Генри Киссинджер и члены делегации Северного Вьетнама, 1973 год
Keystone Press Agency/Global Look Press
По мере того, как боевые действия между Россией и Украиной очевидно затягиваются, а каждый день продолжения боев приводит к гибели новых сотен военнослужащих и мирных жителей, все настойчивее звучат пожелания остального мира о начале переговоров между Москвой и Киевом. О возможности и необходимости таких переговоров настойчиво говорил, например, председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Марк Милли: «Когда существует возможность переговоров о том, когда возможно достижение мира, воспользуйтесь ею». К российско-украинским переговорам недавно призвали во время своих переговоров на саммите «двадцатки» председатель КНР Си Цзиньпин и президент Франции Эммануэль Макрон.
При этом если принимать всерьез заявленные позиции, сторонам пока что переговариваться не о чем. Киев настаивает, что условием для начала переговоров должен быть уход российских вооруженных сил со всех занятых территорий. Москва заявляет, что она согласна начать переговоры без всяких предварительных условий. Однако из слов отечественных дипломатов следует, что «новые», свежеприсоединенные территории не могут быть предметом переговоров, что прямо противоречит украинским условиям.
На это безрадостном фоне в СМИ утверждаются представления, что, во-первых, обязательным условием для начала переговоров является предварительная договоренность о прекращении огня, и, во-вторых, то, что такие переговоры могут довольно быстро привести к достижению соглашений. В действительности опыт завершения двух крупнейших войн второй половины ХХ века — войны в Корее и войны во Вьетнаме — ставит под вопрос такие представления.
