и то, что не знаю, верю ли я. Вера — это не обладание. В ней нет свойственной знанию достоверности, но только уверенность в практике жизни. Поэтому верующий живет в непреходящей многозначности объективного, его слух всегда наготове. Он чуток в своей преданности слышимому и одновременно непоколебим. Он силен в одеянии слабости, он открыт и искренен при твердости и решительности его действительной жизни. Продумывание Бога — это одновременно пример всякого сущностного философствования: оно не дает присущей знанию достоверности, но открывает собственному бытию самости свободное пространство его решения; оно придает весомость любви в мире, чтению шифра Трансценденции и широте того, что прорастает в разуме. Поэтому все философски сказанное столь скудно. Оно требует дополнения из собственного бытия слушающего. Философия не дает, она может только пробуждать, — а затем она может напоминать и помогать упрочивать и сохранять. Каждый понимает в ней то, что он, собственно, уже знал. … То, что Бог явственно неощутим в этом мире, означает одновременно, что человек не должен отказываться от своей свободы в пользу имеющих место в мире понятных и постижимых вещей, авторитетов, сил, что он, скорее, несет ответственность за самого себя, которой ему не нужно избегать, отказываясь будто бы свободно от свободы. Он должен быть обязан самому себе тем, каким образом он принимает решения и находит путь. Поэтому Кант говорит: непостижимая мудрость [Бога] равно удивительна тем, что она дает нам, и тем, в чем она нам отказывает. Так как если бы она в своем величии постоянно стояла бы перед глазами и как убедительный авторитет в мире говорила бы ясно и определенно, то мы были бы марионетками ее воли. Она же хочет, чтобы мы были свободны.» — Карл Ясперс

Хотя сама по себе идея симпатичная, выбранный метод ее доказать - с помощью статистики - совершенно идиотский и не выдерживает никакой критики.

Очень интересная книга – надо будет прочитать. Проблема в том, что некоторые (многие) представители традиционных религий часто и верующими-то не являются и сводят веру к обрядам, запретам и правилам. Какое значение для высшего разума имеет крестится ли человек слева направо или справа налево, да и крестится ли он вообще? Википедия даёт точное определение понятия «религиозная вера», как веры «в реальность и субстанциональность сверхъестественного», «в сверхъестественное как реально существующее». То есть истинно верующий человек, расширяя мышление, включает себя в более широкое пространство, чем традиционно данное нам в ощущениях. Как только он НА СВОЁМ ОПЫТЕ убеждается, что сверхчувственный, метафизический канал коммуникации существует, появляется вера. Пока такого опыта и такого понимания нет, нет и веры. Поэтому приведённая социология не про верующих, а про тех, кто считает себя верующим.

Причинно-следственная связь такая - хорошее образование и высокий интеллект одновременно и препятствует религиозности, и способствует разумному поведению, а следовательно и общему благополучию

Побольше бы подобных "очевидных" фактов.