Komsomolskaya Pravda / Global Look Press

Уходящий год стал знаковым для истории России. В этом интервью мы попробуем взглянуть на произошедшие в нем события с позиции историка Андрея Зубова. Он полагает, что фундамент для всего происходящего заложен более сотни лет тому назад. Не решив проблемы прошлого, российское общество совершило новые исторические ошибки. Что нужно сделать, чтобы разорвать этот порочный круг исторических событий?

«Оказалось, что никакой даже бандитской элиты в России нет, а есть только те, кто дрожит перед Путиным»

— Наверняка в конце февраля этого года у вас были некие ожидания касательно того, как будет развиваться ситуация. Оправдались ли эти ожидания на данный момент? Или вас что-то удивило, стало неожиданностью?

— Когда началась эта война, я сравнивал ее с советской-финской, с Зимней войной. И я боялся, что украинцы не выдержат этого удара, не захотят воевать. Хотя я и предполагал и писал, что, скорее всего, украинцы окажут мужественное сопротивление, как финны в 1939–1940-м. Первой моей положительной реакцией на происходящие события стало то, что на украинцев не произвело никакого впечатления наглое путинское требование сложить оружие. Буквально через неделю войны, когда стало ясно, что никто сдаваться не собирается, я написал, что, по всей видимости, она завершится быстро, потому что Путин обанкротился, он не готовился к большой войне. Он думал о трехдневном блицкриге, а вышло иначе.

И, безусловно, полагал я, те тяжелые санкции, которые мир наложил на Россию, заставят элиту отказаться от Путина как от своего лидера, который завел страну в тупик. Эта война никому, кроме Путина, не была нужна. Она не была нужна даже русской бандитской элите. Эти люди прекрасно проворачивали свои дела в мирное время, имели деньги и недвижимость на Западе. И им совершенно не хотелось быть отрубленными от Запада, тем более, что войну с Украиной, как быстро стало ясно, Путину все равно не выиграть.

Но здесь я ошибся. Оказалось, что никакой даже бандитской элиты в России нет, а есть только те, кто дрожит перед Путиным и исполняет его волю. В лучшем случае тихо разбегаются, как тараканы, кто за границу, кто в свои дома, боясь, что у них и в России Путин отнимет имущество, а то, что у них находится за границей, уже отняли санкции. Для меня это стало неприятным сюрпризом: в России нет ведущего социального слоя. Даже такого, который был в СССР, который, скорее всего, помог умереть Сталину, потом смог отстранить от власти Хрущева. Теперь это абсолютно прогнившая система, где все держится на одном гвозде, шатающемся в стене нашего государства. Этот гвоздь — Владимир Путин.

Андрей Зубов

Фото: Vaclav Salek / CTK / Global Look Press

Сейчас, когда война идет уже более 300 дней, совершенно очевидно, что она выигрывается Украиной. Более половины той территории, которую после 24 февраля захватили русские войска, уже отвоевана. Одно за другим происходят масштабные отступления русской армии: сначала от Киева, потом, в сентябре, от Харькова, в ноябре — Херсон. Видимо, готовится наступление украинской армии на Мелитополь. Я вижу, что русская армия сражается ожидаемо плохо.

Почему ожидаемо? По двум причинам. Во-первых, всякая техника в стране производится более-менее единообразно. Если в России производят плохие автомобили, холодильники и телевизоры, и все им предпочитают японские, южнокорейские, немецкие аналоги, то почему вдруг мы должны производить хорошую военную технику? Очевидно, она соотносится с мировыми стандартами так же, как холодильники и телевизоры.

Во-вторых, армия не мотивирована. В России армия хорошо защищает свою землю от захватчиков. Но сейчас она сама захватчик. Поэтому когда ей оказали настоящее сопротивление, весь ее боевой настрой улетучился, а способность воевать устремилась к нулю. Украина, в которой население в три раза меньше, чем в России, не только успешно сопротивляется агрессии все эти месяцы, но и перешла в контрнаступление.

