Anatoly Lomokhov/Global Look Press
Наверное, сговорились. Все-таки были близки с давних-предавних пор — общее дело, учитель и ученик. Один ушел накануне Вальпургиевой ночи, другой, успев погоревать об учителе и словно поняв, что на этой планете ему больше делать нечего, улетел куда-то на другую. Мы не знаем. Знает, наверное, только тот один-единственный Великий Небесный Режиссер, замысливший эту с дьявольским оттенком постановку…
Дом Славы Зайцева на проспекте Мира молча и мрачно смотрит темными окнами на потоки машин, словно беззвучно читая приговор несбывшейся красоте. Это вообще странное здание — если не знать, что там внутри, то и не понять, что там куют красоту. Неприветливое стеклянное строение обиженно смотрит пустыми окнами на городскую суету: Дом моды на грани разорения, долг по аренде — почти 60 миллионов рублей. И до войны-то никто особо не стремился помочь, а с началом войны и на Дом, и на моду, и на Зайцева тем, кто и мог бы помочь, стало уж совсем наплевать.
Komsomolskaya Pravda/Global Look Press
Зайцев давно уже был не боец — болел тяжко. Вот и стоит памятником былым временам это неказистое 9-этажное здание, в котором три этажа принадлежат Дому моду Славы Зайцева… Странно, что место, откуда раздавалась красота, само по себе такое некрасивое, хотя внутри все красочно и даже торжественно. (Впрочем, в Барселоне, например, самое уродливое здание из стекла и бетона в стиле худших образцов Москвы 70-х принадлежит каталонской коллегии архитекторов).
Выразив соболезнования семье Вячеслава Зайцева, через два дня уходит и Валентин Юдашкин — яркий, талантливый, молодой. Зайцев — тот был поприглушеннее, начинал и вовсе с ватников и валенок, потом стал экспериментировать с фольклорными мотивами, с павловопосадскими платками. Юдашкин не в пример учителю сразу выбрал блестки, стразы, все яркое, резкое, кипучее. Он признавался, что работает для богатых.
Фото: twitter.com/vYudashkin
Еще он трудился для силовиков. Впрочем, потом жаловался, что силовики без его ведома изменили модели, упростили. Словом, был всеяден и любим по всей вертикали — от эстрадных певцов до высших эшелонов власти.
В Советском Союзе, когда начинал свою карьеру Вячеслав Зайцев, моды не было.