Самое обсуждаемое событие последних суток — частичная военная мобилизация в России. Путин принял решение поставить под ружье 300 тысяч резервистов. На этом фоне в России резко вырос спрос на авиабилеты, а на наземных погранпереходах образовались пробки. Вчерашний вечер был отмечен протестными акциями в десятках российских городов, которые сопровождались жесткими задержаниями. При этом лидеры западных стран заявили, что продолжат оказывать Украине военную и экономическую поддержку. Политолог, военный эксперт, бывший профессор МГИМО Юрий Федоров считает, что мобилизация забуксует в российском бардаке и бюрократии и не принесет ощутимых результатов на поле боя. Фарида Курбангалеева поговорила с ним о том, как будет выглядеть новая путинская инициатива и к каким последствиям она может привести.
— Возможно ли технически мобилизовать 300 тысяч человек, как того хотят российские власти?
— Вряд ли. Давайте посмотрим на некоторые цифры. Весной и осенью в России призываются от 130 до 140 тысяч призывников. Военкоматы проводят соответствующую работу — обычно в течение 5 месяцев. И это всегда период организационного хаоса, очень большого напряжения. Если к этим призывникам добавить еще 300 тысяч человек — это значит, что военкоматы просто захлебнутся. Соответственно, процесс мобилизации растянется еще на несколько месяцев.
Надо также понимать, что по крайней мере в крупных и средних городах резервисты будут стремиться уклониться от мобилизации, что не так трудно сделать в условиях современной России. Достаточно уехать в другой город, если только вы не попадетесь на улице какой-нибудь мобилизационной команде. А в остальном — можно даже не брать эти повестки. Допустим, приходит сотрудник военкомата с полицейским к кому-то домой — и родители этого человека говорят: «А вы знаете, он уехал к тете в Ростов». А есть тетя в Ростове или нет — кто знает? Может быть, человек в соседней комнате сидит.
Тогда, согласно процедуре, объявляется поиск, этим должны заниматься полицейские органы. Но вы же понимаете, что, во-первых, полиция загружена массой других дел — ей нужно расследовать реальные преступления. А во-вторых, у полицейских есть еще и задача зарабатывания денег, что гораздо важнее и расследования преступлений, и, тем более, поиска уклонистов. Так что теоретически люди могут переехать в другой город, особенно в крупный, где человек вообще теряется в толпе, и пережить этот период.
— Получается, 300 тысяч человек власти не соберут, резервистов будет меньше?
— Они могут собрать 300 тысяч человек, но вопрос в том, когда они закончат этот процесс. Наверное, где-то к началу весны будущего года они могут призвать в армию около 300 тысяч. Часть этих людей пойдет на компенсацию потерь, которые российская армия понесла в Украине, — наверное, порядка 80 тысяч. По крайней мере, такие цифры [российских потерь] называют на Западе.
Остальных нужно организовать и структурировать в виде подразделений — взводов, рот, частей, батальонов и полков и так далее. Для этого нужен офицерский состав. Считается, что в любой современной армии на одного офицера приходится порядка десяти рядовых. Если призвать 300 тысяч рядовых, значит, нужно где-то найти 30 тысяч офицеров. А где их взять? Наличествующие офицеры уже распределены по частям — они находятся, как говорят военные, каждый на своей должности. Появляется необходимость заполнить от 20 до 30 тысяч офицерских должностей.
Можно, конечно, взять какое-то количество выпускников военных училищ, но это обычно лейтенанты, не имеющие боевого опыта. Такой лейтенант может служить командиром взвода, да и то плохим, потому что у него нет навыков командования рядовыми, воспитания своих подчиненных. А нужно еще иметь командиров рот — это уже офицеры с опытом службы. Генералов, конечно, легче набрать, потому что желающих получить генеральскую должность достаточно. А вот с капитанами, майорами, подполковниками будут проблемы.
К сожалению в истории Второй мировой было много моментов, когда СССР посылал людей в атаку без оружия и подготовки.
Тут мы наблюдаем нечто похожее. Когда военкомы не желая самим оказатся на передовой находят всех, кого можно и посылают их.
Что с ними дальше будет это вопрос.
Тем более что людей уверенных в том, что против Украины надо воевать, на фронте много, они и будут гнать новоприбывших вперёд
Здравое виденье эксперта. Мобилизация может еще и не шаг отчаяния. Пока она дает надежду (возможно последнюю) и перспективу. Но любые новые действия только ухудшают общее положение России и увеличивают тяжесть бремени последствий. Ноша становиться все более и более не подъемной, даже на фоне сиюминутных успехов. Рано или поздно мишура "у нас все хорошо" слетит и общество вдруг прозреет- куда же мы докатились.
Я имею опыт как срочной службы еще в СА, так и сборов уже в РФ. Я с ужасом представляю, какой бардак сейчас будет царить в частях, куда прибудет эта орда мобилизованных. Психология 18-летнего срочника принципиально отличается от 30-40 (не говорю уж про "за 40")-летнего мужика. Призванный резервист не воспринимает себя солдатом. Все время присутствует ощущение, что это не всерьез, понарошку. Какой-нибудь лейтенант-взводный (если хотя бы лейтенантов хватит) - пацан со строго нулевым авторитетом, чего он там от нас хочет, чего прикопался, не пойти ли ему ...? На сборах, прекрасно это понимая, к партизанам приставляли какого-нибудь солидного майора или даже подполковника - но где их набрать на 300000 человек? Основным интересом является - где добыть бухла. Каким образом приводить эту массу хотя бы в относительно управляемое состояние - показательные процессы за невыполнение приказа? Расстрелы перед строем?
В марте писали, что проблема отсутствия авторитета младших командиров была уже тогда -- ни 22-летний лейтенант-взводный, ни даже 25-30-летний капитан-ротный не могли управлять 30-летними мужиками-контрактниками, и без прямого приказа комбата ничего не происходило.
Все верно, и опять опыт Первой мировой. Растворение кадровой армии довоенной выучки в массах мобилизованных не усилило ее, а привело к потере организованности, мотивации, дисциплины. Мобилизованные стали главным проводником антиправительственной агитации на фронте.
Мы не знаем, что в головах у этих людей. Раньше мы их считали просто циниками. Оказалось, что это не так, у них своя картина мира. И мне совсем не кажется, что они пребывают в отчаянии. Это опять взгляд из другой реальности, не той, в которой живут они. Фраза «мы еще даже не начинали» возможно кое-что объясняет. Так же, как до самого конца СССР находились люди, уверенные в реальных преимуществах социализма, способных вот-вот проявить себя, так и нынешние убеждены, что они обладают огромными, еще не использованными ресурсами, нужно лишь их правильно использовать. То есть не использовали всей мощи армии, не наносили по-настоящему болезненных ударов и т.п. Они неколебимо верят в поддержку населения, значит, пришла пора конвертировать поддержку в военное участие.
Они же живут в самими же созданном мифе о народе-наследнике победителей в Великой отечественной. Создавали-создавали, да и уверовали. Логика этого мифа предполагает, что всеобщее участие граждан в войне дает необоримую силу в их руки.
Им бы стоило освежать в памяти события другой войны, Первой мировой. В частности то, что поддержку той власти обрушили не столько военные неудачи, сколько тотальная некомпетентность в тылу.