Такова ситуация на сегодня. Еще один важный момент: эта война не ограничивается Россией и Украиной. На стороне Украины весь цивилизованный мир. Сейчас я нахожусь в Чехии, я проехал в октябре через Финляндию, балтийские страны и Польшу — всюду украинские флаги, лозунги и символы поддержки. Весь Евросоюз позиционирует себя союзником Украины. Причем не только декларативно. Запад дает Украине новейшее оружие, такое же качественное, как их автомобили, телевизоры и холодильники, а также деньги. Поэтому Украина непобедима. У нее для победы есть все: высоко мотивированная армия, новейшее оружие и мощная финансовая подпитка.

А Россия, благодаря политике Путина, практически осталась одна. Кто ее реально поддерживает в данном конфликте? Иран — да и тот за деньги. Китай боится, потому что на него тогда тоже наложат санкции, в результате чего закроются многие открытые Западом производства. Огромное количество безработных просто сметет коммунистический режим. Вот уже недавно были массовые протесты в Китае. Среди союзников есть еще Северная Корея, но об этом даже серьезно говорить не приходится.

Так что Россия в этом конфликте, по сути, осталась одна. По последним данным она производит только 1,5% мирового ВВП. Все это не дает ей никаких шансов выиграть в той авантюре, которую затеял Путин. Очевидно, война проигрывается. Последняя триумфальная поездка президента Зеленского в США, выступление перед обеими палатами Конгресса, встреча с президентом Байденом — все это говорит о том, что мир продолжает поддерживать Украину. А путинский режим обречен на тотальное поражение. И я думаю, что уже в недалеком будущем.

— Видите ли вы в происходящем исторические закономерности? Если да, то что это именно? Какие события, тренды можно назвать объективными, запрограммированными ходом истории и в каком-то смысле неизбежными?

— Повторюсь, эта война, кроме Путина, никому не нужна. Но и в ней действительно есть закономерность. Это вековая закономерность. Дело в том, что в 1917–1922 годах в процессе Гражданской войны в России победили откровенные бандиты. Да, они называли себя коммунистами и даже демократами, чем вводили в заблуждение народ и другие страны. Но все это фикция. На самом деле это была откровенная мафия, которая ловко обманула мир, назвав себя прогрессивным социалистическим движением. Понятно, что никакого социализма у большевиков и в помине не было. Вот в Дании и Швеции сегодня действительно социализм. И в то же время ничего похожего нет в России, хотя ее власть называет себя продолжательницей именно большевиков, которые якобы собирались построить социализм. Но на самом деле главной задачей этой мафии был захват как можно большего богатства и как можно большего пространства, откуда это богатство можно выкачивать. Агрессия и как можно больший захват территории были главными смыслами существования этой бандитской власти. И эта псевдосоветская власть (псевдо — потому что сравнительно свободные Советы были ликвидированы в июне 1918 года, когда они стали антибольшевицкими) осуществляла себя в тотальном подавлении народа и во внешней агрессии.

Это начало происходить буквально с первых дней, как она утвердилась. Как вы помните, первая война большевиков была с Украиной. Она началась в январе 1918 года, когда Украина провозгласила свою независимость. И вот символично, через 105 лет идет новая война с Украиной. Надеюсь, что это последняя война этого бандитского режима. Все эти 105 лет этот режим что-то завоевывал и расширился настолько, что в момент его расцвета при Брежневе он контролировал примерно треть земной суши. Это больше чем Британская империя в период своего расцвета, она контролировала четверть земной суши.

Первым и единственным, кто попытался этот бандитский режим преобразовать действительно в социализм, стал Горбачев. В этом смысле он был наивен. Он соединял в себе хватку бандитского правителя и наивность философа. Горбачев провозгласил: «Назад к Ленину!» и «Больше социализма!», хотя Ленин был сам бандитом, но для последнего генсека СССР большевик №1 был идеалом. В итоге «Назад к Ленину!» и «Больше социализма!» обернулись развалом СССР. А потом очень быстро все вернулось на круги своя: природа бандитского государства вылезла наружу, выборы стали фальсифицироваться, установилась тирания небольшой группы, большинство общества оказалось в нищете.

