«Всё ближе к дисфункциональному государству». Политолог Екатерина Шульман о последствиях теракта в «Крокусе» для России и ее властей

Теракт в «Крокусе» — одно из событий, которое заставляет российскую элиту сомневаться в устойчивости нынешнего положения вещей, считает политолог Екатерина Шульман. Она ставит произошедшее в один ряд с мятежом Пригожина, обстрелами Белгорода и в целом войной в Украине. По мнению Шульман, произошедшее говорит о дисфункциональности государства, чья власть увлеклась конспирологическими концепциями о противостоянии с «коллективным Западом».

— Российская верхушка наконец сформулировала, кто причастен к теракту в «Крокусе». По их версии, это исламские радикалы, которым помогали Украина, США и Великобритания. Почему они выдали такую противоречивую версию?

— Предупреждение США поставило российское руководство в узкий коридор. Если нас хотели предупредить об опасности, а мы не воспользовались этим предупреждением, сочтя его угрозой, издевательством или отвлечением внимания, это один сорт глупости. Если это предупреждение было, как говорил Путин на расширенной коллегии ФСБ, попыткой шантажа, и мы все равно упустили этот теракт, то это другой сорт глупости. Выбирать между разными сортами провала неприятно.

При этом признать, что картина мира, в которой существуют только два субъекта — Россия и США, которые воюют между собой, а все остальные являются инструментами этой борьбы, неверна и не отражает реальности, тоже невыносимо. Потому что на этом стоит все наше новое торопливо изобретаемое мировоззрение, в котором Россия и Запад представляются двумя единственными сущностями, которые бесконечно противостоят друг другу. В рамках этой концепции противостояние никогда не закончится, потому что Запад всегда будет покушаться на Россию по причине несовместимости их ценностей, а Россия всегда будет противостоять этим покушениям по той же самой причине.

Если вдруг в этом холсте с нарисованным очагом прорывается дыра и оттуда вылезает реальность, в которой множество акторов, а у них разнонаправленные интересы, у каждого своя субъектность, и каждый действует по собственному разумению, и никто никем особенно не руководит, хотя много кто много на кого имеет влияние, то заглянуть в эту реальность слишком страшно. Потому что тогда надо перестраивать все наши концепции безопасности, переписывать все наши стратегии, и вообще задуматься над тем, насколько разумно нам воевать с соседним народом схожей этничности и религии, подразумевая, что он есть орудие враждебного Запада. А если никакого враждебного Запада вообще не существует, а существуют совершенно реальные угрозы, которые исходят из других мест?

Признать такое нельзя, потому что тогда ты ненароком отменишь самого себя, раз уж ты всего себя инвестировал именно в такую картину мира. Но и полностью замкнуться от реальности невозможно. В общем, эта ситуация похожа на ту, как если бы человек, живя в квартире, все свои силы положил на то, чтобы обороняться от соседей, которые облучают его вредным излучением через розетки. Поэтому он заткнул их, завернулся в фольгу, закупил всяких полезных приборов, которые борются с этим самым излучением, и перестал выходить из дома. Но далее выясняется, что у него обваливается крыша, его одолели тараканы и он, будучи завернутым в фольгу, получил дерматит на всем теле.

Как быть? Признать, что угроза излучения через розетки была неправдой? Но у тебя уже вся жизнь выстроена вокруг борьбы с этим излучением. С другой стороны, через прохудившуюся крышу течет, тараканы поедают продукты, от дерматита кожа чешется. Совсем игнорировать эти сигналы реальности затруднительно. Вот в таком противоречии находится и наше руководство.

⤢

Теракт в «Крокус Сити Холле» в Подмосковье

Dmitry Golubovich / Global Look Press

— Ответственность за теракт взяла на себя группировка ИГИЛ, а исполнителями стали мигранты-таджики. То есть самый бесправный слой российского населения — часто презираемый и дискриминируемый. Можно ли сказать, что российская власть, годами закрывавшая глаза на проблемы этой части общества, сама взрастила эти террористов?

— Давайте вспомним, в чем заключается российская миграционная политика. Она достаточно стабильна на протяжении последних десятилетий. У нас есть норматив, по которому Россия должна завозить не менее 300 тысяч мигрантов в год. А недавно президент, рассуждая на эту тему, сказал, что у нас, вообще-то говоря, не хватает двух с половиной миллионов работников. И откуда-то надо бы их брать. Наш традиционный способ компенсации демографических убытков — завоз людей рабочего возраста из стран Центральной Азии. Еще раз повторю, это положение вещей длится десятилетиями, оно устойчиво и никакая ксенофобская риторика на него не влияет.

Что касается того, как эта необходимость в рабочих руках оформляется, то оформляется она так, как российское государство умеет. Мигрантов действительно завозят, они действительно в достаточной степени бесправны, и одновременно — что является роковым сочетанием, которое и питает любые сорта преступности, и раздражает местное население — во многом не подотчетны правоохранительным органам.

То есть, с одной стороны, всякий может мигранта побить и обидеть, не заплатить ему, выгнать его, поселить его в вагончике, в котором он потом сгорит от любой искры. Но одновременно в их поселки, в их районы не ходит полиция. На них нет управы. И если они что-то сделают плохое по отношению к местным, то их потом не найти. Цинично рассуждая, само по себе наличие рабского сословия для общества не так опасно. Представим, что есть какие-то люди, которые не обладают человеческими правами, но при этом полностью подконтрольны властям. Эта ситуация бесчеловечна, но по-своему стабильна.

А вот если есть люди, которые одновременно бесправны и безнадзорны — это действительно страшно. У приезжих ощущение, что их не считают за людей и закон их не защищает, а у местных, что «они нас убьют и изнасилуют, и их никогда не найдут — они растворятся в своем гетто, уедут в свой Таджикистан, их даже никто ловить не будет. Тебя найдут по системе распознавания лиц, а их — нет».

— Но это же в любом случае огромный просчет российского государства.