Журналиста The Wall Street Journal Эвана Гершковича ведут в самолет для обмена
Скриншот из видео ФСБ
Одной из самых обсуждаемых тем после «исторического» обмена заключенными между Россией и странами Запада стала судьба остальных сотен российских политзеков, которые продолжают сидеть в тюрьмах. Российская правозащитница и глава фонда помощи заключенным «Русь сидящая» Ольга Романова рассказала Republic, на каких условиях могут состояться новые обмены такого рода и какая помощь нужна россиянам, которые отбывают свои сроки по политическим делам.
— Прошедший обмен заключенными, в число которых попали российские политики, антивоенные активисты и журналисты, дал надежду и тем политзекам, которые остались сидеть в России. Есть ли у них шансы на новые обмены?
— Обмены еще будут, но ближайшие будут касаться не российских политзаключенных, а Украины. С российской стороны, я думаю, это прежде всего будут «азовцы», в том числе осужденные пожизненно. Я напомню, что еще до новостей о готовящемся обмене Дмитрий Муратов предлагал обменять политзаключенных на украинских коллаборационистов, и Украиной это было встречено очень прохладно. Украина хочет забрать заключенных украинцев, а Россию принципиально интересуют свои коллаборационисты — меньше, чем Красиков, но интересуют. Для Кремля это история, подходящая под кейс «своих не бросаем» и под воспитательный такой момент. Поэтому стоит вопрос, на кого менять. Но про российских политзаключенных речь рано или поздно зайдет.
Я думаю, что упущен момент говорить о белорусских политзаключенных. История с приговоренным пожизненно немцем [Рико Кригером] — одноразовая и эксклюзивная, совершенно очевидно, что это была провокация. Этого совершенно наивного человека надо было заманить, развести, осудить, и никто даже не заикнулся, что кого-то интересуют белорусские политзаключенные. На той стороне нет никого, кто заинтересовал бы Лукашенко, и в этой истории с обменом он был использован как младший партнер Путина. Снятие санкций Лукашенко тоже не очень интересует, он уже к ним как-то прижился. Его больше интересует отношение к нему Путина, а не Байдена. Поэтому, я думаю, к сожалению, с белорусами этот случай упущен. Но будет Украина.
И опять же, я полагаю, что вопрос об обмене российских политзаключенных на что-то или кого-то встанет еще раз. Но дело в том, что Путина больше никто из сидящих в тюрьмах на Западе не интересует. Есть Винник (в США россиянина Александра Винника обвиняют в создании криптобиржи BTC и отмывании через нее $4 млрд. — Republic), такой король кибер-преступности, которого Россия хочет. Но он один. И в любом случае — это довесок, Россия не очень расстроится, если его не получит. Есть несколько шпионов, сидящих в Англии — но Британия никого не меняет. Она уже несколько раз об этом заявляла и даже своего гражданина Владимира Кара-Мурзу в этом качестве не рассматривала. Поэтому менять политзаключенных не на кого. Ни американцы, ни европейцы не имеют традиции брать заложников и не собираются ее иметь.
Поэтому, во-первых, речь может идти об обмене не на кого-то, а на что-то: снятие каких-то санкций, например.
А во-вторых, их можно менять на заключенных в Украине коллаборационистов, но не первым эшелоном, а, возможно, вторым. Но сначала Украина, конечно, потребует своих. Поэтому я сказала бы, что у российских политзаключенных надежда есть, но она зависит от многих политических составляющих. Если верно то, что Путин хотел бы каких-то мирных переговоров в войне с Украиной, то обмен заключенными для этого неплохое начало.
— А нужно ли сейчас родственникам и друзьям оставшихся в тюрьмах политзеков как-то бороться за их возможный будущий обмен? Что им сейчас делать, куда обращаться и куда бежать?