Михаил Горбачев

imago stock&people / Global Look Press

Если бы 30 лет назад Ельцин захотел восстановить нормальную Россию, захваченную большевиками, то первое, что он должен был сделать, это вернуть собственность потомкам обворованных людей. Но ничего подобного не было сделано в России. Единственное, что произошло, — человеку позволили жить своей жизнью. Это то, что отличает посткоммунистическую Чехию от посткоммунистической России. В Чехии всю отнятую их коммунистами собственность тут же вернули наследникам после Бархатной революции 1989–1990 годов. В России сохранилась преемственность бандитского режима. Ельцин, чтобы сохранить собственность в руках небольшой группы, был вынужден восстановить тиранию и фальсификацию выборов. А потом и Путина назначил своим преемником. И так все пошло по наклонной плоскости — и в конечном счете привело к тому, чем всегда занимался этот бандитский режим: внешняя агрессия, захват территорий и все прочее. Началось с Грузии. Потом Крым и Донбасс. Затем Сирия. С 24 февраля 2022 года была развязана полномасштабная война, по сути, со всем Западом.

Так что все это совершенно закономерные вещи. Вопрос в том, рухнет ли этот 105-летний режим в ближайшее время. Если это произойдет, если людям вернут собственность их предков, вернут право на эту собственность и право передавать ее по наследству, тогда Россия станет обычной европейской страной. Если этого не произойдет, то все продолжится дальше.

«Путинский режим сам себе сломал шею, решившись устроить полномасштабную европейскую войну… Его добьют, как добили фашистский и нацистский режимы»

— В каком состоянии, по вашим оценкам, находится политический режим в России? Каковы его ресурсы, устойчивость, потенциал? Правда, я подразумеваю здесь период правления Путина, а не 105-летнюю историю от захвата власти большевиками.

— В пользу того, что я взял этот долгий срок, есть одна хорошая подсказка. Позвоночным столбом этого режима является репрессивная система. Она носила разные названия, но всегда оставалась верной себе. Это ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ-ФСБ. И обратите внимание, ФСБ празднует свою годовщину 20 декабря. Это день основания ЧК в 1917 году. И в этом году Путин вновь обратился с посланием к ФСБ именно 20 декабря. То есть сама эта организация не меняется, начиная с создания режима большевиков. Названия меняются, а суть не меняется. На памятном значке современной ФСБ написаны все аббревиатуры этой страшной организации, начиная с ЧК. На ее совести, разумеется, миллионы загубленных жизней. Поэтому это действительно 105-летний режим. И ошибкой будет считать путинский режим особым, принципиально отличным от того, который сложился в 1917–1922 годах.

Теперь о его устойчивости. Чтобы режим сохранял устойчивость, включен невероятно мощный пропагандистский механизм. Значительная часть населения под влиянием этой пропаганды не понимает, что его держат за быдло, закон для них не работает, их грабят в течение многих поколений. Они ко всему этому привыкли. Не очень удачное сравнение, но они, как крепостные, как рабы, считают такое состояние нормальным, не имея способности быть свободными людьми. Их нужно снова приучать к свободе. Но такой режим неустойчив, поскольку подобная система не может свободно конкурировать с окружающим миром, как не могло конкурировать рабство, крепостная зависимость со свободным европейским предпринимательством в XIX веке. Крепостное рабство после Крымской катастрофы 1855 года пришлось срочно отменить. И тогда начался экономический подъем российского государства — после 1861 года. Именно война, которую в 1853 году начал сам царь Николай I, привела к краху его режим и 150-летнее русское крепостничество.

Поль-Александр Проте. «Генеральная атака Севастополя союзниками 6 июня 1855 года» (1858)

Wikipedia

И нынешний российский режим мог бы долго существовать в мирных условиях. Мир его принял, умные люди на Западе понимали его сущность, но смотрели сквозь пальцы: особо никому не мешает, ну и пусть себе существует, как существуют такие деспотии, как Саудовская Аравия, Кувейт, Оман. Но путинский режим сам себе сломал шею, решившись устроить полномасштабную европейскую войну. И теперь уже, я полагаю, шансов у него нет. Его добьют, как добили фашистский и нацистский режимы после того, как они решили совершить агрессию против европейских демократий. На внутренние силы, на некую новую русскую революцию надеяться не приходится. Также как внутреннее сопротивление не смогло само по себе свергнуть фашизм и нацизм, так и тут. Только когда в Сицилии, а затем в южной Италии высадились англо-американские войска, режим Муссолини быстро пал и король назначил маршала Бадольо премьер-министром.

