44-й президент США Барак Обама на брифинге по поводу разлива нефти в Луизиане, 2 мая 2010 года
Фото: Wikipedia / Official White House Photo by Pete Souz
Выборы президента в США — не только политическое событие, но и социальный феномен. Сторонники разных кандидатов болеют за «своих» с ожесточённостью спортивных фанатов. СМИ в зависимости от редакционной направленности демонизируют одних и возвеличивают других. Неудивительно, что в такой обстановке некоторые избиратели идеализируют своих фаворитов и ждут от них выдающихся свершений, а оппонентов выставляют абсолютными бездарностями или карикатурными злодеями.
Президенты же часто обманывают ожидания. Нередко те, кто «должен» был развалить Штаты, делал их сильнее, а победившие с огромным перевесом народные любимцы — разочаровывали собственный же электорат. Отлично иллюстрирует ажиотаж накануне смены президента обстановка вокруг Дональда Трампа. Сторонники эпатажного республиканца верят, что он защитит национальные ценности и вернет США статус мирового гегемона, а демократические СМИ опасаются, что он погрузит в хаос не только Штаты, но и весь мир.
Прошедшая позавчера инаугурация Трампа в качестве 47-го президента, кажется, лишь усилила раскол в американском обществе. Новый глава государства пообещал остановить падение и начать золотой век Америки, построить сильную армию и покончить с «внедрением расы и гендера в каждый аспект жизни». При этом Трамп заявил о намерении стать миротворцем и объединителем, но в то же время его наперсник Илон Маск публично сыграл в игру «покажи, где солнце» — сомнительный пролог для мира и единства.
Для кого-то в Штатах такая риторика (вкупе с жестикуляцией) символизирует, что у страны снова сильное руководство, а для кого-то — указывает на стремление нового президента к авторитаризму. Подобные разногласия — повод вспомнить других американских лидеров, чьё пребывание в Белом доме во многом складывалось не так, как ожидали.
1. Честер Артур (1881–1885, республиканец)
Кого ожидали: марионеточного президента, продвигающего интересы денежных мешков и неспособного на самостоятельные решения.
Кого получили: эффективного руководителя, который реформировал государственную службу и не прогнулся под однопартийцев.
В 1880 году республиканец Джеймс Гарфилд удивил многих однопартийцев, когда на съезде выбрал напарником по предвыборной гонке нью-йоркского адвоката и чиновника Честера Артура. Незадолго до этого действующий президент Ратерфорд Хейс сместил Артура с должности руководителя таможни под предлогом подозрений во взяточничестве. Подлинной причиной стали межфракционные склоки. Артура считали марионеткой влиятельного сенатора Роскоу Конклинга, который и сам несколько раз пытался пробиться на выборы.
Карикатура на карьерное падение будущего президента: в 1878 году действующий на тот момент глава государства Резерфорд Хейс уволил его из Нью-Йоркской таможни
Изображение: Wikipedia / Frederick Burr Opper
С учётом всего этого выбор Артура — невзрачного мямли с подмоченной репутацией — в качестве потенциального вице-президента показался некоторым республиканцам максимально неочевидным. Однако Гарфилд руководствовался прагматическими соображениями: ему были очень нужны голоса избирателей в штате Нью-Йорк, а местный политик мог их обеспечить. К тому же Артур показал себя талантливым бюрократом. Именно такого человека хотел видеть рядом с собой Гарфилд. Сам же Гарфилд нацелился на искоренение кумовства в политике и на переход от изоляционизма к активному налаживанию связей по всему миру.
Заняв Белый дом, Гарфилд развернул обещанные реформы. Он начал развивать международную торговлю со странами в диапазоне до Кореи и Мадагаскара, а также расследовать коррупцию во власти. Одна из его главных идей состояла в том, чтобы пресечь кумовство при назначении на государственные должности, сделав заслуги претендентов решающим критерием. Но реализовать все планы Гарфилд не успел: в июле 1881 неуравновешенный проповедник Шарль Гито выстрелил в него на вокзале в Вашингтоне. Через два месяца президент из-за врачебных ошибок скончался. Страна впала в шок — не только из-за убийства Гарфилда,
но и потому что главой государства автоматически стал воспринимаемый слабаком вице-президент.
Большинство участников политической элиты, включая республиканцев, сходились на том, что Артур не готов к такой ответственности и что у него не хватит духу продолжить начинания покойного шефа. Недоброжелатели предвкушали его провал. Остальные тревожились, что Артур будет во всём подчиняться своим старым покровителям из нью-йоркского лобби.
