Глава ФСБ Алексей Бортников и председатель СК Александр Бастрыкин на заседании Совета по противодействию коррупции / kremlin.ru
Минувшая неделя, как и предыдущая, балансировала между войной и миром и в этом смысле была отмечена резкой сменой настроений. Проблеск надежды на частичное ослабление напряженности вокруг украинского кризиса — в связи с заявлением российского Минобороны о возвращении войск в места постоянной дислокации после учений — вскоре сменился мрачным пессимизмом из-за событий в Донбассе. Впрочем, еще до обострения на линии разграничения огня на востоке Украины, последовавшей эвакуации гражданского населения в РФ и объявленной мобилизации в самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республиках слишком многое указывало на то, что Кремль и не думает заканчивать свою опасную игру. Ставки продолжают возрастать.
Прежде всего, отвод российских войск объявлен фикцией. Как утверждает The Washington Post со ссылкой сразу на четырех неназванных американских чиновников, это не более чем «уловка». О том, что Россия не только не уменьшает группировку на границе с Украиной, а, напротив, увеличивает ее, открыто заявил генсек НАТО Йенс Столтенберг в интервью телеканалу ARD. Постпред США при ОБСЕ Майкл Карпентер в пятницу отметил, что, по оценкам Вашингтона, «Россия, возможно, сосредоточила от 169 тысяч до 190 тысяч военнослужащих вблизи Украины» — что в полтора-два превышает оценки декабря-января и является «самой значительной мобилизацией сил в Европе со времен Второй мировой войны». При этом госсекретарь США Энтони Блинкен в интервью, которое дал телеканалу «Дождь» в ходе прошедшей на неделе Мюнхенской конференции по безопасности (российские официальные лица демонстративно отказались от участия в мероприятии), дважды упомянул о 150 тысячах военных. Все эти оценки, отвергаемые Москвой, крайне приблизительны и вполне могут не совпадать с реальной численностью. Важнее, однако, уверенность США в том, что в нынешних условиях война практически неизбежна. Американский президент Джо Байден заявил, что считает, будто Путин уже принял роковое решение.
Тем временем пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заверил в воскресенье о нежелании России даже произносить само это слово — «война». Избегал его и Владимир Путин, делая заявление по итогам переговоров с канцлером ФРГ Олафом Шольцем:
«По поводу того, хотим мы этого (войны. — Republic) или нет. Конечно, нет! Именно поэтому мы и выдвинули предложения о переговорном процессе, результатом которых должна быть договоренность об обеспечении равной безопасности всех, включая нашу страну».
Договоренность? Дело в том, что Путин не привык играть по установленным правилам. Более того, невзирая на высказываемые опасения относительно способности российского лидера к рациональным суждениям, трудно подозревать хозяина Кремля в том, что он может заблуждаться насчет доверия западных стран к любым официальным заявлениям Москвы. Уровень этого доверия уже давно существенно ниже нуля. На неделе, к примеру, стало известно о планах Великобритании поставить на системную основу работу с российскими заявлениями, «не соответствующими истине». Сделать это предполагается путем создания Центра правительственной информации (Government Information Cell). «В конце холодной войны мы распустили наше информационное подразделение, — отметила глава британского Форин-офиса Лиз Трасс в интервью Mail on Sunday, — но Россия не распустила свое, так что мы на протяжении долгих лет сталкивались с российской дезинформацией».
Шаги российского руководства действительно доказывают его приверженность тактике гибридизации конфликтов, в которых информация оказывается оружием не хуже гиперзвуковой аэробаллистической ракеты «Кинжал». За ее запуском на выходных Путин внимательно наблюдал вместе с белорусским президентом Александром Лукашенко из ситуационного центра Кремля.
Александр Лукашенко и Владимир Путин / kremlin.ru
Информационное наступление по аналогии с классическими боевыми действиями тоже может быть фронтальным. Главный принцип тут — не столько опровергать заявления противника, сколько создавать нарратив диаметрально противоположного содержания, сбивающий с толку и методично доводящий ситуацию до абсурда.