Я думаю, что в данном случае вряд ли будет вторжение в Россию, хотя и его нельзя исключать. Но в любом случае этот режим обречен. Есть два варианта развития событий. Первый — Путин будет свергнут своим окружением, которое наконец пожелает расстаться с инициатором этой агрессии. Второй — будет одна победа за другой, сначала украинцев, затем Запада, и в итоге этот режим уже не сможет существовать дальше.

Я думаю, что этот режим совсем не прочный. Прочный тот, который приносит народу страны благо. А режим, который не приносит ничего, а только отнимает имущество и жизни, не прочный. Сегодня пропаганда не тотальна, есть интернет, он проникает во все дома. Если жизнь станет невыносимой, тогда все захотят узнать, почему так происходит, и обратятся к интернету. Уже всеми правдами и неправдами, через VPN, люди слушают, читают, смотрят отличные от пропаганды точки зрения. Так что у режима нет больших перспектив на многолетнее существование.

— Возможен ли, на ваш взгляд, путинизм без Путина — то есть продолжение авторитаризма, но только с другим лидером?

— У режима нет оснований после Путина продолжать существовать. После конца Путина как личности будут предприняты два разнонаправленных, но одновременных усилия. Одно усилие — сохранить эту бандитскую систему с другим лидером, скажем, с Пригожиным. И тогда Россия становится изолированной страной, как Северная Корея, из нее бегут все, кто может, а кто не может — остается и терпит этот кошмар или погибает в застенках репрессивной машины. Этот вариант возможен, но он бесперспективен, ведь эти бандитские режимы мечтают о власти и богатстве. Но для них ничего этого больше нет, внешний мир от них отгораживается и выставляет мощную оборону, чтобы они больше никуда не совались. И для мира такой режим опасен, это как 10 Северных Корей вместе взятых. В силу этого, я надеюсь, мир не позволит такому послепутинскому режиму возникнуть и продолжать какое-то время существовать. Это будет даже не заноза, а клинок в теле мировой цивилизации, который может ее погубить. Следовательно, мировое сообщество будет пытаться ликвидировать этот режим извне.

Второй вариант — правящий слой скажет: «Помилуйте, зачем нам вообще замыкаться. Нападение на Украину было глупостью Путина. Его больше нет. Давайте развернемся к Западу, попросим гарантий для себя и своих капиталов». И так начнется торг между Западом и этими людьми, которые хотят остаться у власти. Запад, безусловно, потребует демократизации, но второй раз ее провести обманным путем, соорудить очередную ширму, не удастся. В итоге постепенно Россия станет обычной европейской демократической страной.

— Если послушать последние выступления Путина и его военачальников, посмотреть на последние законопроекты и указы, то можно сделать вывод, что режим готовится к затяжной войне. Ожидается, что после Нового года вновь активизируются процессы мобилизации. Может ли конфликт перерасти в мировой?

— Когда Черчилль приехал в 1941 году на Рождество в США, выступал в Конгрессе, то он сказал, что США и Великобритании противостоит мощный, давно подготовленный враг, имея в виду союз Германии, Италии и Японии — трех сильных индустриальных государств, производящих полный спектр всей военной продукции: от реактивных самолетов до боевых линейных кораблей. Кроме того, тогда уже вся Европа была завоевана Рейхом, и заводы Франции, Чехословакии, Бельгии, Нидерландов работали на военную машину Германии. А Япония, в свою очередь, оккупировала большую часть Китая. И в первой половине 1942 года всем казалось, что «Державы Оси» побеждают.

