«Мы увидим, что детей-квадроберов бьют и буллят». Исследователь ненависти Александр Верховский — о новых жертвах государственной ксенофобии

Казалось бы, после расправы российских властей над ЛГБТ-людьми уже ничего не должно мешать демографии и «традиционным ценностям». Но нет, назначаются новые жертвы государственного осуждения: чайлдфри, которых никто никогда не видел, и дети, которые занимаются квадроббингом — пришедшим из Японии спортом, в котором имитируются движения и повадки животных. Российский исследовательский центр «Сова» изучает проблемы ксенофобии и национализма в стране. Его директор Александр Верховский рассказал Republic, для чего российская власть постоянно ищет новые объекты для ненависти и провоцирует общество на их травлю.

— Что сейчас говорят ваши замеры уровня ненависти и ксенофобии в России? Можно ли коротко обрисовать ситуацию, как он изменился за два с половиной года войны?

— Мы все-таки не социологическая служба и не меряем прямо уровень по стране. Это, допустим, «Левада-центр» меряет. И надо сказать, что у «Левада-центра» он подрос заметно. Причем это произошло не прямо в начале войны, а скорее вот сейчас. Мне кажется, что уровень общей нетерпимости в ситуации войны должен увеличиваться, причем совершенно безразлично к кому. Это довольно ожидаемо. Понятно, что в войне есть противник, но помимо этого нетерпимость возрастает и к любым другим объектам тоже. Просто не всегда ожидаемо, какими именно окажутся эти объекты.

— Этот рост нетерпимости даже к неожиданным объектам — естественное явление в условиях войны? Или все-таки государство искусственно их назначает и манипулирует общественными настроениями?

— Я думаю, что совсем неожиданных объектов ксенофобии все-таки не бывает, потому что, если мы говорим о массовых настроениях, то они не могут вспыхивать внезапно. Это всегда довольно длительный процесс. Чтобы какой-то предрассудок сформировался, чтобы люди каким-то предметом стали больше озабочены, чем раньше, нужно время. То есть они, может быть, и раньше имели какое-то мнение по конкретному поводу, но оно для них было совершенно несущественным. И вот существенность может увеличиваться. Например, если людей спросить, не кажется ли им, что с мигрантами есть какая-то проблема, они, как правило, — не поголовно, но в подавляющем большинстве, — скажут, что какая-то проблема есть. Потому что — объективно, с миграцией всегда связаны какие-то проблемы. Но если спросить: «Какими проблемами вы озабочены?» — то о мигрантах вспомнят в какую-то десятую очередь. И так было раньше.

Как раз совсем недавно был «левадовский» опрос, где в открытом вопросе «Какие вас волнуют темы?» на первом месте был рост цен — с большим отрывом от остальных. А второе место поделили коррупция, «СВО» и мигранты. То есть

озабоченность темой мигрантов в этом году серьезно выросла по сравнению с предыдущим. Можно ли сказать, что это результаты манипулирования правительства? Отчасти, наверное, да.

Правительство всегда ведет какую-то свою агитационную политику. Но не всегда она успешно влияет на настроения общества.

— А какие у государства в этом деле были случаи неуспеха?

— Совсем неуспех, наверное, не очень возможен. Но я не думаю, что нынешняя череда нелепых высказываний про квадроберов вызовет у граждан широкую озабоченность. Потому что подавляющее большинство так и не поймет, кто это такие. И, собственно, никакими разговорами это не изменишь. Потому что не видят люди никаких квадроберов в массе своей, не знают их и знать не хотят.

— Точно так же, по сути, люди в России не видели и ЛГБТ-людей.

— Да, они не видели и ЛГБТ. Я не знаю, кстати, насколько сейчас высок уровень озабоченности темой среди граждан. В этом же самом «левадовском» опросе ЛГБТ как-то вообще не попадаются среди тем, которые их заботят. Наверное, они там есть, но где-то среди «других тем», интересных в сумме 1%. Думаю, если спросить граждан, как они относятся к однополым бракам, то в большинстве они будут против. Но это все равно не есть предмет их озабоченности. У них есть позиция, но это не важная тема, она их сильно не беспокоит. Раньше она их и вовсе не беспокоила, пока не стала обсуждаться, она казалась им какой-то маргинальной, которая существует где-то вне пределов видимости. Лет 20 назад гражданам в России казалось, что этот вопрос решен и место для ЛГБТ-людей обозначено — на задворках, они там и находятся, и окей. Но когда это начало широко обсуждаться, вдруг стало предметом дискуссии, многие действительно забеспокоились: а вдруг они выйдут из этого отведенного им угла?

Здесь трудно сказать, что это именно и только результат государственного манипулирования. Это, наверное, скорее какой-то естественный процесс, когда возникает более-менее широкая дискуссия по какой-то теме, которая раньше мало обсуждалась, то много людей, которые раньше не очень сильно об этом задумывались, начинают задумываться. В том числе и неприязненным образом. Это вообще, мне кажется, побочный эффект любой борьбы за демаргинализацию какой-то группы и против ее дискриминации. То есть этот процесс всегда довольно амбивалентный. С одной стороны, в перспективе это должно приводить к тому, что дискриминации будет меньше. У нас не привело пока, но, в общем, борьба за права какой-то группы должна к этому приводить. И в короткой перспективе результат может быть прямо обратный.

— А для чего российские власти выбирают для ненависти все новых уязвимых — детей-квадроберов, которые играют в животных, якобы опасных для демографии чайлдфри? ЛГБТ-людей уже недостаточно? С ними уже расправились и про них в России забыли? Это же действительно разжигание ненависти на государственном уровне. В Госдуме уже и законодательно субкультуру квадроберов предлагают запрещать. Спикер Госдумы Володин называет их чуть ли не главной угрозой, министр иностранных дел Сергей Лавров на встрече с иностранными делегациями про них говорит.