Владимир Путин во время объявления о мобилизации
Kremlin.ru
Объявленная президентом России мобилизация говорит только об одном: Владимир Путин не готов останавливаться ни перед чем в стремлении уничтожить Украину и утвердиться в собственном величии, хотя такая попытка может обойтись ему (о стране и гражданах не думает никто) очень дорого. Соответственно, возникает вопрос о том, каким образом сформировалась президентская паранойя и можно ли встретить другие случаи схожего поведения лидеров великих держав и вынести из них некие уроки? Сегодня я хотел бы поделиться своими (совершенно не обязательно верными) наблюдениями на эти темы.
Как Украина стала путинской idée fixe
В последнее время под влиянием многочисленных «исторических исследований» Путина стало принято чуть ли не «по умолчанию» считать, что президент тронулся умом на почве стремления восстановить то ли Советский Союз, то ли «историческую Россию». Эта гипотеза вызывает у меня некий скепсис — прежде всего потому, что она слишком широка для того, чтобы ее результатом стала война в одной только Украине. Если бы дело обстояло именно так, притязания Москвы направились бы также на Белоруссию (которую можно было аннексировать уже не один раз), Казахстан («подставившийся» незадолго до начала украинской войны) или Грузию («денацифицировать» которую напрашивалось еще в 2008 году).
Поэтому я рискну утверждать, что Украина стала главной путинской мишенью по двум причинам: с одной стороны, она исторически выступила могильщиком Советского Союза (и тем самым Российской империи), при этом не просто отвернувшись от Москвы, но и уйдя на Запад; с другой стороны, она стала единственной крупной постсоветской страной за пределами Евросоюза, в которой утвердились устойчивые механизмы демократической сменяемости власти.
Владимир Путин с большим сожалением относится к распаду империи (что само по себе довольно странно, так как в Советском Союзе он продвинулся бы в лучшем случае всего еще на одну-две ступени по карьерной лестнице), и это не могло не сказаться на его восприятии Украины, которая в 1991 году торпедировала новый вариант Союзного договора, фактически отказалась участвовать сначала в СНГ, а затем и во всех предлагавшихся Москвой интеграционных проектах, и к тому же подчеркнуто отторгала все попытки Кремля вернуть ее в русло развития самой России. Сначала это было продемонстрировано «оранжевой революцией» 2004–2005 годов, которая сделала вполне нормально относившегося к Москве Виктора Ющенко явно антироссийским политиком, затем свержением Виктора Януковича, стремившего воспрепятствовать проевропейскому курсу, а позже и «церковным бунтом» 2018–2019 годов, нанесшим новому идеологическому отделу кремлевской администрации, Московскому патриархату, очень болезненный удар. Украина чисто геополитически стала для Путина «анти-Россией» — врагом, которого следует либо уничтожить, либо «посадить на цепь».