Но затем несколько сражений — от битвы при атолле Мидуэй и Эль-Аламейна до Сталинграда — в том же году решительно изменили ситуацию. Сейчас нет ничего похожего, поскольку Россия экономически ничтожна. Сколько бы ни работали ее заводы, нет у нее производства полного спектра оружия. Мы не создаем те тонкие электронные схемы, а без них современное оружие неэффективно. Мы всеми правдами и неправдами закупаем эти схемы за границей. Но нам удается это делать все меньше и меньше. То, что мы закупаем беспилотники в Иране, говорит о том, что у нас безвыходное положение. Я даже не говорю о том, что армия плохо снабжена обычными бытовыми вещами, людей принуждают самим себе покупать бронежилеты и даже женские тампоны, чтобы затыкать ими раны. Это худо-бедно можно компенсировать. А вот современные вооружения — нет. Если подсчитать ВВП всей коалиции, которая собирается на авиабазе «Рамштайн», выйдет примерно 2/3 от мирового ВВП. Так что победа не за горами. Единственное, что может спасти Путина и его режим, — это если вдруг украинцы расхотят воевать, а рамштайнская коалиция распадется. Но это маловероятно.

«Ключиком к демократии является системная декоммунизация»

— Если все же крах этого режима вследствие затеянных им внешнеполитических авантюр неизбежен, то не пора ли уже думать о политических преобразованиях послевоенной России? На ваш взгляд, нужно ли создавать с нуля Конституцию, переучреждать политические институты, проводить люстрацию, что делать со спецслужбами и прочими организациями этого режима?

— Первое, что нужно сделать, — это то, чего не было сделано в 1991–1992 годах. Но то, что было сделано во всей послекоммунистической Европе. Это системная декоммунизация, которая прежде всего предполагает реституцию. Здесь, в Чехии, я на каждом шагу сталкиваюсь, что люди восстановили свое имущество по реституции после 1991 года. И общество стало совершенно другим — обществом потомственных владельцев собственности: дома, магазины, виноградники — все что угодно. Внуки получили собственность, которую у дедов отняли коммунисты после 1948 года. И даже получили обратно собственность те граждане Чехии, у которых немецкие корни и у предков которых отняли собственность в 1945 году. Так что Чехия и другие страны бывшего социалистического блока — это те страны, где восстановился буржуазный слой, причем очень толстый. Я вспоминаю князя Карла Шварценберга, который получил десятки замков и угодий в Чехии. Если помните, он дважды был министром иностранных дел и даже собирался стать президентом Чехии, но проиграл нынешнему президенту республики Милошу Земану.

Второе, что необходимо, — люстрация. Причем люстрация не только старых большевиков, хотя их тоже необходимо, как сверстников и соратников Путина отстранить от прав на занятие политических должностей, но и люстрация всех причастных к путинскому бандитскому режиму как последней фазы большевистского режима.

Затем уже необходимо изменение культурной парадигмы, когда все эти Ленины, Сталины, Дзержинские и прочие больше не будут обременять наши улицы и площади — это естественно, ведь они бандиты и убийцы. И пока они стоят в публичном пространстве страны, это означает, что мы восторгаемся бандитами и убийцами.

Ну и после — восстановление преемственности с докоммунистическим законодательством, правопреемство, как это произошло во всех посткоммунистических странах.

Памятник Ленину в Екатеринбурге

It's My City

Но главное — это реституция. Никакой демократии не будет, пока вся собственность будет сосредоточена в руках 2% населения, которые ее незаконно захватили в 90-е годы. А все остальные остались нищими людьми, которые живут на зарплату. В такой стране демократии быть не может. Для охраны награбленной собственности обязательно появится авторитарный режим. Потому что, если он не появится, то появится политическая партия, которая скажет: «Ребята, вас обманули. Эти господа незаконно владеют вашей собственностью». Значит, необходимо начинать не с восстановления демократии только, но и восстановление прав собственности. И, естественно, необходимо осуществить потомкам компенсацию подневольного труда их предков в советское время, но это уже детали.

Что касается спецслужб. Структуру ВЧК-НКВД-КГБ-ФСБ надо полностью ликвидировать. Это преступная организация — такая же, как гестапо. И, соответственно, с этими людьми нужно поступать по законам люстрации, если они не совершили уголовных преступлений. Если совершили — их надо судить. Нужно создавать новую службу безопасности. Обычно в таких случаях на примере других стран новые аналогичные службы создают из армейской разведки.

Кроме спецслужб, люстрации необходимо подвергнуть суды. Необходима не просто люстрация, а тщательнейшая люстрация судов. Так называемые судьи показали себя подстилками режима. Это ужасно. Хотя и есть отдельные мужественные судьи — честь им и хвала. Но в целом суды почти полностью дискредитировали себя в России. Люди, которые в них работают на этот режим, игнорируя право и правду, должны отвечать за свои псевдосудебные решения.

Естественно, необходима новая система самоуправления, где оно будет иметь материальную базу, сможет собирать налоги и использовать их по своему усмотрению.

А Конституцию я бы сохранил. Дело в том, что неизменяемыми разделами Конституции является 1, 2 и 9 части. Там заложены нормы демократической Конституции. А вот дальше нужно ликвидировать все эти поправки. Далее, ввести какие-то вполне демократические избирательные законы. Утвердить федерализм, принципиально изменить систему налогообложения, чтобы большинство налогов оставалось в регионах. Ввести принцип национально-культурной политической автономии, когда, скажем, все татары — граждане России, где бы они ни жили, могли избирать свой национальный совет и иметь своего представителя в верхней палате наравне с субъектами федерации. Понятно, что татары тут только пример. Когда я говорю о них, я говорю о всех остальных народах — русских, евреях, чеченцах, якутах и так далее. Все эти изменения можно осуществить без отмены Конституции и без созыва Конституционного собрания — обычными действиями законодательных органов России.

И, наконец, главное — переход к парламентской республике. Сейчас с этим согласна вся оппозиция. Я рад был услышать эти слова от Навального. В России не получилась президентская республика. В этом нет ничего удивительного, потому что в стране, в которой была личная тирания, всегда при переходе к демократии необходимо умалить значение главы государства. Посмотрите, в Германии, Австрии и Италии сегодня парламентские республики, в Японии и Испании — парламентские монархии. В России, если президентом станет даже самый здравомыслящий человек, то само его окружение, общество рано или поздно сделают из него нового вождя, фюрера, дуче.

Так что изменений грядет много. Их нужно начинать сразу после конца путинского режима. Эти реформы будут такими же по исторической значимости, как Великие реформы в эпоху Александра II. Их не надо бояться. И надо понимать, что они займут долгое время. Это переход к нормальной демократии после 105-летнего бандитского режима. И он не может быть легким и простым.

— Видите ли вы проблему с теми, кого называют обывателями, готовы ли они к политическим преобразованиям? Можно на бумаге описать сколь угодно хорошую избирательную систему, но если общество аполитично, а путинизм хорошо постарался в этом вопросе, то все снова превратится в фикцию.

— Как бы их ни оболванил путинский режим, но это все равно граждане. Потому-то я и говорю, что начинать надо с вопросов собственности. От собственности еще никто не отказывался. Когда в странах послекоммунистической Европы начался процесс реституции и первые граждане получили собственность своих дедов и прадедов, то соседи посмотрели, как все идет успешно, и тоже побежали возвращать свою собственность. Когда объявят возврат собственности, люди увлекутся этим. Начнут ее осваивать, встанет вопрос о субсидиях, о юридической помощи при реституции, о законодательном оформлении данных процессов — кто будет все это осуществлять? Сами граждане! И люди поймут, что они не могут быть вне политики, от их решения зависит судьба их собственности. Одним словом, ключиком к демократии является системная декоммунизация, когда граждане получат назад свою собственность, а вчерашние бандиты через люстрацию лишатся права участвовать в политике.

