Вместо песен из окопа — допрос у Окопного. Как журналист Republic пошел на митинг-концерт у стен Кремля и оказался за решеткой

«День, когда ДНР, ЛНР, Запорожская и Херсонская области вернулись в Россию, навсегда должен остаться в народной памяти», — сказал в прошлом году председатель Государственной Думы Вячеслав Володин. Он имел в виду 30 сентября 2022 года, когда Владимир Путин подписал договор о «вступлении в состав России» оккупированных областей Украины и так называемых народных республик.

Это событие в России принято отмечать так называемыми митингами-концертами на Красной площади. Непосредственно в день подписания договора он проходил под лозунгом «Выбор людей: вместе навсегда!» и собрал, по официальным данным, более 100 тысяч человек. Год спустя митинг-концерт назывался «Одна страна, одна семья, одна Россия» — то ли случайно, то ли намеренно оно отсылало к плакатам Третьего рейха. В тот раз мероприятие посетили уже 65 тысяч человек.

В этом году в Кремле, видимо, вернули прежнего копирайтера — во всяком случае, митинг-концерт 30 сентября проходил под вполне конвенциональным лозунгом «Россия, Донбасс, Новороссия: вместе навсегда!». Я отправился туда в компании трех коллег. Из профессионального оборудования у меня были только ручка и блокнот — камера на телефоне, как нарочно, разбилась. Впрочем, как показали дальнейшие события, это было только к лучшему.

Согласно телепрограмме Первого канала, трансляция концерта должна была начаться в 18:30. До пяти вечера вокруг Красной площади не происходило ничего, что могло бы заставить прохожего задуматься о том, что скоро будет идти особенное мероприятие, — люди вокруг лениво прогуливались по центру. Единственное, что могло как-то намекать на возможное мероприятие, — это заборы, которые блокировали входы на площадь, и сотрудники Росгвардии, которые патрулировали эти входы.

На выходе на Манежную площадь из Александровского сада, как всегда, расположились активисты движения НОД. Они протягивали всем газеты, в которых говорилось о незаконном развале СССР, о необходимости отменить Беловежские соглашения 1991 года и о возможных позитивных последствиях их отмены. Кроме газет в ход шли листовки — «США закрепили колониальный статус России», «Путин уже 20 лет готовит страну для выхода из оккупации», «десятки тысяч иностранных агентов в органах власти, в СМИ, в ЦБ…» — словом, ничего, что могло бы хоть как-то относиться к сегодняшнему дню. Поговорить с ними не удалось — они агитировали туристов и не хотели отвлекаться.

Чуть поодаль, возле памятника Жукову, стоял еще один НОДовец с флагом, на котором было написано «ДОН» — вероятно, денег на «БАСС» не хватило.

Театральную площадь заполнили автомобили Первого специального полка полиции и Росгвардии; росгвардейцы ходили небольшими отрядами по 15 человек в сторону Красной площади, а также вокруг нее: по Никольской, по улице за ГУМом, по Ильинке и по Варварке.

К сожалению, сотрудники Второго спецполка полиции попросили задержанных вместе со мной коллег удалить все фотографии, поэтому читателю придется самому представить эту картину.

Ильинка была перекрыта заборами в двух местах — возле самого выхода на площадь и еще метрах в 30, почти сразу после входа в ГУМ. Оттуда лучше всего виднелась сцена, а также просматривался один из экранов, который транслировал происходящее на сцене. Выходы на площадь из ГУМа были перекрыты двумя красными лентами в соответствии с внутренним убранством здания. Уличная часть также была перекрыта забором.

Некоторые желающие попасть на концерт — или просто выйти на Красную площадь — спрашивали у росгвардейцев, как это сделать. «Вход с Никольской, если пустят», — ответил один из сотрудников. «Только по билетам», — ответил второй сотрудник. Тут возле них прошагал мужчина с уставшим лицом. Из наружного кармана его рюкзака торчала початая бутылка водки.