Андрей Пивоваров под конвоем
Политик Андрей Пивоваров, отбывающий срок по статье об осуществлении деятельности нежелательной организации, в заключении столкнулся с осужденными из Украины, которых вывезли из оккупированной Херсонской области и отправили в Россию. В этом тексте на Republic он рассказывает о судьбе этих заключенных, а также делится подробностями собственной тюремной жизни.
Из ИК-11, исправительной колонии Ахтарска, меня этапировали поздним вечером. Этапный день каждую среду, ехать до Краснодара километров 120, в этот раз машина сильно запоздала и грузились мы уже в девять вечера.
Со мной ехали двое. Ислам из Карачаево-Черкесии, парень лет двадцати, с букетом краж и ограблений. Парень простоватый, но вежливый, в поисках легких денег перебрался из родного небольшого селения в Краснодар, а поиск этот не довел до добра. Отбывать Ислам будет дома. Он рассказывает, что в колониях Карачаево-Черкесии вольнее, чем в Краснодаре. Южные и кавказские колонии вообще имеют хорошую репутацию у арестантов. Вторым попутчиком оказался потрепанный жизнью «вездеход», он ехал в Ростовскую область отбывать срок за хранение наркотиков.
Из еще одного СИЗО к машине вывели Леху. Он тоже держал путь в Ростов. После предыдущего срока Леха пробыл на свободе меньше суток. Освободился в феврале и, конечно, первым делом решил отметить. В два часа дня он приехал домой из колонии, в шесть вечера сел за стол, а полиция на шумное застолье приехала в десять вечера. Вроде бы Леха как-то защемил шею сотруднице полиции, а ее коллеге разбил нос и порвал форму. Итог — три года и три месяца лишения свободы.
Еще в машину привели тех, кто поехал «за добавкой». Так здесь называют зэков, которых куда-то переводят. Обычно поводом для этого становятся новые эпизоды или уголовные дела. На перекличке перед посадкой я поинтересовался конечной точкой своего путешествия.
— Краснодар, Саратов, Воронеж.
— А дальше?
Конвойный еще раз посмотрел в дело и говорит: «А дальше ничего». Он даже мне показал, что после этих трех городов ничего не написано. Не имею никакого отношения к Воронежу. Думаю, что дальше меня двинут на северо-запад. ФСИН — это не только путешествия, но и сюрпризы.
Андрей Пивоваров
В отсеке автозака я оказался рядом с парой пожилых арестантов из лагерной группы. Обоим за 50, заметно, что не первый раз за решеткой. Один все больше молчал, а со вторым мы разговорились.
Оба зэка ехали в больничку «отдохнуть». Как говорят, оформили себе подозрение на туберкулез, чтобы поесть нормальной пищи, ну, и подлечиться. На вопрос о статьях оба назвали какие-то странные двузначные номера. Видя, как все удивились, он пояснил: «Статьи украинские, по-вашему это 158-я и 161-я, кража и грабеж». Оказалось, что новые знакомые — заключенные, которых вывезли из Херсонской области в середине октября. Порядка сотни из них привезли в лагерь. Всего, по их словам, вывезли более двух с половиной тысяч человек.
Мужики сказали, что вывозили их партиями, на автозаках. Дорога заняла двое суток, спали прямо в машинах, вопрос с питанием и туалетом оставили на усмотрение конвоя. То есть кормить не кормили, а остальное, говорят, «ну, редко».
Особенное негодование у мужиков вызвала приемка. В Симферополе всех прогнали через дубинки, отняли весь нехитрый скарб, что те везли с собой. Забирали и еду, и сигареты. Те, кто возмущался, получали дополнительную порцию дубинок. Такие же дубинки встретили и в Краснодаре. Местные сидельцы узнали, что бьют, и заволновались, но администрация убедила, что это военнопленные и купировала волнения. В арестантской среде нет разделения на страны или нации, но военные не считаются своими.
Условия отбывания на «новой родине» их не особо радуют. Вольную одежду, в которой они приехали, забрали, и кроме казенных вещей у них ничего не осталось. Местных счетов, карточек, да и просто личных вещей у них нет. Как и поддержки «с воли». Родные остались в Украине.
Администрация запретила местным давать херсонцам телефоны, но арестантское братство, конечно, поддержало, и базовые потребности людей были решены.
Главное, что тревожит херсонцев — это статус. Россия обещает им гражданство и пересмотр приговоров, но конкретных шагов в этом направлении нет. По факту сейчас они граждане Украины, осужденные по ее законам и не очень понятно на каких основаниях находящиеся в российских колониях. Среди них есть те, чей срок скоро подходит к концу, и никто не может разъяснить, что с ними будет. Выпустят? С паспортом Украины или уже РФ? Но если родные и жилье у них в Херсоне, как им попасть домой через линию фронта?..
Среди вывезенных арестантов есть не только херсонцы, но и жители Киева, Западной Украины. Под Херсоном находилась больница местного ФСИН, куда свозили зеков со всей страны. Немало тех, кого в начале года этапировали на лечение, а с марта вывозить их стало уже некому.
Мужчинам, что ехали со мной, торопиться особо некуда. По украинскому приговору у одного впереди еще три года, у другого пять лет. Российский УК по их статьям даже мягче, они рассчитывают на скидку, если не обманут с пересмотром. Спросил, не предлагали ли им «к музыкантам», оба заулыбались — нет.
В широком коллективе херсонцы стараются не поднимать политических тем. Среди арестантов можно встретить разные взгляды. Но когда по приезде в тюрьму нас ненадолго оставили одних, их прорвало. Не буду рассказывать подробности ради их безопасности, но могу сказать одно: если кто-то рассчитывал, что вывезенные зеки станут верным и лояльным электоратом, он сильно ошибся. Благодарности и радости от случившегося в них нет ни на йоту.
В тюрьме после пары часов ожидания в «привратке» и досмотра херсонцев отправили в карантинные домики, а меня как «опасного элемента» определили на полуспец. Слышал потом через перекличку, что «грев» — сигареты, чай, конфеты — им прислали. Арестантское сообщество заботливее новой родины. На паспорт и прописку оно не смотрит.