И, наконец, нужно очиститься от символов прошлого, когда одни убили миллионы людей, а другие в память о них поставили им памятники. Ленин, Дзержинский, Киров и прочие должны быть прокляты за свои преступления, а не быть национальными символами, как сейчас. Русские люди ничем не хуже, чем чехи, поляки, эстонцы. Они точно такие же, но нужно изменить систему. Страны Восточной Европы взялись за изменение системы в начале 90-х, и спустя 30 лет мы видим успешные результаты этих изменений. Нам тоже нужно было начинать менять систему 30 лет назад. Но некому было это делать. Все люди, которые пришли к власти, это всё были выходцы из коммунистической системы. Они не смотрели на нее со стороны как на врага, для них эта система была естественна. У нас не нашлось своего Вацлава Гавела или Леха Валенсы.

Victor Berezkin / Keystone Press Agency

— Как вы видите роль РПЦ в будущей России, ведь по сути она выступила пособником режима, о чем недавно напомнил патриарх Константинопольский Варфоломей, обвинив РПЦ в этнотрайбализме и отходе от космополитических принципов мирового православия.

— Русская Церковь состоит из двух пластов. Первый пласт — это действительно верующие люди, к которым принадлежу и я. В церкви мы решаем свои экзистенциальные проблемы. Второй пласт — руководство Церкви, сформированное Сталиным в 1943 году. С того время церковью управляет руководство, абсолютно верное режиму. Когда-то они были лояльны даже атеистическому режиму, который ставил своей целью уничтожить Церковь. Разумеется, это не могло не сломать сознание обслуживавшего коммунистов епископата. И вот это сломанное сознание до сих пор доминирует во властных структурах Церкви. И сложившуюся церковную систему надо демонтировать так же, как и бандитскую политическую систему России. Не Россию и не православие в России, а именно сложившуюся систему власти и управления и в стране, и в Церкви.

Когда падет этот 105-летний режим, то перед Церковью встанут те же задачи, что и перед государством: обрести новую жизнь в свободном обществе. Безусловно, нужен будет новый Собор, подобно Собору 1917–1918 годов. Необходима будет демократизация Церкви. А также и люстрация — это безусловно. Те епископы и священники, которые выступили в поддержку бандитского режима и войны, не могут быть более авторитетны в Церкви. Всем им пора на покой, а может быть, кого-то и судить придется. Так что и Церкви не избежать обновления.

Но при этом не надо забывать, что православная церковь — это вера значительной части нашего народа. Это путь, который ни я, ни миллионы других русских людей никогда не оставят, мы останемся православными христианами. Церкви предстоит восстановить отношения с зарубежными православными и инославными церквями: католиками, лютеранами и другими христианскими организациями.

— В заключение странный вопрос. Но мне кажется в разговоре именно с вами он уместен. Вы, будучи православным христианином, как объясняете все происходящее в метафизическом смысле?

— Метафизический смысл только один: во время Гражданской войны в начале XX века русский народ предпочел откровенных бандитов-большевиков. Тогда были выборы в Учредительное собрание. И 4/5 народа России проголосовали за богоборческие, революционные партии, которые предлагали силой отнять собственность у одних и передать ее другим. И лишь несколько процентов проголосовали за либеральные партии, за тех же кадетов. То есть большинство народа реально желало революции. Никто ему это не навязывал. Это был сознательный выбор. То же самое происходило тогда в Украине, Эстонии, Латвии.

В Гражданскую войну России был дан выбор — или воевать вместе с белыми против бандитов, за восстановление нормальной России, довольно левой, поскольку белые сражались за восстановление Учредительного собрания, то есть за социалистический парламент. Или воевать вместе с откровенными бандитами большевиками, которые обещали у одних отобрать, другим раздать. Большинство пошло за большевиками — таков был выбор народа. За этот выбор мы до сих пор платим.

Сегодня у нас есть снова шанс. Мы должны сделать выбор в пользу честных отношений между людьми, в пользу всем известных Библейских заповедей. Если мы осознаем наше прошлое как наше преступление, тогда у нас есть метафизический шанс возродить нашу страну и создать — не великую державу, не дай Бог, — а обычную, нормальную страну, каковой является Франция, Канада, Бельгия, Великобритания, Люксембург, Чехия или Литва. В этом наша положительная цель.