В такую повестку, допустим, прекрасно укладывается информационный вброс про собирающих чемоданы сотрудников российского посольства на Украине — в ответ на панический переезд дипломатов целого ряда государств. Той же логике подчиняется экстренная эвакуация гражданского населения ДНР и ЛНР в Россию — призванная стать живой иллюстрацией военной угрозы, исходящей от Киева. Наизнанку выворачивается смысл санкций, которыми Запад угрожает Москве в случае военного конфликта — в Кремле их на голубом глазу объявляют очередным доказательством злонамеренной политики по сдерживанию экономического развития мирной страны:
«Санкции будут вводить в любом случае, — со спокойной уверенностью заявил Путин в пятницу. — Есть какой-то повод сегодня, связанный, там, с событиями на Украине, или нет такого повода, он будет найден, потому что цель в другом, цель — затормозить развитие, в данном случае — России и Белоруссии. Преследуя эту цель, всегда будет найден повод для того, чтобы ввести те или иные нелегитимные ограничения, и это не что иное, как недобросовестная конкуренция».
Наблюдая небывалую концентрацию войск у границ Украины, коллективный Запад напряженно ждет российского нападения. Но он наивно заблуждается: агрессию, утверждают в Кремле, готовит Киев, который, по словам Путина, разметил у линии разграничения контингент войск не менее угрожающей численностью:
«А разве Украина не сосредоточила? Те же самые 100 или 125 тысяч человек в Донбассе там сосредоточены» («Это абсолютная неправда, — прокомментировал слова российского президента главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный. — Либо он ошибся, либо его обманывают его же военные, либо он в очередной раз сказал неправду на весь мир»)
Пока американская администрация настойчиво заявляет, что вторжение российских военных может начаться «в любой момент», появляется видеообращение главы ДНР Дениса Пушилина, в котором подавшийся в политики бывший функционер пирамиды МММ утверждает, будто президент Украины Владимир Зеленский «в ближайшее время» отдаст приказ военным перейти в наступление:
«По данным разведки, украинский агрессор планирует осуществить не только провокации на линии боевого соприкосновения, но организовать глубокий прорыв вглубь территории нашей республики».
Денис Пушилин / wikipedia.org
Трактовка событий в изложении самого Путина, естественно, проникнута той же неподдельной тревогой: НАТО «накачивают» Украину современным оружием и боеприпасами, что «подталкивает Киев к военному решению так называемой проблемы Донбасса», в результате чего «страдают мирные жители ДНР и ЛНР, которым приходится эвакуироваться в Россию для спасения от усиливающихся обстрелов», вызванных «провокациями украинских силовиков» (в Генштабе ВСУ настаивают, что открывают огонь лишь тогда, когда «действия российских оккупационных сил создают угрозу жизни и здоровью украинских военнослужащих и мирных жителей»).
Подобный стиль общения с миром нередко оказывает обезоруживающее воздействие на оппонентов, рассчитывающих — как, в частности, неутомимый президент Франции Эмманюэль Макрон, снова говоривший с Путиным по телефону в выходные почти два часа — хоть о чем-нибудь договориться с российским лидером. Тот же Зеленский постоянно предлагает Путину встретиться, разумно полагая, что для достижения реального прогресса по пути деэскалации переговоры с донбасскими сепаратистами, всецело зависимыми от Москвы, бессмысленны («Зачем на это тратить время?»). Однако именно это ему горячо рекомендует предпринять Владимир Путин. Сам он, в свою очередь, не готов на прямой диалог с украинским коллегой, которого считает марионеткой Вашингтона, лишенной политической субъектности. И если для Зеленского, по его собственным словам, «хуже всего жить в неопределенности» тлеющего конфликта, то для Путина неопределенность — напротив, продуктивная среда, источник возможностей и творческого вдохновения. В свежих Хрониках госкапитализма:
